Урок 23: ритуал любви (часть II). (1/1)

После того, как мы закончили с излюбленной многими позой ?шестьдесят девять?, Илюша вновь сел на меня сверху, оторвал от постели и как-то чересчур резко впился в мои губы. Такое я испытывал с ним впервые (да что с ним, впервые в жизни!), ведь обычно Илья ведёт себя словно котёнок какой: нежится, трётся, в поцелуе любит ласку языком. А тут ни с того ни с сего прикусил губу, сделав больно. Хотя я совру, если скажу, что это меня не возбудило. Член давно уже пульсировал и зудел, а мальчишка будто издевался, ёрзая верхом на нём. Наконец, мне надоело это терпеть и, приподняв хрупкое тело Ильи, я буквально насадил его на член. И в ответ получил лишь очередной эротичный стон, мальчик был податлив и пластичен. Этой ночью мы многое пробовали впервые. Было безумно приятно, когда Илья начал активнее поднимать и опускать свои бёдра, складывалось ощущение, что это он брал меня, а не я его, этот нежный, сахарный юноша. Приоткрыв свой маленький ротик, он часто дышал, глаза же его были закрыты, так что я мог видеть, насколько длинные и пушистые у него ресницы, как у девочки. Такой смущённый и порочный. Я глядел на своего возлюбленного снизу вверх, мы были так плотно прижаты друг к другу, что я периодически задевал своим носом его шею и грудь. Именно в этот момент на меня что-то нашло, мне подумалось, раз этой ночью мы пробуем что-то новое, то почему бы и нет… Я опустил голову чуть ниже и взял в рот маленький розовый сосочек юноши. Илья пискнул и покрылся мурашками.– Щекотно же! Ты чего творишь?.. – его голос становился тише и в конце совсем затух, когда я стал играться языком с его грудью, иногда прикусывая зубами соски. Очевидно, эта ласка пришлась по вкусу моему любовнику, на неё он стал отвечать стонами, а его и без того узкая попка сжимала мой член сильнее при каждом укусе. Раньше мне доставляло удовольствие ласкать женскую грудь, особенно эти очаровательные ягодки – соски. Илюша был так же чувствителен, а потому вся его грудь покрылась тёмными пятнами и следами от зубов, которые будут выделяться довольно сильно на его молочно-белой коже. Вскоре мой мальчик задрожал, он остановился, крепко сжав в своих объятьях. Я почувствовал горячую и липкую влагу на своём животе, пачкающую меня и стекающую вниз. Трепет только что испытавшего оргазм Ильи завёл меня сильнее, и я толкнул его на кровать, нависнув сверху, разводя его ноги в стороны и двигая бёдрами резче. Когда оргазм настиг и меня, Илюша не выпустил из объятий, позволяя кончить прямо в него. Вот такого у меня не было… непередаваемые ощущения! Это было так приятно, такая вспышка, резкая волна.

*** Пролежав несколько минутв молчании, мы всё же смогли восстановить дыхание. Илья тихонько лежал на моей груди, а я водил пальцами по родинкам на его плечах. У него вообще очень много родинок разбросано по всему телу, мне кажется, что я поцеловал каждую из них: те, что на плечах, на шее, на груди, на животе, на бёдрах, на щеке, даже ту, что на коленке. Ни с того, ни с сего тишину прервал чуть охрипший голосок Илюши:– Скажи, что любишь меня, – мальчик поднял на меня свои мутные глаза и бросил фразу, ввёл тем самым в ступор, – ты ведь любишь? – вопрос, который вызывает ещё большее недоумение.– Конечно! О чём ты спрашиваешь?.. Люблю, конечно, люблю. Очень сильно, – залепетал я в ответ, целуя лицо любовника. Мои слова звучали уверенно из-за того, что меня ещё не покинуло чувство эйфории после потрясающего, волшебного секса. Как я мог не любить Илью в тот момент? Когда он находится в моих объятьях, он единственный, в ком я нуждаюсь, но… Но что же такое любовь? Я уверен, что то, что испытываю– это настоящие чувства. Но можно ли их назвать любовью? Вдруг это влюблённость или лишь страсть. Я не колебался, отвечая на внезапный вопрос Грачёва, потому что мой ответ был импульсом. Проблема лишь в том, что я мог и солгать. Не намеренно, конечно.

*** Дальше разговор не зашёл, и мы оба крепко заснули. Поистине, я спал как убитый, мне не снилось ничего, я ни разу не проснулся за ночь, лишь под утро обнаружил пропажу одеяла. Это Илья свернулся клубочком на другом конце кровати, забрав всё одеяло себе и оставив меня мёрзнуть голышом. Когда утро начинается с того, что ты просыпаешься в своей постели не один, то настроение каким-то поразительным образом поднимается, даже становится игривым. Я приподнял одеяло и прижался к разгорячённому нежному телу,пытаясь согреться и одновременно ласково разбудить спящего юношу. Через несколько минут Илья повернулся ко мне лицом и обнял за шею, потягиваясь и зевая.– Доброе утро, пупс.– Какой я тебе пупс? – буркнул в ответ Илья, мигом распахнув свои глаза и тут же сощурив, подозрительно как-то глядя.– Я могу звать тебя ?малыш?.– А почему ты не можешь звать меня по имени? А-то как Карлсон, ей Богу! – воскликнул мне в ответ мальчишка и убрал руки с шеи.– Могу и по имени, но мне ведь хочется как-то ласково к тебе обращаться, – я улыбнулся и смял в объятьях пищащего Илюшу.– Отпусти-отпусти! Задушишь!.. Отелло! – а вот это было неудачное сравнение, услышав которое я остановился. Отелло был возлюбленным Дездемоны, ослеплённый ревностью муж, а ялишь любовник. Дездемона – ангел, чистая телом и душой, верная жена. Только сейчас я задумался о том, что сказал мне прошлым вечером Илья. Он изменил, изменил мне с Сашей. Я же просто закрыл на это глаза. Почему?..– Хей! Жень, ты чего обиделся? – изящные руки вновь обвили мою шею, словно лианы или плющи. Я вернулся к реальности, заметив обеспокоенное выражение лица на юном румяном личике Грачёва.

– Нет, всё в порядке, мне просто в душ надо. Скорее выскользнув из его цепких объятий, я ушёл в ванную, где закрылся на полчаса, ни меньше. На мгновение мне стало так мерзко, что я не захотел видеть лица Ильи. Когда же вышел, обнаружил его на кухне за столом. Он пил чай, а возле ног крутился Петька, который, видимо, уже успел позавтракать.– Я покормил его. У меня было время, ведь ты не взял меня с собою в душ. А я, может быть, тоже хотел вымыться, - откинувшись на спинку стула, причитал Илья, а я подходил всё ближе.

Я шёл навстречу. Он изменился, словно показал настоящего себя, открылся. Я подошёл совсем близко. Грачёв тяжело вздохнул, окончив свою речь. Мои руки легли на шею мальчика. Его глаза широко открылись. Медленно надавливая, я сжал тонкую шею пальцами. Рот Ильи распахнулся почти так же, как этой ночью, только на этот раз безмолвно. Он поднял руки, взяв меня за запястья, аккуратно, не настойчиво, в то время как я откровенно душил мальчика. Его губы зашевелились.– Хватит.Одно лишь слово, от которого внутри всё замерло и болезненно стянуло. Я упал на колени перед Грачёвым, выпустив из рук его шею. Но Илья не выпустил мои запястья. Стыдливо подняв свои глаза на мальчишку, я увидел на его шее краснеющие следы от пальцев, увидел множество багровых пятен на обнажённой груди, увидел глаза, полные слёз, увидел на лице печаль.