Примирение чувств (1/1)

Такси подъехало только через полчаса. Все это время я не отрывал взгляда от окна, напряженно прислушиваясь к нервному хождению Яромира за моей спиной. —?Яр, такси подъехало. Открой дверь, пожалуйста,?— попросил я. —?Раду, ты знаешь, что ты дурак? —?злобно сопя, спросил он. —?Знаю. Ты не поверишь, но я слышу это так часто, что скоро начну откликаться на дурака как на имя. Ну, ты откроешь мне дверь или нет? Он бросил мне ключи и демонстративно повернулся спиной. —?До свидания, Яр. Увидимся в гимназии. —?Что-о?! —?он резко повернулся. —?Не смей даже смотреть в мою сторону, не то что заговаривать со мной! Невнятно пробормотав ?как знаешь?, я поспешил смыться из его дома. И только в салоне такси, почувствовав себя в безопасности, я осознал, что я натворил. Я только что отказался от Яромира, сам разрушил свою мечту! У меня больше никогда, никогда не будет шанса замутить с таким красивым парнем. А скорей всего, мной больше никто и не заинтересуется, и я так и останусь никчемным девственником до конца жизни. Как же я мог… И, главное?— почему?! Яр был милым и внимательным с первых же минут. Мне не понравились его насмешки над Дани? Но он же сам признался, что ревнует! Разве я не должен был растаять от таких слов? Дом у Яромира был просто потрясающим. На столике черного дерева в гостиной меня ждало шампанское и клубника в хрустальной вазочке. Роскошный интерьер дома угнетал меня? Да, Яр умел произвести впечатление: крутая тачка, большой дом… У Даниэля ничего этого не было, как и богатых родителей, безмерно балующих свое чадо. Я немного выпил. Потом… выпил еще. Я не мог справиться с назойливым чувством неправильности происходящего. Вальяжный, снисходительный Яромир доверил мне свое тело. Он не стремился дарить мне ласку, как это делал всегда Даниэль. Он дарил мне Себя, позволяя ласкать и приносить удовольствие его прекрасному телу. Но разве не об этом я мечтал? Какого черта, скажите мне, спросил: ?Яр, как ты ко мне относишься??… Он слегка приоткрыл томные глаза: ?М-м-м? Ты славный малыш. Продолжай…?. И я продолжил, только не то, чего хотел он. ?Понимаешь, я вот признался, что люблю тебя… А кто Я для тебя??. Он фыркнул. ?Малыш, избавь меня от этих девчоночьих откровений. Ты нравишься мне. Настолько, что я хочу заняться с тобой сексом. Мы оба этого хотим, так ведь??. —?Да, но… —?Значит, не стоит терять время на пустые разговоры. Давай же… возьми его, у тебя нежный язычок. Хорошо, что я еще не успел раздеться. Когда Яр понял, что я соскакиваю с крючка, он попробовал применить силу. —?Нет! —?завопил я, выгибаясь как паралитик. —?Твою мать! Что за выходки, Раду? Но он отпустил меня. Трясущимися руками я поправлял рубашку. —?Яр, прости… —?Зачем ты приехал сюда? Я приехал… чтобы отдаться ему. Но у меня перед глазами все время лицо Даниэля. Взгляд, каким он проводил отъезжающий ?ягуар?. Я не смотрел на него, но чувствовал его взгляд кожей. Его эмоции настигали меня даже сейчас. —?Прости, я не могу. Я не готов. —?О, боже! —?Яромир язвительно усмехнулся. —?Я думал, что хоть с парнями не так. Обойдется без белых роз и любовных признаний. Малыш, не разочаровывай меня. —?Прости. Черт, сколько можно извиняться! Все не так, как я думал, и в этом не только моя вина! —?Ты же говорил, что любишь меня? —?Значит, я плохо разобрался в своих чувствах. —?Ах так? Тогда убирайся отсюда, у меня нет ни времени, ни желания обхаживать тебя. У него было лицо обиженного ребенка. Мне было стыдно. И за свое поведение, и за его реакцию. И самому хотелось поскорее свалить отсюда. —?Да, я пойду. Яр, я правда хотел… Я не думал, что так получится. Но, может, хоть теперь скажешь мне, зачем я тебе понадобился? Почему я? —?А-а, понятно,?— капризно протянул он,?— это Флориан тебе мозги промыл. Ну, что он наговорил про меня? Я на тебя поспорил, или обожаю насиловать девственников? Или заманиваю к себе детей и съедаю? —?Флориан тут не причем. Мне самому хотелось других отношений, более серьезных. —?Перестань, хочешь, чтоб меня стошнило? —?Ты находил мою влюбленность забавной? —?О-о, ты хуже любой девки! Хорошо, я объясню: я однажды попробовал анальный секс с одной цыпочкой. Мне понравилось, а ей?— нет. Нормальную девушку раскрутить на это не так легко, а шлюхами я не интересуюсь. Я надеялся, что с тобой все будет проще. Думал, раз мы оба парни, обойдемся без сопливых чувств и доставим друг другу удовольствие. Скажи, в чем преступность моего желания? Я покачал головой. —?Ни в чем. Просто, оказывается, у нас разные желания. —?Раду, я не собираюсь бегать за тобой! —?И не надо. Вызови мне такси. Он с демонстративным пренебрежением снял трубку стилизованного под старину телефона, но не спешил набирать номер. Его взгляд давил на меня, заминка начинала нервировать. —?Ты очень глупо ведешь себя, малыш, —?серьезно сказал он. Медовые глаза смотрели на меня, как на провинившегося дошколенка. —?Давай ты успокоишься и перестанешь изображать принцессу-девственницу. —?Яр, вызови такси! —?едва не заорал я. Мне вдруг с пронзительной ясностью представилось, что Дани, возможно, ждет меня, и вернись я поскорее, еще застану его в нашей комнате. А по обе стороны от него будут стоять мои соседи, гладить его по темным вихрам, и убеждать не страдать из-за такого ничтожества, как Радован Балга… К общежитию я подъехал в начинающихся сумерках. Через час двери закроют, и в комнату уже не попадешь. Если, конечно, твое имя не Даниэль. Мне очень хотелось его увидеть, но представив себе глумливые усмешки Михася и Флориана, я остановился. Почему-то ноги сами принесли меня под окна нашей комнаты. Чтобы не торопясь обдумать, как вести себя в дальнейшем, я шмыгнул в свое потайное место в кустах. И наткнулся там на Даниэля. Он сидел на траве, притянув к себе колени и положив голову на скрещенные руки. При моем появлении он резко подскочил и уставился на меня испуганными недоверчивыми глазами. Еще было достаточно светло, чтобы разглядеть, что нос у него разбит, щека налилась багровым синяком, а рукав рубашки оторван и держится на одной нитке. —?Дани, Господи боже, когда ты успел подраться? —?воскликнул я. Мальчишка ошалело похлопал глазами, потом бросился обнимать меня и разрыдался. Сквозь громкие всхлипывания я едва разбирал слова: он думал, что я не вернусь… и не знал, как теперь жить вообще… и хотел убить меня (или себя? я не понял). Но он решил мне все простить и позволить трахаться с кем угодно, но только не бросать его, потому как еще одной потери он не переживет! Даже привыкнув к его экспрессивности, я не мог оставаться равнодушным к такому эмоциональному проявлению душевных терзаний. И только сейчас в моем сознании начал вырисовываться ответ, почему я отказался от Яромира. Подсознательно я всегда знал, что внимание Яра?— случайность. Счастливая, но мимолетная. Любовь Дани была неподдельной, в ней я мог не сомневаться. А для меня, вечно нерешительного и неуверенного в самом себе человеке, крайне необходимо было знать о неизменности чьих-то чувств по отношению ко мне. Когда дело дошло до откровенного предательства этих чувств, я запаниковал и отступился от столь желанного для меня соблазна. —?Дани, успокойся, у меня с Яром ничего не было,?— сказал я, гладя его спину. Рыдания затихли, но он молчал. —?Я не вру, правда! Я не смог. Яр разозлился на меня, и мы поссорились. О мое плечо потерлись сопливым носом. Затем мальчик немного отстранился и внимательно посмотрел мне в лицо сузившимися от слез глазами. —?То-то я смотрю, ты быстро вернулся,?— заметил он. —?Но ты оказался еще проворнее, друг мой,?— с грустным смешком сказал я. —?С кем ты успел подраться? Он перевел рассеянный взгляд на мою заляпанную его кровавыми соплями рубашку. —?Ой… —?Не страшно, отстирается. Рассказывай уже! —?Нечего рассказывать. Ты ж мне не поверишь опять. Но я совсем не помню, как оказался в центре и сцепился с каким-то мужиком. —?Из-за чего? —?Из-за его тачки, кажется. Ему не понравилось, что я к ней прислонился. —?Горе ты мое! —?расчувствовался я. —?Пойдем к нам в комнату, обработаем твой нос. Но он заупрямился. Снова сел на землю и притянул меня к себе. Рука Дани по-хозяйски обхватила мои плечи. Мою голову он устроил у себя на груди и умиротворенно дышал мне в затылок. Мне тоже было уютно и спокойно с ним. —?Раду, иногда мне кажется, ты?— это все, что у меня есть. —?Но как же твой отец? Ты говорил, что он любит тебя. —?Хм, любит… Однако стоило мачехе надавить, и он потащил меня к психиатру. Теперь все до конца жизни будут считать меня дефективным. —?Нет, я так не думаю. Что у тебя за диагноз? —?А хрен его знает. Там расписано на пол-листа, мне такого и не выговорить. Скоро совсем стемнело. Зажглись звезды на темном и мягком, как шкурка крота, небе. Теплый ветер шелестел запыленной листвой. Улица была тиха, лишь изредка доносились шаги и шуршание шин по нагретой за день брусчатке. Дани хотелось выговориться. Мне хотелось слушать его. —?Мы раньше жили в другом городе. Знаешь, как хорошо нам было! Папа работал в строительной компании, его очень уважали, к нам часто приходили в гости его друзья. Мама пекла очень вкусный пирог с курицей. Моя мама была такой красивой и веселой. И пела хорошо, ее часто просили спеть. Еще она столько сказок знала. Я уж теперь забыл многие. Мы почти каждое лето ездили с ней на море. А как только мы переехали сюда, она заболела… Воспоминания лились из него потоком. Он рассказал, каким потерянным чувствовал себя после ухода мамы. Как сбежал из дома. Еще сильнее разозлился на отца, ведь не он его нашел, а мачеха. Отец зарегистрировал брак с ней, не сказав ему ни слова. —?Я стал ему обузой, понимаешь? Я бесился от одиночества. А потом сошелся с братишками из интерната. Они такие же, как я, ненужные никому. Но, я думаю, дружат они со мной только из-за того, что меня не трогает полиция. Их ведь постоянно гонят с тех мест, где можно подработать... Я как-то вспоминал, как мы с тобой познакомились. И страшно стало: а вдруг бы я прошел мимо, не заметив вас с Михасем! Если честно, он сначала мне больше понравился, чем ты. Он же красивый такой. А потом разглядел тебя. И чем больше узнавал тебя, тем сильнее влюблялся. Ты такой же родной, как мама. Недавно Мася признался, что если б не ты, он не пустил бы меня в комнату. Но я и так знал, что ты самый добрый и самый лучший. Теплые солоноватые губы нашли мои, и соединились в сладком поцелуе. Больше никакие сомнения не тревожили меня. Я нашел свое ненормальное счастье и наслаждался близостью. Начав неторопливо и нежно, мы постепенно поддавались страсти, лаская друг друга все исступленнее. Я повалил Дани на землю и уперся в его плечи руками. —?Однако я помню, как ты ухлестывал за Михасем! —?слегка задыхаясь, обвинил я его. —?Все время норовил поцеловать. —?Только для того, чтоб ты обратил на меня внимание! Ха, я же знал, что ты будешь страдать от ревности! —?Это ты сейчас будешь страдать! —?в притворном негодовании воскликнул я. —?Вот откручу тебе твою неугомонную головку, может, научишься думать правильным местом! С этими словами я накрыл рукой его вздыбленную ширинку. Дани замер подо мной и тяжело задышал… За своим занятием мы не следили за временем. Уставшие, помятые и счастливые, мы заметили, что уже наступила ночь. —?Чудесно, будем спать в кустиках на травке,?— со вздохом сказал я. —?Нет уж, мне больше по душе твоя кроватка,?— ответил мой мальчик. —?Окно-то закрыто! И есть у меня подозрения, что мне его не откроют. К тому же я все равно не заберусь по стене, я не такой ловкий как ты. —?Ну-у… окно открыть не трудно, обычно я работаю так тихо, что никто не просыпается. Дани включил маленький карманный фонарик, зажал его между зубами и осторожно полез по выступающим из кладки кирпичам. Я услышал тихий щелчок, и в свете фонарика блеснуло лезвие перочинного ножа. Но едва Даниэль попробовал просунуть нож между рамами, окно само открылось. Я с облегчением перевел дыхание. —?Жди,?— шепотом сказал он и исчез в комнате. Довольно скоро из окна свесились две связанные между собой простыни, и выглянула довольная мордашка Даниэля. —?Залезай на тот уступ в фундаменте,?— стал давать он приглушенные указания,?— Так, теперь ставь ногу на оконный проем… Боясь каждого последующего движения, я все же добрался до простыней и вцепился в них обеими руками. Добраться до подоконника, перебирая по стене ногами, оказалось проще, чем я ожидал. Дани схватил меня за руку и затащил в комнату. —?Молодец,?— шепнул он,?— из тебя выйдет неплохой форточник. —?Я хотел стать переводчиком. —?Это не помешает, если будем промышлять за границей. Зажимая рты, чтобы не перебудить смехом соседей, мы улеглись на моей кровати и, прижавшись друг к другу, заснули.