Глава десятая. Уехать бы на Андаманы. (1/1)
Тонким пальцем с идеальным маникюром директорша проводит по полке со стопкой пластинок, которые я, ясное дело, не слушаю. У меня даже проигрывателя нет. Но в дизайн-проекте этой квартиры был эскиз полки с пластинками. И тощая даже для кореянки дизайнерша с синими волосами на ней настояла, потрясая своим дипломом и американским местом жительства. И словно завороженный змеей кроль, я ее послушал. Мы носились по городу и скупали все, что могли найти - не то, что с хорошей музыкой, а то, что с красивой обложкой. Дизайнеры такие дизайнеры. Где-то между второй и восемнадцатой точкой я все-таки ее трахнул. Как ее звали - даже не стоит пытаться вспомнить. Зато от нее остались пластинки. И полка. Полка, которая собирает пыль. Черт.Директорша смотрит на свой белоснежный палец с легким налетом серо-бурой пыли.- Итак, ты опять уволил домработницу?- Нет. Просто она убирает как ленивый мексиканец.- Тавтология.- Мне не нужно быть умным. Достаточно скул. Вы сами говорили.Она дефилирует (насколько это возможно в огромных тапках с подвернутыми носами) к дивану. Внимательно его осматривает, проводит ладонью по спинке и с некоторым напряжением усаживается. Спину ровно, подбородок заостренно вытянут, ноги вместе и чуть набок. Словно каждую секунду твоей жизни снимает безрукий видюшник.- Как ты соблазнил Юмина?А новости быстро расходятся. Зараза.- Если вы не выполняете свою работу, приходится мне.Она цыкает, прерывая меня. А ведь я только начал!- Давай без этого. Ты хочешь играть у него?- А вы думаете, я могу не хотеть?- Ты сценарий-то читал? - в ее глазах пляшут огни инквизиторских огней.- Еще нет, - вынужден признать я.- Ты насилуешь детей и убиваешь. В конце сбегаешь куда-то на андаманы, показывая жопу - не в прямом смысле, конечно, - корейской полиции. Тебе крышка после этой роли. Ты это понимаешь?- Это главная роль, - напоминаю я ей.- Это плохая главная роль. Очень плохая. Тебе придется в кадре тискать за плоские соски малолеток. - На самом деле нет.- Зрителю покажется, что да. И дальше что? Делать из тебя пай-мальчика - не вариант. Ты сорвешься на второй час. А трахать все, что движется, как ты делаешь это сейчас, опасно. Рано или поздно ты нарвешься на идиотку, которая скажет "мне было так страшно и я просила остановиться, но он меня не слушал". И все поверят ей, а не тебе. Потому что видели твое лицо в этом сраном фильме!- Я хочу там играть.Даже если это правда. Даже если все будет плохо потом. Хоть раз в жизни сыграть убойную, жестокую и восхитительную в своем безумии главную роль. Не камео. Не идиота. Не сладкого мальчика. Хорошую главную роль.- Я запрещаю тебе это делать. Я уже нашла в контракте пункт, по которому я могу тебе запретить.- Это. Моя. Главная. Роль.В контракте нет такого пункта. Мне ли не знать. Она блефует. Она хочет, чтобы я отказался сам. Не на того напала, тренируйся на своих тупых макнэ.- Буду считать, что я этого не слышала. Она поднимается с дивана, заправляет волосы за ухо и уходит к двери. И только когда за ней клацает замок, я выдыхаю. Все не так плохо. Это было даже не объявление войны. Просто проверка на стойкость, не более. Тебе ли не знать. И все же я подхожу к бару, наощупь достаю первое, что там еще осталось, и заливаю в себя четверть стакана. Какое мерзкое пойло. Как раз подходит твоей тупой пропащей жизни.