Глава 3 (1/1)

— Сара, послушайте,?— пылко начал юноша,?— мы можем с вами поговорить? —?встав возле девушки, он заслонил собой проход наверх.Сара поняла, что ей невольно придётся стать участницей разговора, который был так некстати и так невовремя. Может, если бы Альфред подошёл завтра или хотя сегодня вечером, то Сара с удовольствием поболтала бы с новым гостем. Но не сейчас. Дневник, который юная Шагал прятала за спиной, занимал все её мысли, а возможность часок другой посидеть в своей комнате, пока отец не придумал для дочери новое поручение, никак нельзя было упускать.— Альфред, может, мы поговорим с вами после ужина? У меня дел невпроворот: подмести пол, помочь маменьке на кухне, прибрать ваши комнаты,?— перечисляла девушка, пытаясь дать понять, что времени на беседы у неё попросту нет.— Как ваша встреча с подругами? —?будто не услышав её вовсе, спросил юноша, — Всё в порядке? Вы как будто сама не своя?— Альфред обеспокоенно посмотрел на Сару.— Все чудесно, я просто немного замерзла и хочу погреться возле печи,?— улыбнулась она, мысленно прося у Господа прощения за ложь, которой она стала уд слишком часто злоупотреблять в последнее время, — Позвольте мне подняться в комнату. Мы обязательно поговорим с вами, но не сейчас,?— она попыталась протиснуться мимо юноши.Альфред немного поник и пропустил девушку вперед. Сара одной рукой умело перехватила дневник, чтобы внимательный и пытливый студент не заметил заветную тетрадь. Пусть никто не знает о её помыслах, иначе посыплется на её голову очередной шквал предостережений и уговоров ?не лезть туда, куда не надо?. Ох, а что будет, если о любопытстве дочери узнает папенька? ?Лучше держать всё в тайне?,?— решила Сара.Внезапно она почувствовала, как Альфред ловко взял её за руку. Девушка остановилась вполоборота и непонимающе посмотрела на юношу.— Я буду очень ждать,?— он провёл большим правой руки пальцем по тыльной стороне девичьей ладони, перебирая выступающие белые костяшки, и отпустил девушку.Сара ничего не ответила, а лишь улыбнулась, отмечая про себя, насколько мил и любезен Альфред. На фоне пьяных лесорубов и обрюзгших деревенских мужиков, которые постоянно косились то на Магду, то на саму юную Шагал, студент из Кёнисберга, безусловно, выделялся, производя хорошее впечатление.Сара непременно объяснится с ним. Непременно. Но не сейчас.Закрыв дверь в комнату на ключ, Сара выдохнула. Теперь она может спокойно почитать дневник прадеда тетушек Шербан, и ни одна живая душа об этом не узнает.Девушка села на аккуратно убранную кровать и, откинувшись на её спинку, стала листать пожелтевшие от времени страницы. Детальные рисунки, выполненные итальянским карандашом, подробные записи, вырезки из газет и переписанные от руки документы,?— это был не дневник, а целое сокровище! Крючковатый мужской почерк и письменность минувших десятилетий поначалу было понять нелегко, но Сара приноровилась и потихоньку погрузилась в прошлое родных краёв.?30 октября 1667 г.Давеча убрали последний урожай да готовились к празднику осеннему. Жалок был год на дары природные, засушлив. Немилостив Господь к нам, видно провинились перед ним в чем-то. Да только одному ему известно в чём. Верим и надеемся всей семьей нашей большой, что пройдёт эта пора ненастная.Готовится праздник на день урожая. Не обилен он будет на яства, да народ перед суровой зимой если не навеселится вдоволь, то от скуки помрёт полдеревни к Рождеству. Слыхал я как бабка Дорина песни свои повторяет, снова будет весь праздник голосить. Уж больно хороша она в песнопении, жду не дождусь плясок, чтоб снова повидаться с Надьей…??Надья? — Сара вчиталась в последнюю строчу, пытаясь вспомнить, откуда она знает это имя,?— Так это знахарка, что спасла нашего покойного дедушку, когда тот был ещё ребёнком, от лихорадки. Мне мама в детстве рассказывала про неё…?Вопросов становилось всё больше, девушка продолжила читать.?14 ноября 1667 г.Как же сладки были губы Надьи! Какой стан, какая грудь…?На этих строчках Сара залилась краской и даже не секунду отложила дневник в сторону, однако любопытство взяло верх.?… какие локоны. Видит Бог, да не лукавлю я, станет она моей женой, верной супругой. Ей скоро шестнадцать, а мне уже восемнадцать, так чего же нам ждать, раз любы мы друг другу…?Сара вдруг представила, какого это?— быть любимой и любить в ответ. И сразу в голове появился образ неопытного и милого студента из Кёнисберга, что так отчаянно хотел поговорить с ней. Миловидное юношеское лицо, прямой нос, высокий лоб, на который чёлкой небрежно спадают давно нестриженные тёмные волосы, лохматые широкие брови, пушок над немного обветренными губами и большие голубые глаза…?Неужели я влюбляюсь???— опомнилась юная Шагал, трогая разгоряченные щёки.Нельзя сказать, что на деревне не было парней. Конечно, были, ведь куда же без них? Но Сара не часто общалась с ними, хоть за ней и не раз увязывались юноши, когда она возвращалась с рынка или прогулки с подружками. Парни всячески пытались разговорить девушку, корчили рожи, рассказывали забавные истории. Сара лишь опускала глаза и сдержанно посмеивалась.Однажды сын кузнеца помог донести девушке бидоны с молоком прямо до трактира. Когда же Сара хотела отблагодарить юношу, а тот в свою очередь позвать её в гости к отцу в мастерскую, из-за угла выглянул Шагал и за шкирку выпроводил парня из дома.?Нечего на моё дитятко засматриваться, паршивый пройдоха! Знаем мы вас! —?кричал он убегающему парню вслед,?— А ты чем лучше, а? Я тебе что велел? Молоко забрать, а не парней в дом тащить!?Все доводы Сары, что никого в дом она тащить не собиралась, Шагал и слушать не желал, он настрого запретил ей разговаривать с юношами, ведь те ?в этом возрасте думают лишь об одном?. Сара, понурив голову, соглашалась с отцом, хотя в глубине души ей и правда было всё равно на всех этих мальчишек. А сейчас же на фоне Альфреда деревенские парни и вовсе перестали для неё существовать.Сара тряхнула головой, пытаясь прогнать прочь мысли о их новом госте, и снова сконцентрировалась на дневнике.?24 августа 1669 г.Наконец-то Господь услышал мои просьбы и подарил мне сына. Назвали мы его с Надьей Иэнку в честь тебя, Всевышний…?—?Так Надья?— это прабабка тётушек Шербан… Вот оно как,?— хмыкнула Сара, продолжая читать.?13 декабря 1669 г.Морозы обрушились на нашу деревню, поднялась страшная метель, что сын лесничего замёрз насмерть в лесу. Ой как горько плакала мать его. Господи, успокой душу славного парня да не пошли нам той же участи?.?25 января 1670 г.Рок пришёл за нами, гнев! Гнев Всевышнего! Люди стали пропадать в лесу да по дороге в город. С прошлой зимы уже пятерых не стало. Раньше всем казалось обыденным делом это, но я вижу здесь недобрый, злой дух… И что же это? Кто ответит нам?(приписка)Нашли ещё двоих с разодранными брюхами и иссохшими телесами. Что ж за дикий голод на волков напал, что они будто жизни из сельчан высасывают??Прочитал надпись, сделанную без даты карандашом, Сара охнула и взглянула на распятие, что висело у неё над изголовьем кровати. Девушка перекрестилась.?4 марта 1670 г.Поминали сегодня Филиппа, двоюродного брата Надьи. Не вернулся из леса поздно вечером, даже тела нет бренного, гроб пустой закопали… Иэнку плачет целыми ночами, будто слышит крики людей в лесу, да и сам я захворал, не могу не разделить горя сельчан…?Сара зажала рот рукой, дочитывая эти строчки, как вдруг раздался резкий стук в дверь.— Сара, ты чего делаешь там такое? А ну-ка отопри дверь!Это был Шагал.Девушка мигом спрятала дневник под подушку и поспешила открыть дверь.— И чего ты сидишь, когда надо матери помогать ужин подавать? Что тут у тебя? –– он просунул голову в комнату, пытаясь найти причину, почему Сара заперлась на ключ.— Папинька, да я платье переодеть собиралась, а ты же знаешь, у нас гости, вдруг зайдёт кто, а я…— Правильно! —?перебил её Шагал, —Молодец, дочка, будь осторожна с этими приезжими. Он-то вернется в свой Кёнинбург-Шлёнинбург, а ты тут так и останешься, так что думай головой.От последних слов отца Саре почему-то стало грустно и тяжко на душе, но девушка, не желая показывать свои чувства, учтиво кивнула и, выйдя из комнаты, спустилась помогать матери на кухню.?А Магда-то где? Неужто тоже в комнатке своей сидит одна одинёшенька. Нужно бы её проведать?,?— сказал про себя Шагал, криво улыбнулся и направился к комнате служанки.***Экипаж, в которым ехала Госпожа Озанн, покачивался из стороны в сторону и иногда подпрыгивал на кочках. Чувствовала себя Розали скверно: сама до конца не понимая почему, она всем сердцем переживала за юную Сару, чье воображение и любопытство она разбудила своими россказнями о мире ?за горизонтом?. Может, она так болела за девушку, потому что дала ей ложные надежды. Может, Розали просто не хотела накликать на семью Шагалов беду в виде сбежавшей с Альфредом единственной дочурки. А может, она видела в Саре себя.Внезапно экипаж так сильно тряхнуло, что Госпожа чуть было не ударилась об твердый верх кареты, но быстро вытянула руки над головой.— Йенс, ты совсем упился в хлам? Не можешь даже коней держать? —?разозлившись, Озанн высунулась в окно, чтобы как следует поругать так осточертевшего ей кучера.— Госпожа, простите, Богом глянусь, что-то выбежало на дорогу и скрылось в лесу,?— жалобно заскулил он.— Горячка твоя выбежала на дорогу,?— прыснула про себя Розали, вернувшись обратно на сидение, — кому-то только бы чертей половить.Погода стояла пасмурная, но всё же через хмурые тучи выглянуло зимнее солнце, и бледный луч скользнул в карету, попав прямо на скулу Госпожи.Женщина зашипела, словно змея, и резким движением задернула вельветовые шторки экипажа.?Не хватало ещё прожечь кожу,?— подумала она и, сняв кожаную перчатку, пощупала выступающую над скулой кость?.Карета медленно приближалась к Безымянной горе.***— Затем я схватил летуна и попытался вернуть его в клетку, а он как цапнул меня за палец,?— профессор Абронсиус выставил вперед указательный палец левой руки, — Вот такой был волдырь потом, в-о-о-т такой!Мужики, сидящие за столом и попивающие рябиновую настойку из деревянных кружек, все в один голос заржали. Магам Шагал, натирающая капусту в большое корыто, охнула и зажмурилась. Профессор любил рассказать о его исследованиях в университете и мог делать это часами, чем забавлял местный народ, который вечером стекался в трактир, чтобы хорошенько отдохнуть после трудного дня.Тем временем Альфред, сидевший за одним столом с профессором и деревенскими мужиками, не находил себе места. Он то и дело оглядывался на дверь, ведущую на кухню, чтобы увидеть Сару, которая днём обещала ему разговор.Мадам Шагал, закончив свои приготовления для новой порции квашенной капусты, раскатисто, во всю её мощную женскую грудь, крикнула:?Йони, ты где? Йони, проклятый где тебя носит, иди сюда, кому сказала!?Юноша, не ожидав, что Ребекка может так басить, подпрыгнул на стуле, в то время как профессор и его слушатели не обратили на это никакого внимания. То ли так увлеклись россказням Абронсиуса, то ли для них подобные крики были абсолютно привычный делом.Сверху послышались торопливые шаги, и по лестнице спустился сильно помятый хозяин трактира. Рубашка на нём была застёгнута наспех и криво заправлена в потёртые холщовые брюки, чёрная кожаная фуражка сдвинута набок, а пейсы у лица совсем растрепались.— Дрых опять небось? —?прыснула Ребекка, увидев мужа, — Бери корыто и иди на кухню! Быстрее, мне ещё картофель тушить,?— командовала она.Еврей подскочил, мигом взял натёртую капусту и скрылся за кухонной дверью.Альфред, всё это время наблюдавший за семейной ?идиллией?, сумел разглядеть Сару, сидевшую у мойки и начищающую серебряную посуду.Как прекрасна была эта юная особа! Рыжие кудрявые волосы каскадом спадали на хрупкие девичьи плечи, маленькие ладошки с тонкими пальчиками, по которым струйкой стекала мыльная пена, были такие бледные, будто высеченные из льда. Шерстяная шаль немного спала на спину, показав небольшой вырез платья, открывавший взор на худенькие ключицы девушки и небольшой серебряный крестик, украшенный бусинками фианита.Но дверь на кухню закрылась, и Альфред, вернувшийся в реальность, снова оказался в компании профессора и уже изрядно опьяневших мужиков, которых, кажется немного прибавилось за столом.— Профессор, я отойду на минутку, хорошо? —?юноша встал и поправил красный вельветовый пиджак.— Мальчик мой, тебе нездоровится? Кашель? Озноб? Грипп?! —?встрепенулся профессор и старческой рукой полез к студенту проверять температуру.— Да, профессор, похоже на то,?— сказал Альфред, прикинув, что если любовь можно считать недугом, то да, он определённо заболевал.— Иди к мадам Шагал и попроси у неё имбирный корень, у неё они непременно есть! —?заботливо сказал Абронсиус, примкнувший ухом к груди юноши и без аппарата пытавшийся услышать, есть ли у того хрипы в легких, — Рассасывай весь вечер, но не жуй! Утром должно полегчать,?— заключил он и вернулся за стол.— Так и сделаю, профессор! —?повеселел Альфред, понимая, что теперь ему даже не придется искать или выдумывать повод, чтобы пробраться на кухню к Саре.Студент пожелал Абронсиусу и местным жителям хорошего вечера, которые, кажется, пропустили это мимо ушей, и поспешил за ?лекарством? от своего недуга (или, если говорить прямо, прямиком к причине своего недуга).Осторожно постучав, Альфред приоткрыл дверь на кухню, и в лицо ему ударил сильный аромат уксуса и капустного сока. Ребекка резала картофель для жаркого, а Шагал по пояс стоял в деревянной бочке и мял ту самую капусту, что похрустывала под его босыми ногами.Сара, не ожидав увидеть юношу, замерла, выронив из руки серебряную чашку, что, падая в мойку, плеснула пеной прямо на чёлку девушки, создавая не ней небольшой ?снежный сугроб?. Альфред еле сдержался, чтобы не засмеяться от этого зрелища. Сара лишь смущенно улыбнулась и поспешила убрать пену с волос.— Альфред, вы что-то хотели? —?обратилась к нему Ребекка, — Ужин будет готов через четверть часа. Можете пока перекусить брюквой, вон она в той банке,?— толстым пальцем мадам Шагал указала на шкаф с соленьями и специями.— Нет-нет, я не за этим,?— начал Альфред, не забыв сделать более жалобный голосок, — Мне не здоровится, профессор сказал попросить у вас имбирный корень.— Да ты что! —?охнула женщина, бросив нарезать овощи, — Нельзя болеть, нельзя! Зима на дворе, только захвораешь?— и крышка!— Да-да, и крышка! –вторил ей Шагал, не переставая работать ногами, -Особенно всяким хилым Ш-шлёнингбургцам, ух…— Сара, дитятко, сходи с Альфредом в сарай, у нас там под сеном ящик с корнеплодами.Девушка удивленно захлопала глазами и посмотрела на мать, а затем и на отца.— Одна?! —?разинул рот Шагал.— Не одна, а с Альфредом! Цыц, балбес, мни капусту, нам сегодня нужно ещё десять банок закрутить! Сара, давай, живее, не дай бог наш гость разболеется, а знахарки нет в деревне,?— заключила Ребекка и подбежала к печке, чтобы достать из неё казан с приготовленным мясом.Девушка вытерла руки стареньким льняным полотенцем и, опустив глаза в пол, прошла мимо Альфреда и вышла их кухни. Юноша последовал за ней.Сара, закутавшись в теплую шаль, спустилась по лестнице к задней двери дома, что выходила в огород, который сейчас мирно спал под толстым слоем снежного покрывала. В темноте было сложно что-либо разглядеть, но луна сегодня была такой яркой, что девушка на секунду сравнила её с фонарем, что освещает им путь… до сарая.— Осторожно, тут балка,?— предупредила юная Шагал, но было уже поздно.Альфред, не заметив преграды, споткнулся и налетел на Сару, уронив её вместе с собой на стог сена.— Простите! Господи, простите,?— затараторил юноша, пытаясь встать.Но Сара и не подумала обижаться, она залилась громким смехом, забыв про то, что на кухне вообще-то её могут услышать родители.Юноша не ожидал такой реакции и, кажется, ему стало легче. Наконец он встал и протянул девушке руку, чтобы помочь подняться.— Вы не подумайте, я не над вами смеюсь, просто… —?Сара встала и хотела отряхнуть платье, но студент и не думал отпускать её руку.— Сара, мне нужно перед вами объясниться…— Скажите,?— перебила она его, высвободившись из нежной хватки Альфреда, –– вы специально это придумали с болезнью, да? —?хитро улыбнулась девушка.— Ну да, но как бы нет… Профессор и правда попросил меня взять имбирный корень, но я чувствую себя вполне здоровым.— Но ведь ложь?— грех! —?кокетничала Сара.Из её уст подобные заявления сейчас звучали даже смешно. Она и сама понимала, что слишком часто стало врать, ей ли говорить о грехе? Но что поделать, если в их семье нельзя по-другому? А быть вновь запертой под семью замками чересчур заботливым папенькой девушке вовсе не хотелось.Альфред потупил взгляд и не знал, что ответить. Сара подошла к стене сарая и сняла с неё жестяной масляный фонарь.— Держи,?— вручила она единственный источник света студенту, — Надо найти тот ящик с кореньями,?— девушка полезла в стог сена, разгребая его.Альфред взял фонарь и, освящая Саре ?путь поиска?, разглядывал тонкую девичью фигуру.— Кажется, нашла! —?раздался восторженный голос юной Шагал. Она вынырнула из сена, держа в руках витиеватый корень растения.В её волосах застряло пару соломинок, и юноша машинально попытался их убрать. Он дотронулся рукой до лба девушки, и она вздрогнула, до чего холодные были пальца Альфреда.— Вы замерзли? —?встрепенулась Сара, — Господи, вы ведь в одном пиджаке! Глупенькая я, глупенькая! Идемте в дом,?— она направилась к выходу из сарая, как вдруг юноша её остановил.— Сара, прошу, выслушайте меня,?— пытался получить обещанный разговор студент.Девушка остановилась и внимательно посмотрела в глаза юноши.— Милее вас я ещё никогда никого не встречал,?— начал Альфред, опустив глаза в пол.?Какой же он застенчивый?,?— промелькнуло в голове у Сары. Она улыбнулась.— Я вижу вас, и в моей груди всё как в огне,?— продолжал юноша, — Наверное, я слишком спешу, простите, но я не смогу спокойно спать, если не расскажу вам о своих чувствах, Сара,?— на последнем слове он взглянул девушке прямо в глаза.Сара покраснела и посильнее закуталась в шаль. Повисла неловкая тишина.— Простите меня, может, я не…— Я тоже,?— прошептала Сара.— Что вы сказали?! —?ошарашенно переспросил Альфред.— Я тоже чувствую это. Огонь в груди, когда вижу вас. В-вы сложно из моей мечты. Путник из другого мира…— Сара,?— пылко сказал Альфред и, поставив фонарь на землю, подошёл к девушке и взял её за руку, — Мне кажется, это судьба. Вы моя судьба.Настал тот самый момент. Сара от смущения прикрыла глаза, Альфред, вздохнув, последовал её примеру. Влюбленные подались навстречу друг другу, чтобы слиться в первом поцелуе, но внезапный грохот на крыше нарушил идиллию.— Что это? —?вздрогнув, Альфред поднял голову к потолку.— Быть может, вороны опять забрались на чердак и опрокидывают ведра… —?прошептала Сара, от испуга ещё сильнее сжав ладонь юноши.Из дома послышалось протяжное ?С-а-а-а-р-а-а-а!? и грохот посуды.— Кажется, это маменька. Простите, Альфред, нам нужно идти,?— Сара выскользнула из объятий и поспешила в дом.Студент, проклиная глупых ворон, поспешил за ней.Однако чердак был пуст, и никаких птиц там не было.