Страшные тайны эльфийских принцесс. (1/1)

Все сразу не задалось.Сначала это был звук! Отчего-то с утра у Мэла заскрипело седло. Конечно, ничего удивительно в этом не было, любое седло со временем изнашивается. Будь то слегка разбитый деревянный каркас, или сама потертая кожа, что-то будет приходить в негодность, разбалтываться, совершать лишние колебания и когда время придет седло заскрипит, иногда очень уютно и даже музыкально. Но Менэльтору сильно не повезло, его седло скрипело приомерзительнейшим образом, от этого звука по спине и шее эльфа начинали бегать мурашки. Будь он в родном лесу, никакого седла бы под ним не было бы вовсе, но условия путешествия навязывали вот этот самый аксессуар, а от того, что навязано, да еще и подводит в эксплуатации у любого бы портилось настроение.Потом был запах! А точнее вонь. Еще на подъезде в Крастию Мэл вдруг вспомнил за что он порой очень и очень не любит города людей. В своих путешествиях за Арку Бесконечности Менэльтор попривык к комфортным условиям и чистым людям, но дома, в маре люди порой были невыносимо отвратительными. Вонь городских отходов и сливов в смеси с запахом гниющих яблок просто выбивала из ужасно скрипящего седла. Мэлу показалась, что если заглянуть в ров, окружающий городскую стену, то найдешь его заполненным дерьмом и яблоками, что еще могло так безобразно вонять? Леди Андунэль видя его бледность даже протянула ему надушенный платочек, и пускай эльфы духи и притирки не использовали на тело, не было нужды, на одежде и платках ароматы они все-таки носили. Платочек леди пах свежей зелью, мхом, самую малость смолой, а еще луговыми цветами. Это немного поправило дело. Хотя чем ближе их отряд подъезжал к главным воротам, тем отчётливее Мэл улавливал носом, что сейчас и глазам откроется нечто противное.Да, продолжением неудачных обстоятельств стал вид! Над воротами в петлях весело пятеро человеческих тел разной степени свежести, видимо какие-то особенные преступники, раз уж их вывесили гнить на всеобщее обозрение. Мэлу уже приходилось видать разлагающиеся тела и животных, и людей, шока они не вызывали, но вид был крайне неприятным, если не сказать тошнотворным… Красоту картины дополняли головы, насаженные на пики по разные стороны моста над рвом. В Крастие, как и вообще у людей было свое представление о законе и порядках, эльфы этого не понимали, и уж точно свои города портить бы не стали вывешивая на стены и мосты гниющее мясо, к смерти у них было отношение уважительное, не важно чья именно это была смерть. Как и людские из разумных рас разлагались еще тела гоблинов, их эльфы сжигали после битв, никогда не оставляя и уж тем более не выставляя трупы.По мосту отряд проезжал парами, Мэл ехал рядом с леди Андунэль, впереди них пара гвардейцев, одним из которых был Галион, позади четверо.Потерявшись в собственных мыслях и отвращению к Крастии и сегодняшнему дню, Менэльтор не сразу уловил, как покачнулась и начала съезжать куда-то вниз принцесса. В последний момент он успел ухватить ее за плечо, удерживая в седле, но и без слов было понятно, она в нем уже не усидит. Через секунду эльф был на ногах, и снимал с лошади Андунэль, как раз вовремя, потому что стоило ей приземлиться в достаточно крепкие руки Менэльтора, как ее стошнило, хорошо хоть принцесса успела перегнуться, через поддерживающий ее локоть. Вместе с содержимым желудка леди покидали и силы, она дрожала, в глазах выступали слезы, с ног ее буквально валило, попытка поднять эльфийку на руки закончилась новым приступом рвоты. Тем же закончилась попытка всучить ей ее же платок. Теперь уже слезы и растерянность леди Андунэль были не только последствием видов Крастии, но и собственным жутким стыдом, не каждый же день принцессы валяться на мостовой настил и блюют фонтанами.Стало понятно, что и следующей неприятности не избежать. Мэл обхватил принцессу, крепко прижав к себе:—?Закрой глаза Андунэль, не плачь, все хорошо,?— спокойно проговорил он и вздохнул.Жуткая тошнота подкатила к его горлу, тело бил озноб, а на лбу выступил ледяной пот, ноги начали подкашиваться, желудок скрутило. К мерзким звуку, запаху, виду добавились ощущения, пускай не его и не в полном объеме, но все же приятного в этом было мало. Зато Леди Андунэль все-таки смогла идти, без постоянных позывов к рвоте.Главной ценностью детей Ивэ, коим представителем являлся и Менэльтор, было вовсе не знание трав и умение лечить всякие болезни, главной их ценностью был дар магической импатии, они умели не только чувствовать чужую боль, но и могли разделить ее с больным, облегчая его мучения. Все мужчины в роду Менэльтора обладали этим даром, и именно поэтому их основным призванием всегда становилось лекарство.—?Спасибо Менэльтор,?— прошептала Андунэль, и еще крепче прижалась к его груди рыжей своей головой. От ее волос приятно пахло даже в окружении непереносимой вони, это ощущалось.Тело под руками Мэла не было ни тонким, ни изящным, ни мягким. Андунэль была крепко сложенной для эльфийки, никаких трогательных острых косточек, никой невесомости и прозрачных запястий. Наоборот это был здоровый, жесткий гибкий мышечный корсет. Леди не вела праздный образ жизни, кроме светских обязанностей принцессы, она так же помогала отцу в управлении столицей, пока Онотимо был занят рубежами и границами Леса, за Карас Сильмэ отвечала его дочь. Королева Эльнвэ заботилась о порядках во дворце, именно она вела счетные дворцовые книги, которые ее дотошный муж все же проверял, дабы не допускать излишних и пустых растрат. Тоже самое, но в размере столицы делала Андунэль. И надо признаться блестяще делала, даже в оценке своего требовательного отца. Она занималась поставками провизии в Карас Сильмэ, и ни разу не закупила лишнего, но и нехватки продовольствия тоже никогда не допускала. Вела учет гильдиям, справно собирались налоги, справно оказывалась поддержка мастерам, если таковая была необходима. Леди отвечала за решения о строительствах. Распределяла свободные дома среди нуждающихся, отдавала распоряжения насчет поисков площадок. Ведь в Карас Сильмэ строительство дома?— это отдельный вид искусства, долгого искусства. Возведение одного единственного здания, даже не крупного, мажет занимать десятилетия. Дома скорее уж выращивают, и складывают, а не строят в полной мере понимания этого слова. Леди следила за тем, чтобы семьи служащих и уж тем более погибших на границе воинов, оставшиеся без взрослых мужчин, никогда не знали нужды. Их кормили, если таковое требовалось. За ними ухаживали, так же по нужде и необходимости, без просьб о помощи. Каждое утро к таким семьям присылали тех, кто поможет собрать воду, ведь вода в Карас Сильмэ была ценностью. Поднимать ее с земли на такую высоту в достаточном для огромного города количестве было проблематично. Эльфы приспособились собирать росы, или если погода была подходящей, то запасались дождевой водой. С переносом заполненных емкостей нуждающимся семьям помогали еще несовершеннолетние юноши, которые уже были сильны, но еще не работали на благо города по другим призваниям. Каждый раз после охоты для таких семей выделялась часть добычи.От леди требовалось быть везде и всегда быть в курсе всего. Кто-то болел, и она знала это. Кто-то нуждался, и она обязана была эту нужду удовлетворить. Так, например, сейчас в Карас Сильмэ строили будущий дом для Сульмидира и его дочери, если бы малышка была бы не полукровкой, то дом бы достался им до ее совершеннолетия. Но в тех условиях, что складывались теперь, скорее всего Сульмидиру придется уступать свой дом уже семье своей дочери после ее замужества, а самому оставаться у родителей, ведь полукровки росли быстрее эльфов, но кажется Менэльторова брата это не сильно волновало. Принцесса много ходила, много бегала, много проводила времени на строительных площадках, постоянно была в движении, много занималась учетом и подсчетом провизии, для этого порой сама роясь на складах, в таком ритме жизни было не возможно оставаться тонкой и невесомой нимфой, а уж при росте Андунэль, об этом и мечтать не стоило.И все же леди оставалась леди. Ей явно впервые пришлось наблюдать такие украшения стен. И оно произвело на нее слишком уж сильное впечатление.—?Не разговаривайте моя госпожа, а то боюсь тошнить нас будет обоих,?— хмыкнул Мэл. И тут же пожалел об этом. Тело сотрясло спазмом. Нет, его не вывернуло, сдержался, но отвратительные ощущения усилились.И даже после прохода в город и того, как леди отошла от своего первого впечатления смотреть на еду Мэл не мог, даже к ужину его состояние не улучшилось. Ему казалось, что вонь рва тут впиталась в каждый угол, в каждого жителя, да уже и сам Мэл начинал попахивать тухлыми яблоками и городскими нечистотами. На ужин их пригласил мэр Крастии, где потом и попросил остаться у него в гостях на время пребывания эльфов в городе. Менэльтор к еде не притронулся. А ночью пошел к колодцу, но даже вода в городе имела какой-то не приятный запах и привкус.А еще эльфу постоянно казалось, что на него все пялятся, как-то особенно пялятся, не так как обычно смотрят люди на эльфов. На них смотрели на протяжении всей дороги, особенно на леди Андунэль, хоть и укрытую капюшоном, но не скрытую совсем. Она была диковинкой ведь людям хоть и не часто, но эльфов встречать приходилось, а вот эльфийки редко когда покидали леса. Их было куда меньше, чем эльфов, ими особенно дорожили, старались всячески хранить и беречь. Так что внимание к их отряду было совершенно оправдано, но вот тут, в Крастии, отчего-то все это внимание было адресовано ему одному. То и дело проходящая мимо девушка роняла что-то к его ногам, а если Мэл поднимал это что-то и передавал ей, то ухитрялась дотронуться до него пальцами, почти любой проходящий мимо него юноша толкал его плечом, а мужчины пытались хлопнуть по спине рукой. Подтвердило его догадки о том, что он чего-то не понимает, и то что мэр Крастии следующим днем отдавая распоряжения слугам о завтраке погладил Мэла по плечу, вроде как перепутав со спинкой кресла, а дочь свою за обедом усадил рядом с Мэлом, да так близко, что они постоянно соприкасались локтями. На ярмарке это уже стало совершенно очевидным. Торговцы и прохожие то и дело прикасались к Мэлу, всячески пытались пожать ему руку, да хоть бы на ногу наступить, лишь бы только совершить касание. И совсем уж вывело его из себя, то что местный лорд, имя, которого эльфийский посланник и не собирался запоминать, мало того, что смотрел на него как на кусок мяса, так еще и на цирковом представлении попытался руку положить на колено. Естественно, Менэльтор эти попытки предотвратил.—?Если вы, милорд, или как вас там положено величать, сейчас же не уберете от меня свою руку, я обещаю вам сломать их обе, а к ним еще и ноги в придачу! —?сорвавшись прошипел домогающемуся молодой эльф, а тот видимо не особенно получавший отказов до этого, да еще и в столь грубой форме растерялся, застряв с карикатурным лицом в нелепой позе.Мэл резко оттолкнул от себя толстяка-лорда, и ушел бы вовсе с представления, ни с кем не попрощавшись, зная, что рядом с леди Андунэль остались войны, но его остановил Галион, который видимо не терял из виду вверенные ему объекты охраны, и успевал отследить, что в толпе делается и с Менэльтором, и с Андунэль:—?Менэльтор, я не понимаю, что тут происходит, но не гоже вам одному ходить по городу, все уже заметили, что люди тут на вас не совсем нормально реагируют.—?Я могу за себя постоять, и не хочу задерживаться ни секунды вблизи к этому вот уродищу,?— он кивнул в сторону, где оставил лордаТот и правда был крайне уродлив внешне, обрюзгший, разжиревший, с толстенными унизанными перстнями пальцами на руках, и редкими сальными волосами на голове, покоящейся сразу на плечах, без шеи.—?Тогда я пошлю за вами ребят, они вас не потревожат, но приглядят, все же не забывайте вы посланник короля, и я отвечаю за вас своей жизнью и честью.Мэл закатил глаза тяжело вздохнув:—?Хорошо, но я пойду и напьюсь, уж извините меня за мое недостойное поведение. У меня от этого города тошнота уже не проходит, так хоть будет естественное оправдание рвотным позывам.Галион кивнул Мэлу, но судя по строгому взгляду порывов, да и позывов Мэла не одобрял, однако пропустил его, дав выйти из толпы горожан, смотрящих цирковое представление, которое по мнению Менэльтора было отвратительным, как и все в этом городе.Теперь на улицах народу явно поубавилось, ведь все пытались увидеть цирк и ходячую на руках акробатку, поэтому особенного повода поприжиматься к идущему Менэльтору у людей не было и все же некоторые пытались. Безуспешно. Пойди поймай эльфа, если у него есть место для маневра. Из таверн и трактиров слышался гомон голосов, даже песни, но сегодня Мэла и они выбешивали. Те, кто не хотел акробатку, явно хотели выпить, и таких набиралось в заведениях не мало. Далеко королевский посланник не ушел, он завернул в хоть и не в первую, та была забита до отказа, но и не в далекую от площади таверну тут же сорвав на себя все взгляды ее посетителей. Раздраженно он взмахнул руками в разные стороны.—?Да пейте уже, что уставились? Эльфов что ли никогда не видели,?— смутив людей своей резкостью, направился прямо к стойке, за которой стоял хозяин. —?Что у вас есть выпить, добрый человек?—?Да как везде, милсдарь эльф, как везде… Вино яблочное хотите-с? Или настойку тоже из яблок?—?А кроме этого есть что? Тошнит меня уже от ваших яблок,?— Мэл понимал, что грубит, но сдерживаться не получалось.—?А кроме яблок, ну так, стало быть, эль… но того, не лучший, поди, как не гномий же.—?Мне все равно, лишь бы не яблоки, давай свой эль. И не пытайся меня трогать, ясно!За спиной у Мэла послышался смех, причем громкий такой и заливистый, заразительный.—?И что смешного я сказал? —?развернулся к смеющемуся Менэльтор, как не странно смех его не разозлил. Скорее уж заинтересовал.—?Да ничего такого, господин эльф,?— ответил смеющийся мужчина. Возраста его Менэльтор не угадал бы, слишком уж это было по нему сложной задачей?— человеческий возраст. Цвет волос в освещении залы казался темным, брови густыми, а нос длинным со вздернутым кончиком. Для человека этот мужчина был очень даже приятной наружности, хотя может это была игра света. —?Стало быть вас негласно выбрали Яблочным королем?—?Чего?—?А вы не знаете, да? —?все еще посмеивался мужчина, но сделал головой приглашающий присоединиться к нему жест. Мэлу как раз подали его эль в глиняной кружке, и забрав ее он уселся за стол к незнакомцу.—?Нет не знаю,?— уже не так сердито пробубнил он,?— может объясните?—?Ну, конечно. Но сначала не мешало бы представиться, господин эльф.—?Мэл,?— буркнул снова раздосадовано, ожидая что мужчина сейчас начнет протягивать руку для рукопожатия.—?Да озарят звезды нашу встречу, Мэл,?— ответил незнакомец, и отвесил поклон головой, прикрывая глаза, как положено было у эльфов, видимо он получил не плохое образование,?— только имя у тебя не очень эльфийское.—?Менэльтор Настадренон, мое полное имя, но легче Мэл. А ты?—?Дэн,?— спокойно ответил мужчина.—?Хм… Дэн, как Дэнетор или как Деанис?—?Не то и не другое, просто Дэн.—?Ну хорошо, просто Дэн,?— передразнил его интонации Менэльтор. —?Да озарят звезды нашу встречу,?— он тоже склонил голову, но мужчина тут же подставил ему бок своей кружки для того, чтобы чокнуться.—?Ну что ж Мэл, ты в городе яблок. На празднике яблок. И горожане решили, что ты Яблочный король! За встречу твое величество!—?Да что это значит то? —?бочком кружки Менэльтор о кружку нового знакомца цокнул, но пить не стал.—?А ты давай хоть глоток своего эля сделай, расслабься. И посмотри на все с юмором. А то такой сердитый, от тебя аж воздух нагревается.—?Хорош издеваться,?— вздохнул Мэл, сводя сердито брови, но к элю своему хорошо так приложился. На вкус тот был и правда не очень,?— какой же дерьмовый город.—?Не соглашусь, между прочим, лучше многих. А ты вообще предвестник удачи. В Крастии есть традиция, каждый год во время празднования Яблочного дня, они ждут, когда к ним явится Яблочный король. Он будет юн и прекрасен, каждый взглянув в его лицо сразу поймет, что это он и есть, глаза его будут цвета молодой зелени, волосы золотистого оттенка яблочных вин, румянец, как на спелых яблочных боках, голос Яблочного короля будет звучать, как звонкий лесной ручей, все в нем будет складно, да ладно, и каждого до кого он дотронется ожидает целый год удачи, девицы повыходят замуж, замужние понесут и легко разродятся, торговцам денег, фермерам урожай, купцам товары по сходной цене.—?А жирному лорду, что? Разродиться или похудеть? –все еще бурчал, хотя уже и не настолько недовольный Мэл, конечно, это все объясняло, и все же было нелепо.—?Думаю, что жирному лорду стоящий хер, без травок и притирок?— чуть подавшись к Мэлу шепнул ему его странный собеседник,?— но ты поосторожней, лорд Вигсель очень обидчивый. И следит за всем, что о нем говорят, мало ли кто из тут присутствующих донесет на тебя.—?Ничего он мне не сделает. Я официальное лицо. У меня дипломатический статус! —?теперь уже и Мэл рассмеялся, как бы странно это не звучало, но эти пару минут общения, как будто выдернули его из того вязкого болота омерзения, в котором он прибывал с самого того утра, что они отправились в Крастию.—?Стало быть, Вы ваше эльфийская светлость, посол? —?мужчина подозрительно окинул Мэла взглядом.—?Ага, и я хочу тебя предупредить, если ты решил меня обобрать, у меня есть охрана. Весьма надежная.—?Я заметил,?— кивнул ему Дэн, совершенно особенно улыбаясь, надо отметить улыбка у этого человека была интересной, она придавала его лицу хитринку, делала самую малость коварным, вот если бы он был бы рыжим, хотя Мэл был уверен, что не был, его внешность можно было бы назвать лисьей,?— их трудно заметить, но присутствие они свое обозначают. А вот с чего ты решил, что я из тех, кто обирает честных граждан?—?А с чего все решили, что я Яблочный король? Просто подходишь. Посмотри на свои руки, ты ни дня не работал, если только мечом, у тебя даже ногти чистые. Но ты и не воин, телосложение не то, явно не часто носишь лат и полных доспехов, иначе бы был бы помассивней, значит не Имперская гвардия. А оружия на тебе, столько что удивительно, что ты не бряцаешь двигаясь. Кинжал в рукаве, стилет под воротником куртки, от того и куртку не снимаешь. Да и волосы собраны в низкий хвост чтобы воротник, чуть оттопыренный было не заметно. У меня так брат делает, когда ездит к людям в личных целях. Судя по одежде, ты путешествуешь. Один? На тракте один? Это надо быть в себе очень уверенным. Одет ты не плохо, вещи добротные. Правда не новые, и кое-что уж слишком потертое, посему выходит, что деньги у тебя водятся, но периодами. Я бы поставил на наемника, скорее всего младшего сына какого-нибудь лорда, то там послужишь, то сям, осесть денег нет, по крайней мере не на ту жизнь, что ты привык с такими-то чистыми волосами и руками. Скорее всего едешь в Рану наняться разведчиком. А может быть и в Оплот. Уж там имя сделать себе легче всего. А имя значит и положение. Ну и по пути, если денег не хватает вполне мог бы и вытрясти лишнее у тех, у кого это лишнее есть, а охраны хорошей нет.—?А ты внимательный Менэльтор Настадренон,?— усмехнулся Дэн.—?Ну спасибо,?— пробурчал Мэл, однако, что и говорить комплимент пришелся к месту. Еще самую капельку, но выправив настроение.—?И кстати, я впервые вижу так коротко стриженного эльфа, может расскажешь, что с твоими волосами? Тебя часом не в наказание за какие-нибудь жуткие преступления обстригли?Мэл рассмеялся вновь, вечер становился все интереснее, можно было обновлять кружку с элем.***А вот утро настало негаданно, и очень болезненно. Проснулся Мэл от того, что кто-то тряхнул его за плечо.—?Проснитесь Менэльтор, вас просят.—?Что? —?потянул он, не находя в себе силы даже глаза открыть, голова жутко болела, а во рту будто кошки нагадили. —?Воды,?— простонал, но усилием воли постарался сесть и глаза открыть, некоторое время у него все кружилось и изображение никак не становилось целостным.—?Вода, и ларчик ваш лекарственный,?— протянул ему улыбаясь один из тех гвардейцев. что вчера его пасли по улицам Крастии,?— надо спешить, я повторяюсь вас ждут.—?Эрендил, ты мой спаситель,?— Мэл открыл сундучок, который ему в дорогу заботливо собрали отец с Даидайнесом, там был целый арсенал разных пузырьков и баночек. Порыскав Мэл, нашел тертый уголь, а заодно выпил и настойку коры ивы, с добавлением пиретрума, серьезное обезболивающее и разгоняющее кровь средство, все это запив водой, он даже почувствовал себя самую малость лучше. —?Где это мы?—?Где вы заснули там и есть, на конюшне одного из местных постоялых дворов,?— посмеялся Эрендил, помогая Мэлу подняться и достать из головы солому. Говорил он при этом очень сильно понижая голос, это было на руку Менэльтору, потому что в голове хоть и прояснялось, но все еще сильно звенело,?— где-то в стогу найдете своего знакомого, с которым вы вчера пол ночи пытались от нас скрыться, и успели до того упиться, что видимо подняться в комнаты сил уже не хватило. Менэльтор, нельзя же столько пить, куда в вас столько влезло то,?— все еще слегка посмеиваясь эльф покачал головой. —?Будить приятеля станете, или так пойдем? Я напоминаю, вас ждут, послали за вами уже.Мэл пожал плечами:—?Ничего не могу вспомнить, все как в тумане.Он на всякий случай посмотрел в стогу, увидел там спящего мужчину, при свете солнца темные волосы оказались каштановыми, а густые брови и вздернутый нос сейчас разглядеть не удалось бы, мужчина спал лицом вниз. Мэл еще раз пожал плечами, достал платок из кармана, положил пузырек с обезболивающим отваром и флягу с водой рядом со своим вчерашним собутыльником на платочек, понадеявшись, что до того дойдет, что с этим всем делать.—?Пошли, будить не будем, пускай человек спит…Сегодня, не смотря на похмелье, звон в голове, и неприятные ощущения в теле город уже не казался Мэлу таким мерзким, даже встречный парень, который явно с намереньем столкнуться с эльфом споткнулся, не вызывал раздражения и злости, наоборот Менэльтор хлопнул его по плечу, и пожелал удачи на весь следующий год. Ну пусть будет Яблочный король, раз им так хочется. С него разве убудет?—?А что случилось то? —?спросил он у Эрендила.—?Ох, на сколько мне удалось понять, что-то с леди Андунэль, она никому не открывает дверь, никому ничего не говорит, и хочет видеть только вас.—?Ей плохо?—?Я не знаю, я же вас охранял, под утро, когда стало понятно, что гуляния окончены пошел вздремнуть, оставив пост Кириану, а меня разбудили и велели вести вас, потому что леди никого не желает кроме вас видеть. Я, памятуя сколько вы вчера выпили захватил ваш ларчик, вот и все.***Наскоро умытый и более-менее пришедший в себя после ночи возлияний, спасибо ивовой коре, Мэл постучал в дверь комнаты, что занимала леди Андунэль.—?Кто там?—?Менэльтор, леди Айра.Надо сказать, что в доме мэра, эльфы старались говорить на всеобщем, только с людьми, между собой они, как и всегда использовали собственный язык. Однако многие люди, особенно из аристократии когда-то изучали эльфийский, а то и старшую речь, и хотя отличников эльфийского разговорного в Крастии явно не находилось, все же в семье мэра, могли бы найтись те кто по некоторым словам все же понимал бы суть разговора. Так что к леди Андунэль, никто не обращался ни по имени, имя дочери Лесного короля благодаря балладам было известно многим, да и принцессой ее не называли по понятным причинам. Слово больно уж запоминающееся. Сейчас она была леди Айра, что вроде и звучало, как имя для эльфийской девы, но значило всего лишь медно-красная. И вряд ли бы так свою дочь назвал бы высокородный эльф, они все же как не крути старались давать своим детям красивые, а иногда и пафосные имена.—?Заходи, пожалуйста,?— эльфийка пропустила Мэла в комнату.Мэл уже знал, что вчера не один он позволил себе лишнего. Леди тоже, хотя как уверял Менэльтора Галион, совершенно без злого умысла, а просто увлёкшись, перебрала с яблочным вином. И хотя все вроде было безобидно, небольшая неприятность все же произошла. Как и положено в самом конце пути. На верхней ступени лестницы. В двух шагах до двери комнаты принцессы. Дело было в серой кошке, младшей дочери мэровой дочери, которая гналась за этой кошкой, и с разбегу врезалась в эльфийскую деву, стоявшую, как раз, на верхней ступени, и будучи навеселе мгновенно потеряла равновесие, вместе с дочерью дочери мэра и кошкой съехала по лестнице. Сказать по правде, для волнующихся, кошка как раз не пострадала вовсе, а вот ребенок испугался, и очень долго в доме еще раздавались жалобные завывания и заверения больше кошку никогда и не ловить. Леди же не плохо так побилась о ступеньки. Но по уверениям Галиона ничего серьезнее синяков с ней не произошло. Мэл был уверен, что Галион бы не отпустил спать принцессу если бы хоть каплю усомнился, что все с той нормально. Видимо нормально было прежде, чем леди уснула. Потому что при всей разности взглядов на многие вещи, даже Галион не мог бы счесть такой вид принцессы, что сейчас открылся Мэлу, нормальным. Андунэль выглядела в разы хуже, чем на мосту на въезде в город. Несмотря на общую бледность щеки болезненно алели, губы были покрыты потрескавшейся корочкой, кроме того, она их явно искусала. Волосы липли к явно влажному лбу. И что бросилось в глаза эльфа больше всего, принцесса придерживала левую руку, под локоть, как будто обнимая себе.—?Что с рукой? —?сразу в лоб спросил Мэл, и не теряя времени открытой ладонью дотронулся сначала до предплечья, болело явно не оно, после до плеча и выше, леди вздрогнула,?— Или точнее с плечом?—?Я упала,?— как-то нервно ответила женщина и резко развернулась, тут же легко заскулив от боли.—?Да, Галион сказал мне, вчера на лестнице.—?Нет Менэльтор, не вчера. Сегодня утром,?— замялась Андунэль,?— с кровати на спину. И понимаешь… Мне было так плохо после вчерашнего, и голова так кружилась, честно я даже не сразу поняла, где я и что происходит, запуталась в белье и одеяле и рухнула, как… как… как неуклюжая курица!—?И поэтому никого не позвали,?— вздохнул Мэл, помогая леди усесться на кровать. Движения, судя всему приносили ей боль. Даже одежда это выдавала. Принцесса была одета в ночную сорочку, длинную до пола, босая, и прямо сверху на сорочку был одет ее дорожный кафтан. Просто у него были раструбами рукава. —?Зря вы так.—?Зря… как же! Тоже мне образчик эльфийской изящности,?— всхлипнула она. —?Я и без того знаю, что меня считают здоровой и неповоротливой, к тому же с того момента как мы сюда приехали все идет наперекосяк. Только мост я буду помнить до смерти. Интересно много кто видел блюющих эльфийских принцесс? Многие ли принцессы позволяют себе блевать прилюдно? А перепившихся, кто-нибудь замечал? И знаешь два падения меньше чем за сутки это уже совсем ни в какие ворота.Мэл по-доброму хмыкнул, и постарался успокоить леди. В конце концов ей видимо и правда было не только больно, но и очень сильно не по себе:—?Да будет вам. Ерунда какая. Сколько раз я падал с настилов Карас Сильмэ, помните один раз трое суток пролежал, не приходя в себя? Да и напивался миллионы раз, когда-нибудь поведаю вам историю своего позора. И кстати мне Сульмидир рассказывал, что некоторые еще вспоминают, как ваш отец после спасения из осады при башне в ущелье Тишины, трое суток пил без устали, орал песни не своим голосом, но своего сочинения, и даже устроил танцы на столе, празднуя то, что убил нарьяму Кагара, который, к всеобщему несчастью, выжил. Вы то такого не устраивали, так что ваши промахи?— это мелочи. Все иногда оступаются.—?Ни ты, ни мой отец не эльфийские принцессы!—?Я точно не принцесса, но иногда меня путают,?— подмигнул ей Мэл, все еще пытаясь немного подбодрить,?— а Онотимо был эльфийский принц, что тоже, знаете ли, обязывает, так что прекращайте говорить глупости и давайте я осмотрю плечо.—?Осматривай,?— вздохнула несчастная принцесса.—?Мне бы снять с плеча кафтан, да и рубаху стянуть,?— проговорил Мэл, и тут же впопыхах стал исправляться. —?Можно и не целиком, только приспустить, это для осмотра, вы же понимаете, да.—?Помогай,?— безразлично отозвалась принцесса, расстегивая кафтан здоровой рукой, жутко морщась и постанывая через сомкнутые губы, спуская его с больного плеча. Мэл не сразу отреагировал. Да и его попытки вмешаться в процесс были жутко не ловкими,?— не суетись! Что ж ты так разнервничался? —?болезненно выдохнула Андунэль не выдержав.—?Нет, нет. нет. Дайте я… Ну что вы? Все в порядке. Я вовсе не…—?А покраснел так от чего? —?И тут она улыбнулась. —?О, так тебя это волнует, да?—?Ваша травма? Конечно волнует,?— все еще слишком быстро тараторил Менэльтор.—?Мое тело…—?Ну,?— Мэл смущенно улыбнулся, и опустив и голову, и глаза признался,?— конечно волнует. Что бы вы там себе не думали, вы очень красивая.Спущенная с плеч сорочка поддерживалась Андунэль рукою на груди, вывих плеча был заметен даже зрительно, кроме того, на теле были синяки.—?Синяки от падения на лестнице по большей части,?— уточнила Андунэль. Проследив его взгляд.—?А отек вот этот был, когда ложились?—?Нет этого вроде не было. Но я плохо помню. Все же я выпила с лишком.Мэл вздохнул снова, теперь уже тяжело:—?Мне нужно ощупать сустав. Понять только ли это вывих. Это будет больно, но я не смогу боль с вами разделить, мне нужны все мои ощущения. Поэтому я предлагаю вам до того, настойку из выпарки конопляных соцветий, она поможет с болью, но однозначно вызовет сильное опьянение.—?Снова пьяная принцесса? Не хочу!—?Но будет очень больно,?— предостерег Мэл.—?Вот и посмотрим. А пока скажи мне твое смущение пройдет, если я буду орать и плакать?—?Безусловно,?— осматривать Мэл начал опять с руки, ощупывая ладонь и пальцы, усилиями леди рука почти не двигалась,?— меня не возбуждают плачущие женщины. А покалывает?—?Да, как будто сильно онемела в районе ладони. И, если не возбуждают плачущие, то какие возбуждают?Мэл помнил предостережения Сульмидиром и понимал на какой скользкий путь встает, тем более принцесса и без того была не одета, а потому решил не поддаваться:—?Хорошенькие, как думаю многих, и это не тайна, зато загадка для всех, кто возбуждает вас?В секунду из пусть и болезненной, но живой леди Андунэль превратилась в полностью потерянную:—?Никто, Менэльтор. Никто и никогда не вызывал во мне желания. И я сейчас вовсе не шучу.—?А я и не смеялся,?— кивнул он,?— уж вам то известно, что иногда судьба штука не предсказуемая, и может быть вы просто не встретили того самого. Вот хотя бы как ваша тетка.?— Спешу напомнить, что мне триста лет. Даидайнесу триста, мы почти ровесники, с твоим самым старшим братом, а ведь он не давно женил сына. Понимаешь?Мэл еще раз очень осторожно осматривал локоть, Андунэль явно отвлеклась на важную для себя тему, давая возможность ему работать.—?Не пройдет и полусотни лет, как он станет дедом, да и вообще при нынешнем раскладе, даже Сульмидир через полсотни лет может оказаться дедом. А что я?—?А что вы? —?переспросил Менэльтор. —?Уверен вы бы ни при каких обстоятельствах не пожелали, чтобы ваш ребенок оказался бы в той ситуации, что оказалась Менэланэль. Сульмидир плохой пример. Очень плохой. Если бы не Даидайнес мы бы никогда о ней и не узнали, а в каком-нибудь борделе столицы работала бы полукровная проститутка,?— Мэл заскрипел зубами,?— вы же знаете, кем была ее мать, да?—?Это все знают Менэльтор,?— согласилась Андунэль,?— но от Сульмидира иного никто и не ожидал.—?Он не хотел ее признавать. Представляете, ему привезли дочь, похожую на него просто до жути, которая выжила при эпидемии холеры только благодаря тому, что полуэльф, потеряв всех кто ее окружал, а он не хотел признавать, что она его. Лучше вовсе не иметь детей, чем к ним так относиться. До сих пор на него за это злюсь.Мэл никогда не критиковал Сульмидира при чужих, и все позволил себе откровенность, раз уж леди Андунэль была так откровенна с ним.—?Но он раскаялся,?— задобрила Андунэль Менэльтора.—?Да, раскаялся. Хвала Ивэ! И простите меня за грубость, я просто не из тех, кто умеет держать свои эмоции при себе.—?Я завидую тебе в этом Менэльтор. Я завидую, и тебе и Сульмидиру, и даже Даидайнесу. Потому что вы можете скрывать или не скрывать свои эмоции, ведь вы их чувствуете. —?она вскрикнула, когда Мэл начал ощупывать сустав. Головка плечевой кости была целой, но наверняка без повреждения мягких тканей не обошлось.—?И чему тут завидовать,?— не понял Мэл.—?Тому что они у вас есть желания, потребности, стремления. А я… я упустила свое время. Если бы я была сейчас так молода как ты…Мэл заглянул ей в глаза:—?И что бы вы стали жить иначе?—?Я бы иначе смотрела на отношения. Знаешь, когда ты принцесса, у тебя нет недостатка во внимании, но если ты умудряешься в каждом выискивать недостатки… Этот мелковат, другой каланча, у того противный голос, а у этого не красивые руки. Тот слагает глупые стихи, этот не умеет танцевать. Недостоин, недостоин, недостоин! Ни один не достоин даже общения с моим высочеством.—?Вы в праве ставить высокие планки…—?Нет, Менэльтор не в планках дело. Дело в том, что вместо того, чтобы учиться видеть интересное в претендентах на мою руку, я только осмеивала их. Я должна была знакомиться, должна была общаться, должна была искать то, что могло бы мне нравиться, а искали лишь то, что меня отталкивало. Я не вижу ни в ком цепляющего, потому что я не знаю, что меня может зацепить, я не научилась этого находить. За триста лет я лишь великолепно научилась видеть недостатки в каждом. В любом. Я не желаю быть влюбленной дурой и не видеть недостатков в своем избраннике, это правда. Но сейчас, зато я дура другого порядка, сама себя загнавшая в такое положение и теперь не знающая как из него выбраться.—?Не понимаю,?— озадачился эльф.—?Конечно же нет, ты слишком молод, чтобы понять. Ты будешь старше, и будешь видеть много интересных для тебя мужчин и женщин. Потому что ты ищешь в каждом что-то интересное. Да будучи совсем юным ты уже умудрился находить что-то, чего желало твое сердце. Все помнят, как ты страдал, когда твоя учитель арфы покинула тебя.—?Ах вот вы о чем,?— нервно хмыкнул Мэл,?— так сердце тут не причем. Это было настроение, позыв плоти, и страдал я не о ней, а о том, что если быть уж совсем честным, не удержал себя в руках, поддался соблазну, да еще и ее в это втянул. Она сбежала из Карас Сильмэ, сбежала не от меня, а от пересудов за спиной, и от позора на свою голову и на мою. Не хотела смотреть моим родителям в глаза, скорее всего. Ведь она прекрасно понимала, мы оба сделали то, что сделали не от любви, а под влиянием момента, и совершенно не желали продолжения. Я потерял того, кто был мне дорог, не умея сдержаться. И это было не единожды. В своих путешествиях я встретил того, которого тоже мог бы потерять, как раз-таки слишком поддавшись настроению момента. К моему счастью меня поняли и общения со мной не прекратили. Но моя леди, уверяю вас, этому завидовать не стоит. Скорее уж такая невоздержанность, как у меня, у Сульмидира, да что скрывать то у всех мужчин нашей семьи, она порок, а не достоинство. Мой отец просто рано встретил маму, и уже никого кроме нее не видел, да и Даидайнесу повезло, они были молоды, все свои моменты, и настроения расходовали на тех, кого полюбить успели. А вот мы с Сульмидиром не успели, зато уж от желаний наших натерпелись все кругом. И вы теперь еще немного потерпите будет больно. Но после обещаю, что расскажу все что вы захотите услышать, и выслушаю все, что решите рассказать.Она не кричала, но губы снова искусала до крови, а из глаз текли слезы.—?Надо вправлять сустав, я не чувствую переломов, просто головка плеча вышла вперед,?— вынес вердикт Мэл,?— и это будет еще больнее, а после придется на какое-то время руку обездвижить, иначе будет только хуже. Если не решитесь на коноплю, придется попросить Галиона или кого-то из ребят вас подержать.—?Зови, но только сначала надо бы придумать, что-то с моим непотребным внешнем видом.***Уже позже, когда плечо было вправлено, а леди до этого при всем своем сопротивлении все же под общие уговоры эльфийских гвардейцев, которым не раз вправляли суставы, напоена конопляной настойкой?— Мэл остался с ней. Потому что в таком состоянии, как конопляное опьянение, наделать можно что угодно, но ее тянуло на продолжения разговора. Мэл не возражал. В конце концов начав исповедь, невозможно ее закончив не рассказав всего.—?А знаешь, Менэльтор, лет десять назад, или даже чуть дольше, когда Итариллэ вернулась к нам, готовая уснуть на вечно, я только с ней так откровенно говорила на эту тему, потому что мне казалось, что лишь она была в такой же ситуации. И меня больше никто не поймет. Как и мне ей не были интересны ни мужчины, ни женщины, физическая сторона отношений не волновала вовсе, она даже сказала мне, что считала это мерзким, я нет, так я не считаю, просто мне не хочется, ни ласк, ни прикосновений, ни поцелуев. Ничего. И ей не хотелось. По ее словам, все окружающие ее кавалеры, претенденты, и ухажеры казались ей смешными и нелепыми, а их попытки за ней ухаживать глупыми. Все будто бы не настоящее, а выдуманное, выдавленное через силу, и от того, не находящее ответа в ней самой. Она рассказала мне, что, очутившись в гостях у Турмана изначально она и вовсе чувствовала себя по-дурацки. Его слезы над недавно умершей женой, и тут же всяческие попытки объясниться в чувствах к ней, казались дешевым спектаклем, но все изменилось, в тот день, когда она сообщила ему, что собирается уехать. Итариллэ рассчитывала, что Турман свалиться на колени и начнет умолять ее остаться, а она просто скажет?— нет. Нет, нет и нет! Но он не свалился на колени. Он дернул ее за руку и затащил в стенную нишу на лестнице, и там поцеловал. Не так, как положено при ухаживаниях, он ничего не спрашивал, он просто сделал то, что хотел, это было таким настоящим, что вломившая ему по челюсти Итариллэ прорыдав всю ночь на следующее утро поняла, что не может на него смотреть, не вспоминая этот их поцелуй, и вовсе не от страха и того, что ей было противно, а от желания повторить. Она рассказала мне, что ей было на него по-хорошему плевать, лишь бы пережить снова те эмоций. И знаешь что? Она его провоцировала, осталась в замке и напоминала каждый раз, пока это не произошло снова. А потом еще раз. И еще раз. В итоге она оказалась в его постели. Еще до свадьбы. Ты можешь себе представить, что бы было с моим папочкой, если бы он узнал тогда об этом? Интересно это была бы война между эльфами и людьми? Я вроде как сначала ужаснулась, это все же принуждение, но Итариллэ только посмеялась надо мной, объясняя, что желать того, кто сам себя считает не достойным твоего внимания для нее было невозможно и унизительно, но когда ее желали не слушая, не выполняя ее же капризов, не падали ниц и главное не унижались ради внимания, когда желающий как минимум был равен, а то и выше нее, считающим себя в праве на нее, таковым его смогла воспринимать и она. Она могла его желать, он так решил, и она желала. Идея увлекла меня. Но я разочаровалась. Возможно, Сульмидир когда-нибудь рассказывал или расскажет в будущем, что однажды он случайно наткнулся на меня в лесу, мы говорили, пили эль, а потом целовались. Только вот это все было совсем не случайно, я сама его выбрала своей целью, расставила ловушки, подговорила подружек затеять спор о черных белках, зная что уж кто-кто, а Сульмидир вызов примет, и конечно же оказалось совершенно неожиданно именно там, где видели этих черных белок в последний раз. Пока я все это планировала, пока все проворачивала, пока выспрашивала, да выкручивала разговор, меня бил озноб и по телу бегали мурашки, я волновалась, сердце колотилось, как бешенное. Я думала, что вот и оно то самое, возбуждение, желание. Предвкушение. Но потом Сульмидир поцеловал меня, именно так как планировалось. Без спроса. Без разрешений. Без согласия. Придавив к земле. Но все что я почувствовала, только лишь желание оттолкнуть его. Никакого трепета. А ведь я его выбрала не просто так, потому что понимала, если уж кто и знает толк в разврате и желаниях, то это Сульмидир. Если он не смог, показать мне что такое страсть, то кому под силу?—?Моя госпожа, мне кажется,?— честно ответил ей Мэл,?— что вам не нужно опираться на других и их мнения. Просто забудьте, выкиньте из головы все, что надумали. Вам кажется нужно действительно просто заново посмотреть вокруг.—?Ты слишком молод Менэльтор, поэтому тебе так это просто.Мэл улыбнулся, он не хотел спорить, к тому же теперь он был в курсе двух страшных тайн двух эльфийских принцесс. По сути, они совпадали. Обе принцессы запутавшись в традициях, чувствах, обычаях, правилах не отдавали себе отчета в главном, каждая из них не желала любви, не желала влюбляться, но каждая страстно желала желать, и не позволяла себе этого делать, потому что не полюбила. Замкнутый круг, который для Итариллэ разорвал Турман Великий. Вопрос же найдется ли кто-то такой же Великий для Андунэль оставался открытым.—?Лучше называйте меня Мэл. Мне это будет приятно.