Глава 1. (1/1)

Ванечка Светло. Сколько себя помнит, он всегда был именно ?Ванечкой?. Не ?Ваней? и уж никак не пахнущим официозом ?Иваном?. Фамилия у него еще такая была…солнечная. Мама всегда называла сына своим ?лучиком? и трепала по темным кудрявым волосам. Разве может произойти с этим человеком что-то плохое? Может. Когда ты не в силах дать сдачи. Когда их пятеро, а ты всего один. И тебя прижимают к холодной кирпичной стене какого-то безымянного дома. Тогда ты думаешь, что у тебя заберут все деньги и новенький мобильник, который подарили предки за удачно сданную сессию. Ты уверен, что побьют немного, но это так, для проформы. Ванечка не собирается сопротивляться. В тот момент ты не знаешь, что им нужны не только деньги. За минуту до самого страшного эпизода в своей жизни, ты уверен, что с тобой-то точно такого не произойдет. Ваню без сознания находит дворник, с утра вышедший подметать двор. Мужчине не привыкать обнаруживать спящие ?тела? под утро. Кто-то просто не знает меры в выпивке. Этот, видимо, тоже.?— Эй, чой –то ты тут валяешься? Пьяный что ли? Ваню тормошат за плечо. Настойчиво и нетерпеливо. Приходится открыть глаза и снова начать чувствовать тело.?— Ой! И кто же это тебя так? Старик всматривается в лицо парня и начинает причитать. Видимо, ничего хорошего на этом самом лице нет. ?— Не помню. Горло будто драло наждачкой, так что слова вышли какими-то лающими.?— В больницу может? —?с сомнением протянул мужчина. Он уже понял, что дело тут было явно не в выпивке. Просто не повезло парню. Щуплый он да низкий, а их, небось, не двое даже было. Такие только стаями ходят.?— Не…надо. Мне домой…надо. Каждое слово становилось все тише, пока последнее не было произнесено одними губами. Запекшаяся в уголках губ кровь не давала широко открывать рот. Сам Ваня понимал, насколько жалко выглядел, но задумываться не решался. Это грозилось повлечь за собой воспоминания. Нельзя! Сейчас нельзя! Как добрался до квартиры, Ваня не помнил от слова совсем. Просто шел, механически переставляя ноги и ощущая свое тело болезненным и чужеродным одновременно. Ключи тоже пропали, вместе с деньгами и телефоном. Ублюдки в тот вечер забрали все. При мысли об этом болезненная улыбка расчертила лицо парня. Забрали ведь. Пришлось стучать кулаком, стараясь добудиться Славу или Замая. Дверной звонок не работал еще до того, как парни начали жить в этой квартире, существуя лишь как оплавленное множеством зажигалок, страшное черное чучело возле двери.?— Че, ключей нет? —?Славик был злым и похмельным. От него несло потом и усталостью, но еще теплом и…защитой. Ваня знал, что не выдержит долго, но не думал, что сдастся так быстро. Только увидев друга. Он сделал три неловких шага, переступил порог и ткнулся лохматой головой Славе куда-то в подмышку. Куда смог достать. Карелин не на шутку испугался, когда вечно саркастичный и насмешливый Ваня, разрыдался, буквально вгрызаясь в Славину футболку. Приходилось соображать на ходу, при этом закрывать дверь и, не переставая, гладить друга по сотрясающимся плечам. Слава никогда не умел успокаивать людей, и вообще был максимально далек от психологии, но врожденная эмпатия и неподдельная братская любовь не позволили оставить все, как есть. Карелин бы честно хотел забыть этот день. Бесконечно долгий и муторный. Не хотелось вспоминать, как все еще трясущийся Светло пытался рассказать о случившемся, мучительно хотелось забыть сам рассказ, переодевание друга и немой ужас от открывшейся картины, поиск успокоительных по всему дому, растерянность Замая, сменившаяся яростью. Все трое понимали, что им самим не найти ублюдков, как и то, что в полицию никто из них не пойдет. Там, если и выслушают с наигранным сочувствием, то на этом все и закончится. И это в лучшем случае. Каждый понимал, что в России такое не прощается. Почему-то, жертвам особенно. В тот день Ваня провел полтора часа в ванной, и Слава с Андреем ни слова не сказали ему об этом. Как и после того, как друг двое суток почти не вставал с постели. Восстановление длинной в три долгих месяца депрессии? Нет, восстановление, длинной в жизнь.