Destroy Me (1/1)

Пит хочет, чтобы его оставили в живых. Хочет, чтобы его оставили умирать. Уходили, не прощаясь. С каждой пролитой каплей его вампирской крови на холодный бетон становилось только очевиднее – они встретятся снова.Он больше не хочет победить. Раньше хотя бы пытался, что-то рычал, кусался, дрался. Сейчас же так легко отдаёт Майки на растерзание свои руки и сердце, свой больной, искалеченный разум. Позволяет ему драть когтями нежные ткани и вены, а потом долго, слишком долго смотреть в свои неяркие оливковые глаза. Учить его, что сильнее рук саднит только исполосованное холодным взглядом сердце. Наверное, ноющая тяжесть в груди и горле сравнима с нахождением в церкви, под надменным взглядом святых.Пит будто снова там, снова на коленях перед алтарём с чётками в руках и молитвой на устах, будто ему снова пятнадцать и он только-только разочаровался в этих стенах и иконах, потому что они небезопасны больше, потому что от одного нахождения здесь юношу тянет кричать и плакать об боли, а чётки обжигают руки до уродливых волдырей.Когда Майки уходит, Пит смотрит на кровавые ручейки, на то, как отблёскивает свет от них, и сам не понимает, что почти такой же свет в его глазах неизбежно гаснет, не оставляя ни почти единого шанса на то, чтобы разжечь его вновь. Наверное, когда он придёт в себя, осядет на пол и снова заплачет, ненавидя себя и не понимая, чего он в этом мире желает, чего добивается. Будет плакать чересчур громко и долго-долго царапать свои руки. Он лишь с трудом понимает, почему Майки, который причиняет ему так много боли, нужен ему, словно кислород. Тяжело осознаёт, как он зависим от саднящей боли, драк, попыток убить друг друга, от того, как раз за разом оставшиеся осколки его души разбиваются о непреклонную реальность. В этой самоубийственной игре ему не нужно бежать или прятаться. Ему нужно лишь много страдать. И молиться на то, чтобы тело его сгнило достаточно скоро, прежде чем его рассудок окончательно рассыплется в пыль.