13 (1/1)

Вся эта дурацкая история порядком мне надоела. Мне хотелось не то убить кого-нибудь (в ту ночь?— Ю), не то кинуться к ногам Гакта и сдаться ему на милость, не то провалиться сквозь землю и никого не видеть и не слышать. Я просто устал. Душевные терзания совсем меня вымотали. Иногда мне даже приходило в голову, что я охотно бы поменял мою теперешнюю жизнь и душевное состояние на участь какого-нибудь шахтёра… Тяжело работать?— и ни о чём не думать. Вообще. Никогда. Я пытался забыться в тренировках и работе, но получалось плохо: во-первых, работать мне приходилось с людьми, из-за которых у меня в голове творился полный кавардак; во-вторых, тренироваться тоже приходилось с одним из них. Пожалуй, меня несколько утешала мысль о творческих успехах, но всё же… Если бы я мог, я бы уехал куда-нибудь?— далеко и надолго. Домой, например. Мне ещё никогда так сильно не хотелось домой, в Штаты, как сейчас, когда всё вдруг стало так сложно…За это время я превратился в один большой комок нервов. Любовные интрижки почти довели меня до нервного срыва. Ю как-то по моей просьбе объяснил их отношения с Гактом, отчего ситуация показалась мне ещё запутаннее. По словам Ю, при общении с Гактом следовало учитывать множество факторов. Одним из них было вот что: Гакт ценит и любит окружающих его людей, но проявлять свои чувства, как проявляют их нормальные люди (Ю так и сказал: нормальные,?— я трижды переспрашивал)?— словами или же тем, что психологи называют поглаживанием, он не может или не хочет, поэтому вся его привязанность выражается либо в нарочитой грубости, либо в довольно тесном физическом контакте?— до секса включительно. И понять степень привязанности Гакта по таким проявлениям никак нельзя, разве что сам скажет. Из этого всего, судя по словам Ю, я должен был сделать вывод, что Гакт не имеет в данный момент никаких серьёзных и хоть сколько-нибудь постоянных отношений, а следовательно?— соперников у меня нет. И, как думал Ю, похоже было, что меня Гакт выделяет среди прочих и т. д. Я в этих рассуждениях логики не видел, поэтому старался поверить Ю на слово. У меня не было оснований ему не верить, но поведение Гакта не давало мне никаких надежд. Единственным человеком, с которым я мог поговорить, был Ю. Всё-таки он очень добрый человек, раз терпел моё нытьё всё время с моего возвращения из Америки. Но как ни успокаивали меня его слова, я сходил с ума.Подливало масла в огонь ещё и то, что между мной и Руи постоянно возникали ссоры. Постоянно! По любому поводу! Мы вспыхивали, как солома, стоило только одному из нас открыть рот и что-нибудь сказать. Мы огрызались друг на друга, припоминали старые обиды, которые хоть и не имели теперь значения, приводились как решающие аргументы в наших перебранках. Мы не стеснялись ни в выражениях, ни в сопровождающих эти самые выражения жестах. Остальные участники группы предпочитали не влезать, руководствуясь инстинктом самосохранения, но один раз Нори не выдержал и пообещал надавать по шее нам обоим, если мы не прекратим превращать рабочий процесс в кошачью драку. Зная его нрав, мы прекрасно понимали, что слово своё он сдержит. Его слова нас немного остудили, но уже на другой день всё завертелось снова…Я понятия не имею, почему мы так злились друг на друга. Ну, он, наверное, злился из-за того, что случилось в Нью-Йорке. А я-то? Гормоны бушуют? Нервы сдали?***После той ночи у Гакта, когда мы поцеловались, я был так взвинчен, что просто не знал, куда себя деть. То есть ещё больше, чем обычно, я хотел сказать. Впервые в жизни я жалел, что не курю?— мне бы ой как пригодилось…Одним словом, когда на другой день после памятного поцелуя я пришёл на репетицию к Fade, внутри меня разыгрывалась такая буря, что странно, что я никого не убил по дороге. Я не спал нормально несколько суток, устал от работы, окончательно запутался в том, что происходит, и чувствовал себя просто отвратительно как физически, так и морально.Так получилось, что после репетиции я и Руи остались вдвоём. Все уже разошлись, а мы ещё доделывали кое-что. Честно говоря, у меня есть серьёзные подозрения, что остальные просто сбежали, устав от наших постоянных споров и разговоров на повышенных тонах. Решили, что пусть уже выживет только один, он и будет главным в группе. Но они, конечно, в жизни не сознаются в этом. Сволочи. Хотя не факт, что на их месте я бы не поступил так же. Короче, мы остались вдвоём, и постепенно завязалась перебранка. Не помню, с чего всё началось. То ли Руи высказал мне претензии по поводу того, что я уделяю YFCz внимания больше, чем Fade, что сказывается в том числе и на моих вокальных данных; то ли я ляпнул что-то по поводу его чуткого руководства группой?— как бы там ни было мы взбесились почти мгновенно. Но главное не это. Главное, что я сказал то, чего говорить не следовало, за что и получил в челюсть. Ужасно взбесившись на очередной совершенно необоснованный наезд на Гакта, я выпалил:—?Ты никогда не думал, что если бы не он, у нас не было бы ни кучи новых фанатов, ни тура по Северной Америке? Может, хватит уже? Мы ему кое-чем обязаны! Прояви уважение!Это выскочило из меня раньше, чем я успел сообразить, что несу и кому адресованы мои слова. Но когда я сам себя услышал… С моей стороны это было гораздо хуже, чем удар ниже пояса. Я впервые в жизни увидел, как глаза мечут громы и молнии. И это отнюдь не метафора. Поняв, что ляпнул, я хотел извиниться и забрать эти слова обратно, но не успел и рта раскрыть. От удара в челюсть я чуть не упал. Рот наполнился кровью. Я провёл языком по зубам, проверяя, все ли на месте. Но вроде бы он только сильно разбил мне губу. Кое-как вытерев губы, я развернулся и одарил Руи ответным ударом. Ну, по крайней мере, мы перестали ругаться и оскорблять друг друга… Вместо этого мы от всей души вздули друг друга. При всей своей внешней сдержанности Руи дерётся, как берсерк,* а силы у него больше, чем можно было бы ожидать от человека его роста и склада. Я, конечно, не оставался в долгу, но в конце концов обнаружил, что Руи прижимает меня к полу, усевшись на меня верхом и крепко сжав мои запястья. Я попытался вырваться, но он не дал мне такой возможности. Я посмотрел ему в лицо. Он раскраснелся и тяжело дышал после драки. Лицо его казалось тёмным, глаз из-за чёлки не было видно. Я нервно облизал губы. Чёрт, надеюсь, он мне нос не сломал.Руи пристально смотрел на меня, а я на него. Это было… странно… За эти несколько секунд у меня в голове пронёсся целый табун мыслей. Когда я влюбился в Гакта, я испытал настоящий шок. Я всегда думал, что люблю только женщин. У меня даже мысли никогда не возникало, что… До той ночи, когда я застукал Чачу и Гакта, Гакт был единственным мужчиной, который привлекал меня. Руи просто попался под руку. Если бы я тогда пошёл напиваться в бар, то просто снял бы какую-нибудь девицу, утром бы даже не вспомнил, как её зовут, и всё было бы хорошо. Но нет! Я пошёл напиваться домой, куда потом нелёгкая принесла Руи. И всё получилось так, как получилось. Я пересёк черту, за которую, наверное, не надо было заходить. Почему человеческие отношения такие сложные? Если бы всё закончилось случайным пьяным сексом, если бы я держал рот закрытым той ночью в Нью-Йорке… В своё оправдание, однако, могу сказать, что очень трудно соображать, когда твой член у кого-то во рту… Но Руи едва ли было до этого дело?— он злился на меня. Честно говоря, я не мог его судить за это. Услышать в такой момент чужое имя?— что тут приятного? После того, что ляпнул Гакт… Хотя это, конечно, несравнимо. Одним словом, из-за всего этого я оказался на полу. И ещё неизвестно, что осталось от моего лица после драки. Интересно, это можно будет спрятать под гримом? Уж мог бы вспомнить, что я всё-таки фронтмен, на меня люди смотреть будут.—?Ты… —?процедил вдруг Руи с интонацией, не предвещающей ничего хорошего.Я счёл за лучшее не отвечать и ждал, что он скажет. Какое-то время мы играли в гляделки, а потом… ?Я люблю тебя?,?— прошептал он одними губами, наклонился ко мне и приник к моим губам. Я машинально ответил на поцелуй. Прикосновение к разбитым губам было довольно болезненным, но надо отдать Руи должное?— целоваться он умеет. И не только целоваться, некстати вспомнил я. ?Вот,?— промелькнуло у меня в голове,?— он любит меня, без всяких глупых игр, совершенно точно. Ни глупых выходок, ни самомнения размером с дом, ни обмороков, ни кучи любовников… И всё было бы так просто и понятно…? На этом мысль закончилась. Происходящее мне определённо начинало нравиться. Я крепко прижал Руи к себе и осторожно перевернул на спину. Мы, наконец, оторвались друг от друга, и он произнес, глядя на меня в упор:—?Ты что, правда так думаешь? —?В голосе его звучала горькая обида. —?Я должен похерить всё, чего добился, во славу твоего ненаглядного? Ты хоть соображаешь, что несёшь? Хоть иногда? Или при такой внешности мозг не нужен?—?Я не хотел этого говорить,?— виновато пробормотал я. —?И я вовсе так не думаю! Если ты забыл, я тоже тут кое в чём принимал участие! Просто ты на него постоянно гонишь, и меня это бесит! Он тебе ничего не сделал! Что бы ты там себе ни думал! —?Я выпустил его из объятий, сел и вытер рот, на тыльной стороне ладони осталась кровь. —?Но я, конечно, совсем так не думаю. Последнее время я весь на нервах, вот и схожу с ума. И плохо соображаю. Прости. Я не ведал, что творю. —?Я вымученно улыбнулся, стараясь показать, что искренне раскаиваюсь в сказанном.—?Что ты плохо соображаешь, это я заметил. —?Руи тоже сел. —?Я тебе об этом ещё… тогда говорил.—?Ради бога, не надо опять! Или я тебе врежу! —?Я помолчал. —?Слушай, нам надо перестать. Мы постоянно грызёмся. Это неправильно. Ты так не думаешь?—?Думаю.Я не успел увернуться от поцелуя. Он сжимал моё лицо в ладонях и жадно целовал. Меня накрыло волной нежности к нему. Всё-таки он мне нравился и вообще… Какого чёрта? Меня достало, что Гакт играет со мной в какие-то непонятные игры, что мне приходится разрываться между двумя группами, что Руи меня почти ненавидит… Я хотел тишины и покоя, а не дурдома. Сейчас у меня было ощущение какой-то безмятежности; впервые за очень долгое время я чувствовал что-то похожее на внутреннюю гармонию или как это правильно называется… Мне хотелось поймать это мгновение, остановить его и остаться в нём навсегда. Возможность для этого мне виделась только одна.—?Руи… —?прошептал я.—?М?..—?То, что ты сказал тогда, в аэропорту… —?заговорил я, запинаясь. —?Ты помнишь?—?Да. Конечно… Ты о какой именно части?—?О финальной. —?Я невольно улыбнулся. —?Со слов ?я хочу?. Помнишь?Он молча уткнулся мне в плечо. Повисло молчание. Видимо, Руи обдумывал мои слова и свой ответ. Наконец, он заговорил:—?Джон, я сказал это… Хер знает почему! То есть… Я хочу этого. Но я не думаю, что ты этого хочешь. Для меня всегда было очевидно, что наши стремления в этом смысле не совпадают. —?Он умолк секунд на десять, потом продолжил:?— Видишь ли, я с самого начала думал, что никогда и ничего не будет. Даже, можно сказать, смирился. Но… тогда… у тебя… Короче, я сорвался. Или как это сказать? Поэтому всё, что было потом… Никогда не думал, что я такая истеричка,?— закончил он, усмехнувшись.—?Я бы мог сказать то же самое,?— отозвался я. —?Но… Руи, вот сейчас… То, что ты тогда сказал… предложил… —?Я набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:?— Это всё ещё в силе?Он в упор взглянул на меня, как будто не понимая, что я имею в виду (хотя я и сам не очень понимал, если честно), и спросил:—?Ты… Ты хочешь?..Вместо ответа я притянул его к себе и поцеловал. Он со всей готовностью отозвался на поцелуй и крепко прижался ко мне. Было так хорошо, что происходящее казалось абсолютно правильным. Мы, почти не отрываясь друг от друга, перебрались на диван. Никто не мог завалиться в студию, да и вряд ли мы в тот момент о таких вещах заботились… Надеюсь, в этот раз он утром никуда не сбежит.