6 (1/1)

Утром Гакт выглядел немногим лучше, чем накануне. У него поднялась температура, и он даже сидел с трудом, но порывался работать, как одержимый. Каким-то чудом мне удалось уговорить его полежать хотя бы ещё немного, чтобы прийти в себя.—?Ты похож на выходца с того света! Отдохни хоть немного, а то твой стафф при виде тебя помрёт со страху! —?заявил я.—?Хорошо, мамочка,?— вяло огрызнулся он, забираясь всё же под одеяло. —?Вот уж не думал, что в лице второго вокалиста обрёл ещё и няньку.Он ёрничал, но по его лицу было видно, что ему очень плохо и что он рад моей компании. Я смотрел на него, и у меня сжималось сердце. Тоска навалилась на меня, проникая в самые глубинные закоулки моей души. Я осторожно провёл рукой по его волосам, он прижался щекой к моей ладони. Мы были вдвоём в его огромном доме. Почему он один? Сейчас, когда ему так плохо?..—?Хочешь, я никуда не поеду? —?спросил я, ошалев от происходящего. —?Забью на всё и останусь с тобой?—?Куда не поедешь? —?отозвался он.—?Ну, в Канаду…Гакт устремил на меня свой фирменный взгляд и довольно жёстко сказал:—?Ты рехнулся?!Пожалуй, подумал я, он прав. Я последнее время?— года два примерно?— сам не свой. Почва уходила у меня из-под ног. Я судорожно перебирал в уме факты: ночь в Париже?— его холодность и отстранённость после?— их роман или не-роман с Чачей?— его вчерашний звонок…—?Да, конечно,?— пробормотал я,?— ты прав. Это я зря. Глупость сморозил.—?Иди домой,?— произнёс он вдруг. —?Со мной всё будет в порядке.Вообще-то, это было обидно. Что он меня гонит? Но он так сказал это, что я понимал, что никаких возражений быть не может. Так что я проглотил обиду и ответил самым светским тоном, как будто уходил не от больного, а с коктейля:—?Да… Пожалуй, я пойду, действительно. У меня ещё много дел перед отъездом.Гакт вдруг схватил меня за руку.—?Слушай,?— сказал, нервно облизнув губы,?— спасибо тебе за помощь. Но тебе, правда, лучше уйти. Честное слово, всё со мной будет в порядке. Не беспокойся.Что это было? —?спрашивал я себя, сидя дома и глуша один стакан за другим. Э, да я так сопьюсь окончательно. И зачем я ляпнул про ?никуда не поеду?? Что за невыполнимые обещания? И что если бы он сказал: ?да, хочу?? Неужели, я бы остался?.. Ну, да остался бы: Руи просто закатал бы меня в асфальт, только заикнись я об этом. И почему Гакт на это так среагировал, точно я ему предложил прогуляться босиком по полу из гремучих змей? И почему, вообще, он позвонил мне, а не Ю или… Чаче?Из размышлений меня выдернул телефонный звонок.—?Где тебя, мать твою, носит?! —?раздался в трубке голос Руи.—?О… —?Чёрт! Репетиция же! —?Ну… э… я проспал, извини,?— выкрутился я.—?Проспал?! Это сколько пьяных шлюх нужно было оприходовать за ночь, чтобы так проспать?! Дуй в студию!Это была одна из последних репетиций перед отъездом, и ничего странного, что Руи весь был как на иголках. Но я его энтузиазма уже не разделял почему-то. Всё то время, что нам оставалось, я работал, как и вся группа, изо всех сил, но делал это как что-то само собою разумеющееся: голова у меня была под завязку забита совсем другими вещами. И чем дальше, тем больше я ловил себя на том, что чувствую себя так, будто всё бегу и бегу куда-то и никак не могу остановиться.С Гактом мы так и не увиделись ни разу перед моим отъездом. Он даже не позвонил мне, чтобы пожелать счастливого пути. Сволочь… Вообще, мне казалось, что он меня отталкивает от себя, но при этом всё-таки как будто держит на привязи. Тоже нашёл йо-йо…Правда, к моменту прибытия в Канаду моя хандра немного поубавилась. Всё-таки правы те, кто говорит, что работа?— лучшее лекарство. Но я то и дело замечал, что жду звонка, sms, письма?— чего угодно?— от Гакта. От такого открытия я чуть не взвыл! Да что со мной такое?! Когда это я успел превратиться в сопливую гимназистку? Я старался гнать от себя неприятные мысли или хотя бы залить их алкоголем. Иногда мне это даже удавалось.Нью-Йорк встретил нас своей обычной погодой и оглушил американской речью. После стольких лет в Японии?— не считая короткого пребывания в Европе и Канаде?— я ужасно отвык от American English. Руи, по-моему, находился под столь же сильным лингвистическим впечатлением. К тому же, он был очень рад, что оказался, наконец, в Нью-Йорке. Такой счастливый Руи?— очень редкое зрелище: он, вообще-то, не любит выставлять эмоции напоказ, разве что в песнях, поэтому видеть его улыбающимся во весь рот было немного странно и даже забавно.В первый вечер, отмечая приезд, мы так напились, что нас не хотели пускать в отель… Но это было не самое интересное. По какому-то странному стечению обстоятельств?— не иначе, нечистая сила какая постаралась?— нам с Руи достался один номер на двоих?— с одной же кроватью. Случилось ли так из-за того, что менеджмент решил сэкономить, или кто-то что-то попутал… В первую ночь, когда мы, едва держась на ногах, всё-таки добрались до постели, нам было без разницы. Мы, пожалуй, даже не обращали внимания на мебель. Но на другой день, после концерта, я долго не мог заснуть. Навалились воспоминания. Меньше года назад, на другой стороне планеты, тоже была только одна кровать.