1 часть (1/1)

— Шах, мессир, — подытожил самодовольно Бегемот.— Поди прочь, жалкий ганс, — отмахнулся рукой Воланд, поднимаясь с постели, — не забудь коня достать после. — После чего же?— Прогуляюсь по Москве, пока она так хороша, — ответил Сатана. Известие стало неожиданностью для свиты. Коровьев даже прервался от своих дел в соседней комнате и выглянул в проем. — Столица то ничего, но люди... — он многозначительно оборвал предложение, — хотя мы с Бегемотом знаем парочку преинтересных историй, которые как раз сегодня пр-— О нет, я подышу воздухом и без вашей компании.***— Сколько раз за последнее тысячелетие он надевал этот костюм? — Хелла задумчиво склонила голову, не ведая, что только до нее долго доходили планы господина.***Теплый майский день омрачил кошмарный дождь. На небе разражалась полноценная баталия сил света и тьмы. Гроза то и дело вспыхивала страшными силуэтами, пугая люд, стремящийся укрыться от холодной воды. В то время как молодой поэт отчаянно рыдал в своей палате. Попытка за попыткой он силился описать приключившуюся с ним историю; зловещего незнакомца, худощавого мужчину в пенсне, черного кота с гривенником и глупую Аннушку, пролившую масло. Сведения путались, слова прыгали по бумаге и не становились в ладную строчку. Казалось, все вокруг мешало Ивану дать показания. Осведомившись в бесполезности своего занятия, Бездомный отбросил от себя помятые листки, впоследствии испачканные слезами, и в ужасном расстройстве задергал плечами.В душе более не таилось злобы на мистического консультанта и его компанию, теперь же Иван ощущал страх. Сердце билось часто-часто, руки дрожали и ежесекундно вытирали мокрое лицо. Голова гудела от вороха мыслей, но все они вели к одному и тому же вопросу: ?Что делать??.Ответа он, как ни желал бы, не знал.Ох, уж этот Стравинский! И выслушал и казенный карандаш с бумагой выделил. Так что же, напрасно? Иван смятенно оглядел палату. Что он может сделать сидя здесь?А что он может сделать на свободе?Мерзкие кальсоны и жалкая иконка, теперь ставшие частью гардероба как специально всплыли в памяти. Вот так он и пойдет спасать Москву от опасного шпиона. Щекотно заскользили по шее соленые слезы.—?Что же вы, Иван Николаевич, все еще не верите в бога?Речь разносилась по комнате и гулко ударялась о стены. Голос доносился из неоткуда и отовсюду одновременно. Испуганный поэт завертел головой в поисках источника звука. С каждой секундой уверенность в том, что попасть в лечебницу он мог только по ошибке, улетучивалась. — Даже со своими галлюцинациями нужно говорить, они ведь могут обидеться, — констатировал голос. Шмыгнув красным носом, Бездомный невнятно проикал,?— атеист отрицает существование всякой мистики.—?И часто вы видите порядочных котов в троллейбусах? — мгновенно последовал контрвопрос. В басовитом голосе собеседника сквозила явная насмешка. Кто-то увлеченно смотрел комедию с поэтом в главной роли.Молодой человек нервно поежился, ощущая на себе словно бы тысячу внимательных глаз. Они обжигали плечи, руки и ноги, врезались острыми ножами в спину и грудь. Душно. То и дело в его голове мелькала мысль что это — конец.Конец здравому смыслу.—?Нет-нет, мой друг, вы совершенно здоровы,?— словно бы из воздуха, перед поэтом возник консультант. Бездомного охватил всеобъемлющий страх, от которого по обыкновению пропадает дар связной речи. Казалось около кровати его стоит не иностранец, а настоящая Горгона, отчего все мышцы в теле вмиг закаменели. Внезапный гость, в свою очередь, ничуть не смущался интимности момента и, более того, был готов накалить его добела.Все также высок, надменен и разноглаз (правый по-прежнему черный и пустой, как бездна; левый ярко-зеленый, зловеще горящий, как у кота в ночную охоту), иностранец был одет в темную, цвета нефти рубашку, костюм-двойку и перчатки. Опрометчиво Иван подумал, окидывая свою пижаму взглядом, что этому подлецу все к лицу. Наряд незваного гостя сидел как влитой, словно один из тех, что он видел в дорогих французских магазинах по пути в Грибоедов.Челюсть Ивана жалко затряслась. Иностранец, теперь совершенно несхожий на англичанина, легкой походкой подошел и прикоснулся к ней, с неким сочувствием проводя большим пальцем. Как хороша была бы встреча, не выгляди Иван как побитая собака из убогого приюта. И все же одностороннее общение это последнее, чего ждал консультант, направляясь сюда. Загибающуюся беседу следовало немедленно ободрить.—?Хотите знать, что будет дальше? —?елейным голосом произнес господин ?В?. Уголок, и без того кривого рта, растянулся в издевательской полуулыбке.—?А вы знаете, как я умру?—?Ну что вы, голубчик, сразу о плохом,?— незнакомец наклонился к Бездомному, опираясь руками на кровать по обеим сторонам от чужих ног, —?лишь решил удостовериться, что у талантливейшего поэта-грубияна Москвы хорошая палата,?— он с силой нажал на пружинный матрас. —?Ну что, узнали про шизофрению? Хотя вижу, что нет. —?Профессор поднял смятый листок и прочитал написанное,?— наглый, полоумный немец, веривший в существование дьявола-—?Жаль Берлиоз не успел искоренить в вас никчемный бунтарский дух.Воспоминание о гибели редактора действовали на Бездомного отравляюще. Долгожданная мечта воздать преступнику по заслугам умерла в зародыше. Вместо того маленькая иголочка вины болезненно кольнула в сердце. Ну если бы они не пошли в этот идиотский сад, а если бы не заговорили о треклятом господе! Да в конце то концов, этот недоделанный поляк ему сразу не пришелся по душе. Что мешало остановить его в ту же секунду, попросить не вмешиваться, спасти несчастную голову Михаила Александровича!Ночь поэт гнался за проворным убийцей, ни больше и не меньше, и кто кого нашел в итоге?—?Ах да! Какая занимательная была погоня! —?консультант улыбнулся и отвел взгляд на противоположную стену, силясь вспомнить какую-то комичную деталь той ночи. —?Еще ни разу меня так никто не хотел найти.Поэт, смущенный от картинок подкидываемых сознанием, отодвинулся на середину кровати, поджав ноги к груди. Гость по мановению пальцев исчез из поля зрения.—?Так вот он я?— перед вами, ловите,?— господин ?В? стоял за спиной поэта и насмешливым тоном говорил над самым ухом. Вдруг кровать жалобно прогнулась под весом второго человека. Иван увидел боковым зрением, как красивые руки осторожно положили перчатки на перила. Холодная ладонь легла на губы Ивана, —?кричите только по надобности.И без того раненое случившимся за, чего уж там, пару дней сердце ухнуло в груди молодого человека, а по ногам прошел электрический заряд. Рядом с иностранцем он чувствовал себя ужасно уязвимым. Таинственная сила подавляла волю и пресекала всякое действие на корню.Без особой борьбы Иван был завален спиной на матрас. Руки господина ?В? в короткий срок отыскали запястья поэта и зафиксировали высоко над головой. Бездомный то отводил глаза от нестерпимого стыда за происходящее, то испуганно разглядывал разворачивавшееся действо. "Закричать, прямо сейчас, что есть мочи" — теплилась в сознании последняя здравая мысль. Иностранец хмуро сдвинул брови,?— я что у вас просил?Стараясь скрыть свое учащенное дыхание Иван, как мог, сделал голос обыденным и совершенно незаинтересованным,?— ни звука?Подобная реакция ничуть не убавила самоуверенности у профессора, наоборот.Стянув с плеч пиджак, он откинул его на край кровати, и холодными пальцами полез к ночной рубашке Бездомного.—?Атеизм?— это так глупо,?— вдруг начал рассуждать консультант, в то время как первые пуговицы пижамы уже сдались под ловкими пальцами.Неожиданно иностранец приблизился к лицу поэта,?— что же это, даже никаких грехов? —?хитро улыбнувшись, он укусил Ивана в месте, где начинается шея. Задушенный вздох вырвался из груди поэта. Несмотря на занимающуюся темноту, вспышки белого света заполонили взгляд. Он засучил ногами по сбившейся простыни и испуганно их отдернул, едва коснувшись чужих. Чувствительное место неприятно пульсировало. Хруст в крепко сжатых кистях иногда переключал его внимание.Иностранец перешел на горло Ивана и оставил кровоточащую метку прямо под кадыком. Он орудовал зубами и языком чрезвычайно уверенно, словно делал это ежедневно, может так и было?Равно как и быстро скрываться от погони, фокусник умел расстегивать чужие рубашки. Палата поэта словно бы оторвалась от реальности и время исчезло в этом магическом мире. В то же мгновение или через час мучительно приятных пыток бледный живот поэта был испещрен мокрыми следами поцелуев. Бездомный совсем не хотел думать, куда стремятся губы консультанта.Но эта ужасная привычка залезать всем в головы. Конечно незнакомец соврет, утверждая, что она ему не нравится.Некогда безумные глаза гостя угрожающе заблестели в огнях фонарей, отчего тело поэта сжалось в странном предчувствии. В ту же секунду рука иностранца осторожно огладила внутреннюю часть его бедра. После укусов и онемевших рук у Ивана закралась мысль, что участь его хоть немного да смягчилась. Но не успел он сделать краткий вдох, как ноги грубо развели коленом. Бедра непроизвольно задрожали.Под весом консультанта он был полностью обездвижен, и явно ощущал чужое напряжение. Мужчина уткнулся носом в изгиб шеи Ивана и задушено вздохнул. На пробу он качнул бедрами, имитируя фрикции, поэт под ним отозвался тихим стоном, стыдливо признавая поражение.Бедный атеист, без бога он и не смог бы выразить, что творилось с иностранцем.Тот больно сжал талию поэта и постарался успокоиться, чтобы прямо сейчас не перешагнуть точку невозврата. Повернув голову, он схватил зубами нижнюю губу Бездомного и чувственно оттянул. После провел языком по зубам и углубил поцелуй. Непрошеный гость целовал на редкость умело.Звучно отодвигаясь, господин ?В? сел перед раскрытым Иваном. Обеими руками он стащил с поэта пижамные штаны. А какие же у него были руки. В черной рубашке смуглая кожа приобретала особенно красивый оттенок. Цвет определенно ему подходил.Такими пальцами только фокусы показывать, кроликов из шляпы доставать и красть часы из карманов. Но как они больно сжимали, на бедрах Ивана наверняка останутся следы. Будет очень кстати, если больше врачи не станут его осматривать.Консультант все еще холодными пальцами провел по промежности. Кожа поэта тут же покрылась мурашками, от страха близости он свел колени и приподнялся протестуя. Мышь явно готовила побег из змеиного логова. Рыкнув от недовольства, консультант подтянул Ивана за бедра обратно к себе. Тот громко вскрикнул.Достаточно, чтобы это услышали в коридоре.План иностранца рушился на глазах, а ведь они были только на прелюдиях.—?Я, если честно, против безосновательного насилия,?— пробасил он.—?Но вы такой атеист, мне не остается выбора.Он уверенно провел по всей длине твердеющего органа. После засунул два пальца в горячий рот поэта, нарочно размазывая слюну. Когда они стали достаточно мокрыми, консультант принялся растягивать юношу, несмотря на увиливания и недовольное мычание. Пару раз тот в страхе хватал иностранца за предплечье и просил остановиться. Ощущения были поистине неприятные.—?Сейчас ваша боль пройдет,?— как иронично, Иван отлично запомнил и описал в показании магический прием Иешуа над прокуратором. И этот фокус чертов англичанин подделал.Логические связи одна за другой рассыпались под искусными манипуляциями. Однако же боль прошла, что особо не назовешь плюсом, или все-таки? Жар, заполнявший грудь опасным предвкушением, туман вместо рассудка — все сыграло на руку господину.Хоть тот не спешил снимать с себя одежду, в то время как белая рубашка от пижамы одиноко висела на плечах Бездомного, символизируя безоговорочную капитуляцию. Он было ухватился за ремень мужчины, изнывая от неловкости своего положения, но тут же отдернул руку, ужаленную ударом. Послышался звук расстегивающейся ширинки.Вот как. Он даже не подумает раздеваться, решил не напрягаться. Голый во всех смыслах Иван думал о том, как сильно его унизили. Он лежит?— открытая книга, бери, читай, а его гость? Все также без имени, таинственный и скрытный, готов в любую секунду встать и уйти.Поэт почувствовал, как сильные руки приподнимают поудобнее бедра. Мышцы с трудом поддались напору. Он зашипел сквозь зубы, стараясь уйти от прикосновений,?— выйди-те.Однако консультант совсем не предусматривал план отступления и пригвоздил к кровати изворотливого мальчугана, плавно входя на всю длину. Невообразимо узко. Он запрокинул голову от дурманящего удовольствия. Оттого как покорно лежит поэт-задира вкус победы усиливался многократно.В уголках глаз Ивана собрались капельки горьких слез, все ниже бедер ужасно жгло и это острое ощущение ни на секунду не утихало.—?Обхвати меня ногами,?— серьезным тоном произнес иностранец, перейдя на ты. Он осторожно задвигался, глядя на искаженное в плаче лицо напротив. После провел пальцами по щекам, уткнулся в уголок губ и сорвал краткий поцелуй. Ранимый, неловкий поэт стеснялся дышать громко, не то что стонать. Придавив того всем своим весом, консультант начал двигаться под новым углом. Пряжка ремня то и дело дребезжала, больно царапая головку члена поэта. Долго сдерживать свою природу господин не мог. Постепенно грубеющие фрикции выбивали из Бездомного звучные вскрики, которые он глушил в плечо профессора. Оказавшись в этой патовой ситуации, он не представлял куда деть свои руки. Он то стягивал рубашку пальцами, то сжимал чужие плечи до тех пор, пока консультанту не наскучило это чувственное занятия любовью со страниц романа для женщин бальзаковского возраста.Выпрямившись, он окинул взглядом распластанное тело. Колени поэта подрагивали, глаза были блаженно закрыты, вихры рыжеватых волос рассыпались по подушке. Вновь резко вздернув молодого человека, иностранец увеличил темп. Полумесяцы ногтей глубоко отпечатались на молочной коже. Он шумно дышал, не останавливая движения бедрами. Рот Ивана раскрылся в немом крике, то, что происходило с ним прямо сейчас было сложно описать. В голове его чередовалось ?я больше не могу? и ?не останавливайтесь?. Он уцепился за руки консультанта, пытаясь уйти от боли в хрустящих костях. Тот, не реагируя на сопротивление, схватил Ивана за шею и прошипел,?— все еще не верите в бога?В полном беспамятстве поэт громко застонал, задрожал всем телом и сильно прогнулся в пояснице. На гране слышимости он произнес,?— в-верю. —?Но безумные толчки не прекращались. Казалось вся комната состоит из звука удара кожи о кожу. Через секунду появился жуткий дискомфорт. Внизу живота словно бы орудовали ножом. Только он хотел молить остановиться, как иностранец в последний раз глубоко толкнулся и замер. Тяжелое дыхание обоих продлилось ровно три минуты и не успели простыни остыть, как гость уже засобирался вон.—?Как вас зовут? —?вряд ли в полной ясности спросил поэт.—?Спите с незнакомцами? Как легкомысленно. —?Поправляя идеальный костюм, господин?В? улыбнулся и скрылся с глаз.***—?Неужели! Мой друг, да вы виделись с сатаной,?— увлеченно разъяснял Мастер.—?хотел бы я тоже с ним увидеться.Иван лицемерно улыбнулся, скрывая от любопытных глаз синяки на шее. Хочет ли он делить Воланда с кем-то еще?