в начале было слово (1/1)

Щелчок пульта, и картинка, полная палящего пламени софитов, шторма аплодисментов и цветочного запаха, перебивающего сегодня даже привычный запах лака для волос, замирает. Марево над сценой, туман над зрительным залом, искры в глазах. Все гаснет. Контуры бара проступают все отчетливее: грифельные доски с перечнем крафтов, высокие стулья у барной стойки, неровные бастионы бутылок. Столики поменьше?— будто маяки для заблудших кораблей.—?Что ж, хотите узнать, как я здесь оказ… —?я замолк на секунду, чтобы убедиться, что не фонят фантомные микрофоны и звук голоса?— это просто звук голоса. Без сценических приблуд. Поехали. —?Хотите узнать, как это место возникло из первозданного хаоса и небытия?.. А, ну конечно. За счет заведения, не стесняйся… Да, я расскажу.В начале было слово. Крошечное и ничего почти не значащее само по себе. Слово. А после пришли они. Все, кого ты видишь, каждый, гости, хозяева, даже тени из углов и надбитые бокалы на подоконниках. И, клянусь, у каждого были причины.Что? Превращать воду в вино? Нет, дорогой друг, я?— не умею,?— улыбаюсь. —?А вот за тем столиком сидит кое-кто, кому это вполне под силу…Посмотри, за баром у меня тут настоящий маг. Да-да, этот, в мантии. В первый день он испугался кофеварку, да так, что мне пришлось поставить новую. И обновить половину посуды. А сейчас ничего, глянь, даже ринзер уже случайно не нажимает!* Ему это нужно было, правда. Не в уплату еще одного долга и не от большого желания, а ради самого простого?— спасения.Рядом с ним Сашка Казьмин. Вот он нужен был уже нам. Кто-то же должен действительно работать, пиво там наливать, мешать коктейли, пробивать чеки, а? То-то и оно. Он справляется, и ему, вроде, весело?— вот главное, что он предсказал давным-давно каким-то своим казьминским чутьем и появился у меня в дверях.Официанты-Даламары? Спроси у них сам. Сколько их? Попробуй сосчитай, да смотри не обижай младшенького?— кое-кто этого не стерпит и хоть посох тебе об голову сломает… кхм… Впрочем, так ли голова для этого нужна? Надо бы тоже у них спросить.Зато я могу рассказать, почему тут ошивается Реджи?— секрета из этого он не делает, хотя я бы с удовольствием посмотрел на Реджи, который ну из чего-нибудь делает секрет! Ну, этот втрескался в бармена?— так случайно вышло. В которого? Хе-хе…Ты верно смотришь, там Раскольников в углу. Родя, Роденька. Я однажды поймал его на улице, где-то в Питере, уже сам не помню где. Взял из его рук какие-то бумаги, чтобы укрыть от дождя, а он заставил меня их все прочитать. Ну, я прочитал, присвистнул да привел его сюда. Так что идея, официально, моя, но, поверь, пришел он сюда своими ногами и по собственному же желанию. С тех пор почему-то и не уходит, только из своего угла сурово зыркает. Если угол займут, будет забавно, но я бы не советовал?— так однажды он влетел прямо на Реджи, бедный. Потом неделю отходил, все водичку просил на баре, а потом пошел и подсел к нему сам. Интересные тут дела все-таки творятся! Твой коктейль-то повторить?При случае постарайся не перепутать Сашу с Сеймуром. Они оба этого не любят, хотя пока молчат, честное слово, это не так уж и сложно. Но у этого мачете и дурнота какая-то в глазах, а доброты больше. Хорошо хоть, что именно у него мачете, как бы ни хотелось мне иногда признать обратное и лезть под стол!А вон та парочка… Морд… Лица словно с иконы и запах оливы, пустынное марево да морской бриз, вот эти, заметил? Знаешь, они здесь были первыми. Как и везде. Может быть, даже весь бар и вовсе вырос вокруг них, будто старинные церкви вокруг языческих алтарей, а те на чьих-то костях, а? Скорее уж так, чем наоборот. Или нет,?— я сверкнул лукавым взглядом и взял паузу, почти театральную, почти бестактную. Потом продолжал: с них я ничего не беру, потому что в первый раз они попытались расплатиться одним из тех тридцати сребренников, ну знаешь, тех, которые… Явно знаешь, не морочь мне голову! Так вот он протягивает монету Даламару, усмехается, и на щеках аж ямочки проступают, а у самого шея перечеркнута красной шрамной полосой (я поежился). И в глазах отражение, будто бы что-то перед ним горит. Его обняли за плечи, поцеловали прямо при мне и по волосам погладили той же рукой, которая одним прикосновением воду и правда превращает в вино, если захочет. Это помогло, конечно, но я все с тех пор думаю, думаю, думаю?— а что если бы в этих худющих руках было бы чуть меньше любви?..Еще Ярослав. Ярик, руина наша. Мы тут его очень любим. Развлекаем и заземляем разом, слушаем и делаем вид, будто понимаем гораздо меньше, чем могли бы, но знаем все. А сколько пива он пролил!.. Можно было бы пол вымыть, и еще б на бассейн хватило. Ну да ничего, это пустое, не будем вспоминать.На шесть часов от нас сидит развеселая компания, видишь? Розовые волосы, Сейлор Мун, Джокер и вот что-то совсем беспардонное еще. Шумят, гады, но шумят очаровательно! Таких не выгонишь, такие?— самые преданные, самое сердце. Если не здесь, то им больше негде существовать. Пусть ржут, обнимаются, любят друг друга и все вокруг. Пусть, это хорошо, это правильно и славно, тут они нужны и в безопасности, я обещал им сам.У нас тут есть и вампиры, и сказочные создания, аниме какое-то и просто живые люди, из плоти и крови, даже шахматист один?— но в тот угол, дорогуша, я бы не лез. Давай запустим туда Реджи и посмотрим, что будет, а?.. Я давно хотел предложить.(Тут я подмигнул ему, потому что попросту не удержался. Попробуйте как-нибудь сами?— черта с два у вас выйдет!)Голос говорит и говорит, шепчет, воркует, ехидничает и саркастически посмеивается, а картинка театра, замурованная где-то под барной полутьмой, постепенно оживает. Первыми отмирают чувства восторга, усталость и ощущение дома разом, после один за другим летят поначалу жидкие хлопки, которым через минуту предстоит превратиться в овации и экстаз. Потом легкая вибрация воздуха и, точно такая же?— внизу, под ногами, будто ты на сцене, а сцена вибрирует в такт…Вспышка. Сияние. Капелька пота бежит по виску и наверняка размывает грим, но это уже неважно. Вспышка, еще одна, еще. И то самое слово.Любовь.