С добрым утром. (1/1)

Никос так и не понял, когда конкретно все пошло не так. Когда он наехал этим чертовым колесом на провод? Или когда выловил этого робота из океанской пучины? Или вообще когда вышел в море в тот злосчастный шторм? Зачем он вышел тогда в море и какой момент он упустил? Когда все пошло не так?! Капли стучали по крыше одним нескончаемым потоком, отбивая неистовый ритм, который полностью совпадал с ритмом этой сраной, трижды проклятой мышцы за ребрами величиной с кулак, грохочущей сейчас так, что было бы удивительно, если ее стука не слышно снаружи. Как только разряд пронзил корпус робота, пройдя через микроскопические капли воды, остававшиеся внутри него и моментально испарив их, оптика стального гиганта осветилась мерцающим алым огнем, и его крылья затрепетали, словно ловя вибрации в воздухе. Собственно, так и было — крылья у сикеров способны уловить не просто касание перышка, но даже звук на самой высокой частоте, даже вибрацию, которую производит ускорение чужих турбин в небесах, которые уже занимал красный летчик. Уникальная чувствительность. Возможно, именно поэтому Старскрима было так трудно убить: он крыльями ощущал, откуда сейчас придет удар, и именно поэтому всегда уворачивался в самый нужный момент. Порой корпус решал за него даже быстрее, чем он понимал, что сейчас откуда-нибудь прилетит плазма.И сейчас он судорожно ловил потоки воздуха, идущие из маленьких щелей в стенах: ему нужно было убедиться, что он в данный момент не ТАМ. Не под водой. Не в комнате без выхода. Сикер чувствовал ветер, казавшийся ему сейчас самым божественным явлением природы; чувствовал запах нагретого масла и собственных турбин, энергона и горячего пластика, жести, чего-то соленого, терпкого, что потом окажется запахом рыбы, однако ему неоткуда было знать это. Наспех проведенная диагностика показала, что серьезных повреждений на его корпусе нет... А вот внутри... Чего-то не хватало, однако воспаленный процессор сикера никак не мог определить, чего конкретно. — М-м-м-м, — выдал он, поморщившись, а затем осторожно поднял руку, потирая ноющую после удара о воду переносицу. Попытавшись сфокусировать линзы, он потерпел сокрушительное поражение и не отказал себе в блажи крепко выругаться по-кибертронски, а если быть совсем точным, то на старом восском, который даже при ругательствах всё равно звучал как квенья. Такой уж это был благородный язык, язык аристократии, половина из которой перемерла на войне, а другая половина сокрылась в тайных уголках Галактики после гибели Воса. Повторная фокусировка ничего не дала, хотя оптика сикера горела, освещая кровавыми отблесками его точеный темно-серый фейсплейт. Старскрим поднял манипулятор вновь и внезапно отвесил себе смачный подзатыльник, калибруясь таким образом. Он знал свой корпус досконально, знал каждую гаечку в нем и каждый сегмент снаружи и изнутри, прекрасно знал, куда следует жать, где давить, чтобы починить себя.... И где лучше трогать так, чтобы доставить себе удовольствие. Темнота перед оптикой пошла белыми помехами, и картинка вдруг ожила, явив собой испуганно качающуюся лампу перед носом севшего на полу сикера. Он протянул палец и остановил ее, расправляя нещадно хрустевшие крылья. Они, трепеща, уперлись своими кончиками в чуть ржавые стены ангара, и Старскрим поспешно отогнулся вперед, сгибая в колене один сервопривод. — Невероятно... — раздалось откуда-то из угла, и Никос приподнялся на локтях, в восторге глядя, как от простого электричества медленно, но верно оживает этот робот, ЕГО робот. — Чёрт возьми, получилось... Господи, получилось! Работает! Радость затмила его разум, и целую минуту поминающий то Бога, то черта мужчина наблюдал, как существо медленно моргает диафрагмами, будто после долгого сна. Затем, когда мозги немного посвежели, он начал замечать кое-что другое... Странные, мелкие движения, которых не могло быть у запрограммированного человеком гиганта. Вот он трясет шлемом, словно в попытке привести в порядок мысли; вот усиленно чешет предплечье, с брезгливой гримасой на лице выковыривая из сустава какие-то присохшие бурые водоросли. Мелкая дрожь в крыльях, словно ему холодно. Бегающие по стенам ярко-рыжие фокусы, словно в судорожном приступе ужаса он ищет выход. Поджатые губы, словно он обладает не самым шелковым характером.— Эй... — Никос приподнялся на руках, подползая к остроконечному колену и трогая ладонью деталь гораздо ниже его голени. — Эй, робот, как тебя там... Ты меня понимаешь? Глупый вопрос. Самый глупый из всех, которые можно задать. — У тебя есть функция голосового распознавания? Старскрим слышал какой-то неразборчивый писк снизу, однако не обращал на него никакого внимания, доколе его источник не начал лапать его за ногу. Дернув ею, крылатый резко отодвинулся, опустив оптику и прищурившись. Что он там... Так, какая-то органика. Явно органика, значит, на планете есть атмосфера и — чтоб ее Юникрон сожрал — вода. Быть может, энергон также имеет место быть. В том, что тот Мост был открыт на другую планету, сикер уже даже не думал сомневаться: быстрый анализ антуража этой отвратительной жестяной коробки, в которой он оказался, не оставлял места для надежд. На Кибертроне никогда не было такой архитектуры. Старскрим издал тяжелый вздох и попытался хоть как-то развернуться, моментально застряв в узких стенах: затекшие крылья не желали изгибаться в нужную сторону. — Шлак... — пробормотал он, затем резко опустил одно крыло, издав тихое шипение, когда оно оглушительно щелкнуло. Безумно болел живот, точнее, одна его точка с правой стороны, где дрожащие пальцы сикера нащупали белесый выпуклый шрам. Судорожно скользя ими по этой зудящей полосе, Старскрим попытался вспомнить, когда умудрился получить такую отметину, но память словно издевалась над ним, избегая контакта с процессором. Медленно десептикон начал разархивацию данных, сам страшась того момента, когда они откроются... Один файл, другой, затем третий. Они открывались с задержкой, потому что Старскрим сам не хотел ничего знать. И лишь увидев, что произошло, сикер застыл, чувствуя, как рвется из груди мятежная Искра. Все словно обрушилось внутри него, перед оптикой потемнело... Нет! Нет, нет, нет, нет, нет, нет!!! — Сволочь! Мегатрон — сволочь! Старскрим сжал кулак, впиваясь когтями в ладонь, а затем в порыве эмоций врезал им по полу, оставив там вмятину. — Ой! — Никос рывком откатился в сторону, в ступоре глядя, во что превратился пол, а затем увидел, как робот сжимает собственный живот, только что не раздирая броню. — У тебя сбой программы, что ли?Мужчина попытался отползти подальше, понимая, что оставаться рядом с заглючившим роботом опасно, однако над его головой резко засвистел ветер, и прямо перед лицом в пол вонзился коготь, обрызгав его обломками плиточной прослойки. Таким образом, Никос оказался в своеобразной клетке из чужой ладони. — Чёрт возьми! Что ты делаешь?! — вскрикнул он, и тут же перед глазами возникли алые, горящие бешенством окуляры: Старскрим согнулся в три погибели, разглядывая букашку, дергано шевелившуюся под ладонью. За пару секунд, прошарившись в поисках дополнительных сигналов, десептикон обнаружил здесь несколько искусственных спутников; найдя спутники, обнаружил сеть; найдя сеть, нашел Интернет, а, взломав Интернет, отыскал информацию о языке и здешних биологических видах. Никвинта себе у них цивилизация. Примитивная, в чем-то слишком противоречивая, но вполне на уровне. В окулярах Старскрима вспыхнула мимолетная звездочка интереса, но он успешно замаскировал его, зарычав на английском:— Как я здесь оказался и что ты вообще такое? Никос замер, боясь поднять голову. Робот говорил... По-английски. Мало того, он проявлял эмоции... — Могу задать тебе тот же вопрос, — просипел мужчина, моментально испугавшись своей наглости.— Кто я? Ты спрашиваешь, кто я? — Старскрима затопило возмущение. Такая букашка и не знает его! — Я — первый заместитель Лорда Мегатрона, незаменимый и неповторимый командующий десептиконскими ВВС Старскрим! Можешь звать меня просто Лорд, — милостиво разрешил сикер, выпрямляясь и выпячивая грудь вперед. Живот прострелило болью, и он, разъярившись вновь, вжал ладонь в пол, коснувшись ею спины мужчины. — Где я нахожусь?Никос с трудом заставил мозг собраться в кучу, что было не самой легкой задачей, и он пробормотал:— В Брекстаде, В Норвегии... Он приподнял руку и уперся ею в ладонь десептикона, у которого от ярости, похоже, мутился рассудок. — Прекрати... Перестань...Ты раздавишь меня, чёрт побери! — Плакать не буду, — зашипел Старскрим и безжалостно вдавил руку в пол. Вот тут история Никоса Кристенсена и закончилась бы одной из нелепейших смертей в истории человечества, однако дверь оглушительно ударилась о стену, и внутрь влетела Агни, держа в руке два бумажных пакета, от которых шел умопомрачительный аромат восточных специй. — Ник, я раздобыла... О, ты его включил! Она оставила пакеты на столе, моментально забыв про них, и в несколько широких шагов подлетела к Старскриму, не видя, в каком положении находится ее друг: развернутые крылья закрывали весь обзор. Агни подбежала к его сервоприводу и вцепилась в него мертвой хваткой, разглядывая подколенный шарнир.— Красавец, какой красавец!.. — восхищенно зашептала девушка и полезла пальцами между круглых панелей там, вызвав у сикера удивленный смешок.— Так, как это у нас работает...— Прекрати, щекотно, самка! Если кому-то удается рассмешить прежде злившегося человека, злость проходит от одного лишь смешка, и больше невозможно вернуть ее, даже если ярость была неумолимой. Такой принцип сработал и со Старскримом: один раз усмехнувшись от щекотки, он больше не смог продолжать свои притязания на жизнь мужчины. Немного оттаяв еще и от слов Агни — даже такие страшненькие белковые признали его красавцем! — Старскрим прислонился к стене и откинул шлем на нее, полностью выжатый чередой последних событий. Сил больше не осталось ни кричать, ни убивать, и поэтому он теперь просто сидел, с интересом наблюдая, как органика возле его сервоприводов решает его судьбу. Судя по всему, самец был в шоке, поскольку самке пришлось поднимать его и усаживать на странное сооружение, похожее на кресло, только с двумя широкими колесами с боков. Старскрим не стал задерживать на этом свое внимание, он лишь недовольно фыркал из-за причиненных ему неудобств. Его настроение всегда менялось с ультрасветовой скоростью, даже быстрее, и именно поэтому горе крылатого немного обтесалось, и он смог справиться с собой.Тем временем, дискуссия продолжалась. — Я вообще не понимаю, что за баг в механических мозгах этого придурка, Агни, — зашипел Никос, скрестив руки на груди. — Он едва не убил меня!— Эй, там, я все слышу, черви. Сделайте более уважительный тон к Тирану Небес. — Это его бойцовский псевдоним? — удивилась Агни. — Слушай, Ник, а ты уверен, что было именно так, как ты сказал? — Что ты имеешь в виду? — Я не исключаю того, что ты неудачно упал с коляски и ударился головой о... О что-нибудь твердое. — Агни! Ты намекаешь на то, что вот эта красная штуковина слева от меня — моя галлюцинация?! Ты тоже видишь его, и он всерьез хотел убить меня!— Назовите меня еще вашим пьяным сном, — фыркнул сикер сверху и постучал пальцем по полу возле женщины. — Вы можете поведать мне, как я оказался в вашем захолустье? Заметьте: пока я спрашиваю вежливо. Люди переглянулись: пока спокойное выражение лица сикера явно готово было в любой момент смениться на другое. И эта перемена явно будет не в их пользу. — Я обнаружил тебя, когда рыбачил возле северо-западного берега, — неохотно проговорил Никос. — Я тебя...зацепил и поднял наверх, затем мы перенесли тебя сюда. И вот ты здесь. Это все, что я знаю... Не расскажешь, как попал туда? — А вот это тебя уже не касается, — прошипел Старскрим. — Единственное, что тебе нужно знать — я не с вашей вонючей планетки. Агни, кажется, втянула носом воздух, замерев при этих словах. С самого раннего детства ее страстью были фильмы о пришельцах, книги о пришельцах, записи, научные документации... Маленькая, рыжая как свечка девочка, топоча резиновыми сапогами по камням, уносилась из дома, когда солнце лишь окрашивало небо над востоком в цвет ее волос, само еще не показываясь... Малышка пряталась в прибрежных камнях и ждала, развернув свои альбомы, что вот-вот ранняя сумеречная тишь озариться светом огней летающей тарелки. Когда в тихо шелестящих волнах, словно в зеркале отразится прожекторный огонь. Ей не надоедало, она не переставала верить, что иные цивилизации существуют. Ах, сколько было просмотров мультфильмов и кино, сколько слез пролито, когда заканчивался ?Инопланетянин?! Став взрослой, она и мечтать не могла о встрече с ним... А тут — вот он, прямо под носом! Мечта, ее мечта! Люди частенько верят в то, во что хотят верить, в то, чего ожидают. Порой, даже самая невероятная ложь может сойти за правду, если подать ее так, как хочет слушающий. Именно поэтому Агни, услышав эти краткие, полные раздражения, но естественные слова, поверила сразу и крепко. Мысли о том, что это может быть просто такая программа, она даже не допустила. Слишком уж много несостыковок. — Какая прелесть... — прошептала она, разглядывая корпус. — Агни, ты вообще слышишь меня?! — Никос, будь добр, заткнись, пожалуйста. Он замолчал. Агни еще никогда не говорила с ним вот так — жестко, словно миллион сильных игл разом поднялись и впились ему в кожу по всему телу, проникнув под нее и сквозь плоть прямо в сердце. Это было непривычно, неприятно, и Никосу оставалось лишь просто замолчать, заткнуться, как она и сказала ему. Отъехав назад, он снял со стола упаковку с куриной лапшой и вскрыл ее, несколько раз щелкнув палочками. Этого робота он еще не знал, но уже понял: он — сволочь. ***— Итак, — раздался тяжелый, физически ощущаемый голос над головой Тандеркрекера, стоявшего на коленях напротив возвышающегося в конце зала трона. Сервоприводы онемели из-за того, что от неудобной позы пережало энергопроводы: тонкие трубки под коленями не выдерживали долгого сидения на них и складывались, смыкаясь краями. От этого холод окутал ноги ТиСи от турбин и до голени, и он бы уже не встал без посторонней помощи. Помогать ему никто не собирался. Десептиконы стояли вдоль стен, неся караул во избежание новых прецедентов, и жадный, ищущий взгляд Скайварпа натыкался на стену молчания каждый раз, когда он, еще не смирившись со своей судьбой, искал поддержки от других...и не находил. Никто не хотел разделить с опальными крылатыми их участь, никто не хотел оказаться третим на полу у ног Мегатрона в положении приговоренных. Синий сикер сглотнул вязкий сгусток энергона. Его били. Его и Скайварпа били долго, со вкусом, вколачивая в пол оба изломанных корпуса. Мегатрон, казалось, не знал усталости, взявшись за обоих сикеров собственноручно, так, чтобы они крыльями прочувствовали неотвратимость наказания. Им ломали манипуляторы, каждый палец по отдельности; медленно вынимали провода, круговыми движениями откручивая каждый; обламывали элероны на крыльях до тех пор, пока крики не превратились в едва слышный жалкий хрип, а ток энергона не становился пугающе слабым. Тогда их насильно заправляли, не давая сдохнуть раньше времени. Руки и ноги крепили в специальные зажимы и без пощады вводили тонкие иглы насадок в топливоприемники, располагавшиеся на боках и между бедер. Использовались всё же те, что на боках: ТиСи и Варп — офицеры, и такой позор не допускался.Искра ТиСи бешено пульсировала в такт звуку, рождавшемуся от того, что Мегатрон постукивал пальцем по подлокотнику трона. Рядом сидел Скайварп. Его крыло страшно изогнулось в другую сторону, гармонью сложившись так, как не может физически сложиться даже самое гибкое крыло. Он все пытался подобраться поближе к Тандеркрекеру и прижаться к нему липким боком, но не мог этого сделать: Мотормастер держал крепко. Фиолетовый телепортатор дрожал.— Мой Лорд... — крылатый сложил ладони вместе, переплетя тонкие пальцы и с выражением полной покорности опустил шлем, чувствуя, как стекает по его крутой скуле капля хладагента. — Мегатрон...— Если за три клика ты найдешь мне оправдание своих действий, я убью вас обоих быстро, — хохотнул серый мех, явно наслаждаясь своей страшной властью над двумя преступниками. Он не жалел их. Два сикера нарушили прямой приказ начальства, его приказ, одновременно с этим нарушив закон, прописанный в Своде. Проявлять лояльность формеру, попавшему в немилость Мегатрона, строго воспрещалось. Оказывать помощь формеру, попавшему в немилость Мегатрона, строго воспрещалось. Вообще, контактировать с формером, попавшим в немилость Мегатрона, строго воспрещалось. Не надо мешать Мегатрону. Скайварп помешал, а Тандеркрекер защитил его, тем самым поставив и себя в положение опального. — Лорд Мегатрон! — Скайварп рванулся вперед, прежде, чем ТиСи успел что-то сказать. — Старскрим... Он наш ведущий! Единственный ведущий! Как мы...это... Не мог я позволить ему умереть! Вы...— Скайварп имеет в виду, если бы мы дали нашему ведущему получить критические, не совместимые с активом повреждения, привыкать к новому пришлось бы до неприличия долго, — пояснил отрывистый набор слов сотриданика Тандеркрекер и тут же удостоился благодарного взгляда с его стороны. У Скайварпа частенько бывал приступ заикания, когда он нервничал особенно сильно. Он начинал проглатывать окончания слов, фраз так, что разобрать, что только что сказал фиолетовый придурок, было невозможно. В таких случая на помощь приходил благородный Тандеркрекер, и проблема уходила сама собой. Казалось, это была вполне приемлемая причина, однако чеканный фейсплейт Мегатрона выражал ничего, кроме ядовитого скепсиса. — Да, разумеется. И лишь поэтому вы совершили такую непростительную глупость, — улыбнулся он. — Как трогательно, я готов заплакать. Вы подвергли риску всех нас, убрав защиту против Моста. Не думали ли вы, что сквозь пространственную брешь могли проникнуть автоботы тогда, когда мы были к этому не готовы? Не думали ли вы, что у войск может появиться заблуждение, что меня можно предавать безнаказанно? Я вынужден прибегнуть к крайним мерам, мои любимые сикеры.— Лорд... Не надо...Словно не слыша, он повернулся к Саундвейву, замершему у пульта управления, и сухо произнес (улыбка уже исчезла с его лица, словно ее и не было):— Саундвейв, набери код 24-TXV. Вызови мне ?Мирную Тиранию?. — НЕТ! — рванулся из клешней Мотормастера Скайварп. — Этих двоих в карцер на цокольном, температуру на сотню градусов ниже нуля. Пусть подумают о своем поведении прежде, чем я воздам им то, что они заслуживают.— МЕГАТРОН! — истошно завизжал Варп и забился, извиваясь всем корпусом. Тандеркрекер уставился в одну точку в стене, впав в шоковое состояние, и не увидел, как на макушку сотриданика опустился тяжелый кулак. Зато, прежде, чем самому кануть во тьму, он успел рассмотреть, как пальцы Саундвейва нарочито медленно набирают на плоской клавиатуре страшный код.