Глава 11 (1/1)

А сегодня ночью я окончательно решил, что бездействовать и дальше равносильно самоубийству…Потому что из того пьяного бреда, что Вадим нес, пока после прощальной вечеринки с однокурсниками медленно и, на удивление, аккуратно добирался до своей комнаты, я понял, что он, черт его дери, сразу же после получения диплома собирается перебраться от нас на съемную хату!Сбежать от меня вздумал!Не позволю! Только через мой труп!Но это все экспрессия, если по-нормальному, то, как говорится – кто не рискует, тот не пьет шампанское…Я, получив свое, либо избавлюсь от этого ненормального влечения, терзающего меня уже несколько лет, либо завязну в своей запретной любви еще крепче… и спастись из ее нежно удушающих объятий не смогу уже, наверное, никогда.Но ведь лучше, наконец, набраться мужества и исполнить свою мечту, чем отпустить его из своей жизни на все четыре стороны, а потом свихнуться от тоски и одиночества, а еще от этих вечных ?если бы?…Да, лучше уж получить от него на утро по заслугам, чем потом всю оставшуюся жизнь корить себя за малодушие и трусость!План в моей бедовой головушке созрел в мгновение ока, не в деталях, правда, но с более-менее сформировавшейся тактикой поведения.Я вот уже полночи сидел на коленях у постели брата и болезненно-пристально всматривался в расслабленное выражение его такого мужественно-красивого лица, любовался мягкими темными локонами, резко выделявшимися на белоснежной ткани наволочки, мерно бьющейся на виске жилкой, изящным изгибом шеи, которую я был бы просто счастлив покрыть сплошным слоем собственнических засосов; соблазнительно видневшимися в растянутом вырезе футболки ключицами, я бы и их не оставил без внимания; сильными руками, не знаю уж, могут ли они быть к тому же еще и нежными; и с замиранием сердца представлял, как он себя поведет, когда я приступлю к воплощению своего плана.В какой-то момент лицо брата, будто в ответ на мои мысли, нахмурилось, и я чуть не вскрикнул от неожиданности, когда он сграбастал меня в СОВСЕМ не нежные объятия и, притиснув меня к себе, словно мягкую игрушку, продолжил себе спокойно спать.Я в страхе застыл – не дай Бог, он проснется, и что я тогда буду делать?Но постепенно расслабился и с упоением, уткнувшись носом в желанную шею, вдохнул едва уловимый аромат – терпкие нотки пота… шлейфовые – его любимых древесных духов… свежие – стирального порошка… все они составляли его такой родной, особенный запах, свойственный лишь ему одному.Я совершенно разомлел и даже не заметил, что стал напевать себе под нос придуманную мной мелодию на стихи Бальмонта:Ветер перелетный обласкал меняИ шепнул печально: "Ночь сильнее дня."И закат померкнул. Тучи почернели.Дрогнули, смутились пасмурные елиИ над темным морем, где крутился вал,Ветер перелетный зыбью пробежал.Ночь царила в мире. А меж тем далекоЗа морем зажглося огненное око.Новый распустился в небесах цветок,Светом возрожденным заблистал восток.Ветер изменился и пахнул мне в очи,И шепнул с усмешкой: "День сильнее ночи!"Хм, но пока сильнее ночь, я был с ним, почти так же близко, как и мечтал.Вообще, надо заметить, ночь для меня – особенное время суток…Только ночью я могу быть самим собой, позволить своей ?тронутой? сущности, наконец, вырваться на свободу, ведь только ночью я могу не опасаться, что кто-нибудь увидит, КАК я смотрю на спящего брата…Темнота мне в том помощник – она скрывает выражение моих глаз, наполненных до краев безумной жаждой обладания ИМ.Я ненормальный, псих, тронутый, двинутый, я извращенец, вы уже признали, я много еще кто, но…Я хочу его, и я его получу, вот завтра же и начну свою завоевательную кампанию, даже если он возненавидит меня за это…Лучше пусть ненавидит – это уже хоть что-то, чем забудет уже на следующий день, как переступит порог нашей квартиры…