Ханбин, Хаи (1/1)

- Да брось, дружище! Мы придумаем что-нибудь другое, слышишь?Мино отчаянно что-то бубнит еще, но Ханбин непреклонно мотает тяжелой головой. Не придумают. Тут вообще иных "легких" путей нет. Да и что они могли бы придумать? Толкать наркоту ребятне или стать мальчиком на побегушках в засранной заправке? Много так не заработать в его сжатые сроки. Да и связываться с криминалом как-то...- Нет, я решил.Старший обреченно воет – если Ханбин что-то задумал, то обязательно это сделает.- Не будь идиотом, мелкий! – Мино начинает злиться. – Ты думаешь, это все просто – взял, да поверил на слово Сынхену-младшему? Ханбин, одумайся – все, с чем связан Ли Сынхен незаконно. Неужели ты забыл, а?Ханбин ничего не забыл. Он прекрасно помнит, как Сынхен однажды вылечил его мать. Просто так взял и оплатил приличные счета за лечение. Во второй раз, Ханбин сам понимал, на что шел, когда пришел на поклон к Сынхену.- Хенним, я не смогу никогда тебя отблагодарить за то, что ты сделал мне и моей матери, но пожалуйста, - парнишка сгибается в пол. – Она серьезно больна. Снова. Я умоляю, помоги.Сынхен смотрит на него задумчиво, а у Ханбина сердце готово выпрыгнуть из груди. Если его сейчас пошлют, он не знает куда еще идти. Наверное, только умирать.- Я могу тебе помочь, но это не будет за "пожалуйста", - у Ханбина глаза загораются уже после первых слов. – Ты же понимаешь, да?"За все, что угодно", - думает Ханбин.- Конечно, ты уже однажды ее спас. Я хочу и готов тебе служить.Сынхен довольно улыбается на эти слова и уже знает, как получить из этого выгоду.Они жмут другу другу руки, и младший читает на тыльной стороне чужой ладони "Великий". Это вызывает в его груди необъяснимый трепет, и Сынхен видит это в его глазах. Мужчина хмыкает под нос. Интересно, насколько быстро бы парень одернул руку, прочти он продолжение фразы, скрытое под дорогой манжетой? "...обманщик" - Слушай, Мино, я прекрасно понимаю, на что иду. Я знаю, что Сынхен-хен не на лапше разбогател и обзавелся связями, - Мино кивает с умным лицом. – Но, я всегда смогу прикинуться дурачком и отрицать все, что мне предъявят.Мино почти рвет на себе волосы, поражаясь такой детской наивности. Просто так из такого дерьма не выходят, но Ханбин настроен весьма решительно.- В конце концов, мне нужно будет лишь таскаться за девчонкой этого мужика. И все. Или ты думаешь, что какая-то девчонка связана с теми делами, что мафиози ведут? Не смеши, хен.Он зовет его хеном только когда выпрашивает что-либо, и старший уже знает, что заведомо проиграл. Поэтому говорит лишь:- Будь всегда настороже. Он грузный и высокий. Настоящая скала. Ханбин не видел ни разу еще таких габаритных людей, и уже этим он вызывает к себе неосознанное чувство уважения. Сынхен вкратце рассказал ему, что мужчина, у которого Ханбин будет работать – весьма солидная фигура в бизнесе. Говоря про бизнес, старший понизил тон своего голоса, без слов давая понять, что бизнес этот теневой. Ханбину страшно не было. У него страхов и без этого был полный вагон во главе с лежачей больной матерью и младшей сестрой дошкольницей. Подумаешь, мафия. Но, где-то на задворках сознания, одно это слово ставило дыбом волосы на загривке. И с того момента, когда Сынхен представил своему "другу" Ханбина, пути к отступлению были перекрыты многотонными камнями. У него не осталось права на ошибку.У мужчины все тело разукрашено татуировками. Не словами, нет. Это искусные работы мастеров – огненный тигр с агрессивной пастью и разноцветные цветы. Ханбин не разбирается во флористике, но цветы очень красивые. Пышные. Он более чем уверен, что там, за этими красивыми цветами спрятаны мерзкие слова. Не самые лучшие, что могли говорить люди о других людях. Ханбин пытается об этом не думать. А когда его приводят к ней, все мысли начисто выметает из головы. Хаи – живой "Цветок", о чем говорит ее изящное слово на открытом участке предплечья. Настоящая "Богиня" на выпирающей ключице. Ханбин думал минутой ранее, что не видел ничего прекраснее тех цветов, что распустились на теле его хозяина, но понимает, что ошибся. Это Хаи "Прекрасная". Она совсем-совсем не вписывается в этот мрачный кабинет, где Ханбина представляют ее новой собакой, на что парень лишь сжимает до скрипа челюсти, чувствуя жжение на шее под ростом линии волос. Он смеет лишь однажды кинуть на мужчину полный презрения взгляд, понимая, что скоро на нем появится уродливо-жирное "пёс". Ханбин пытается не думать об этом. Он готов на любые унизительные слова, ведь они стоят здоровой матери. Его тело – это лишь малая жертва, которую он может принести за такой дар. Он думал, что девчонка будет издеваться над ним, ведь она имела власть, а он был лишь мелкой шавкой. Думал, что это будет сложно – сдерживать себя за каждое брошенное в него обидное слово, каждый надменный взгляд. Ханбина немного удивляет обратное. Этот контраст бодрит не хуже ледяного душа. Там, в другой части дома вершатся чужие судьбы, а он стоит у комнаты Хаи, и ждет, когда она соберется в школу. Она оказывается даже младше, чем он представлял. Ханбин видел мельком ее учебники – предпоследний класс старшей школы. Девчонка не разговаривает с ним, а Ханбину, это даже не нужно, но почему-то где-то внутри скреблась обида. Почему? Ханбин не знал. Он смеялся над совершенно беспочвенными желаниями подружиться с ней и корил себя за нелепые мысли, но это прочно засело в голове. Наверное, он еще ни разу не видел такой красоты в живую, что неосознанно тянулся к ней. - Доброе утро, госпожа.Низкий поклон по уставу и глаза в пол. Ему запрещено было смотреть на нее, Ханбин отчетливо запомнил тот ревнивый взгляд хозяина, и понял, что это было одно из самых главных правил в этом доме. Кем она была для мужчины? Парень сразу же отмел наивное предположение о том, что она была дочерью. Об этом говорило все – горящий взгляд мужчины, его прикосновения и тяжелое дыхание. Ханбин был немногим старше Хаи, но никогда не был дураком. И лучше бы он им был, потому что осознание этой правды ставило волосы на теле дыбом. - На улице дождь, Вам следует одеться потеплее. Она впервые, за целый месяц их знакомства, с усмешкой фыркает. Ханбину нельзя, но он поднимает на нее свой взгляд и замирает, покрываясь холодным потом, потому что:- Было бы здорово сдохнуть от пневмонии.Они едут до школы молча, парень просто не знает, что ответить на такие слова. Ему приказывают уйти каждый вечер. Ханбину тошно от картин в голове, но он не смеет перечить. А утром следующего дня ему страшнее вдвойне, потому что он встречает ребенка со стеклянным взглядом и отвозит в школу. ?Какая нахуй гребаная школа, после ночи насилия?!? - хочется крикнуть в пустоту, и Ханбин впервые начинает беспокоиться о ком-то, кроме своей матери и сестры. И это совсем неправильное чувство для цепного пса. Так не должно быть.?Как там Ханбель???Скучает?На том проводе вздыхают тяжко, но ничего не спрашивают. Впрочем, как и всегда.?Крис, спасибо вам огромное. Ты же знаешь, как сильно я тебе благодарен???Вы нам не в тягость, когда ты уже поймешь??Слезы просятся наружу из-за девчачьего голоса с укоризной, и ему до спазмов в груди приятно, что есть кто-то, кому они в этом мире не безразличны. Что есть друзья.?Мино каждый день привозит ей сладости, а я думаю, что все-таки они вредны для ребенка?Она еще много чего болтает, Ханбин слушает и улыбается, а по лицу текут слезы. Он слушает о своей младшей сестренке, а перед глазами стеклянный взгляд Хаи. Она ведь такой же ребенок, как и Ханбель, так почему же ее не балуют конфетами и игрушками, а заставляют… Так не должно быть. Мир не должен быть жесток к детям. ?Если я оступлюсь, ты простишь меня??Крис резко замолкает на рассказе о дошкольных курсах, а у Кима сердце сжимается до размеров ореха. Сможет ли он что-нибудь против целого мира в одиночку, если за ним не будут стоять его друзья? ?Я оступлюсь вместе с тобой?Он не будет один.Каждый день – день сурка. Это очень похоже на непройденный уровень в игре. Хаи не знает, какую игру проходит она, но не может с ней справиться. Каждый день ускользает сквозь пальцы, а она не может разгадать, в каком месте должна свернуть направо, чтобы вырваться из этой тьмы. Чтобы освободиться. Она пробовала многое. Пыталась покончить с собой, сбежать – каждый раз ее возвращали к ненавистной жизни и каждый ее поступок запоминали, чтобы впредь такого не могло случиться. За ней постоянно следят: камеры повсюду, люди в черном сторожат ее в душе и туалете, в школе завербовали всех учителей и парочку одноклассников. Хаи кажется, что днем она героиня блокбастера с кучей каскадеров и спецтехники, а ночью превращается в актрису самого жесткого порева. Ей бы впору захлебнуться собственными слезами и сдохнуть наконец, но, как назло, она вроде бессмертна. Хаи бесконечно устала быть игрушкой в чужих руках. Когда-то было иначе. Ведь она была до всего этого Ада чьей-то дочерью? Как жаль, что она даже не помнит этого. Вся ее жизнь сплошная нескончаемая агония, и Хаи придумывает в голове прошлое, пытаясь хоть как-то держаться на плаву. Придумывает родные лица, хотя не помнит ни одного воспоминания о матери или отце. А были ли они когда-то? Что ж, если и были, то давно гниют под землей – Хаи точно знала, что он никогда бы не позволил забрать ее у него. Во всем мире не видно никого, кто мог бы ей помочь. Кажется, что она совершенно одна посреди толпы надрывается до хрипа от криков, но никто не слышит ее голоса. Ей всего шестнадцать, но черт возьми, как же она устала от жизни. Наверное, это будет последний крик о помощи, и если после этого она не сможет пройти гребаный уровень в этой игре, то ей остается только сломаться. - Доброе утро, госпожа.- Я больше не могу…Он курит нервно за углом, дожидаясь встречи, и сам не знает, откуда в нем столько храбрости для такого шага. Шага, который поставит под удар всех его близких и родных, но поступить иначе – дело не только чести, но и справедливости. Ханбин хмыкает невесело. Справедливости в этом мире совсем не осталось, за нее даже никто не борется, но почему же тогда решился он? В слепой надежде? Или слепом идиотизме? - Сколько времени?Он вздрагивает от чужого голоса, и щурит глаза, пытаясь разглядеть в темноте переулка черный силуэт незнакомца.- Десять минут до начала.Незнакомец стоит с минуту неподвижно, в конце, все же выходит на тоненькую полоску света от фонаря. Значит, его не обманули с паролем. Ему протягивают черный пакет, и Ханбин чует острый запах кимчи. - Там внутри, - это чужой голос пробирает до дрожи, или посыл слов? Ханбин дрожащей рукой протягивает ему пакет с деньгами, и слышит напутственное: ?Раз уж решил это взять, то рука не должна дрожать?.Все верно. Пути назад нет. Он сам выбрал эту дорогу, несмотря на то, что до этого не хотел связываться с криминалом. Хотя, он ведь связался с ним уже тогда, когда Сынхен-младший оплатил счета его матери в первый раз. Можно сказать, что Ханбина без спроса ткнули прямо лицом в это дерьмо, так что, тут уже без вариантов. Он шумно вдыхает и выдыхает, крепче сжимая ручку пакета с квашеной капустой, и уверенно кивает сам себе, поджимая губы. - Эй, как мне с тобой связаться еще?Незнакомец оборачивается на ходу, и Ханбин видит кривую ухмылку на полных губах. - Ищи Кая. Она лежит безжизненным комком на огромной постели – вся бледная, с застывшими в уголках глаз слезами, – что Ханбин хочет выть от боли. Камеры в комнате будут отключены еще час. Столько дает ей хозяин, чтобы привести себя в порядок; чтобы никто лишний не видел чужое желанное тело. Он поднимает ее на руки и уносит в ванную. Хаи легкая словно пушинка, он сам видел, как она специально морит себя голодом, но менее красивой от этого не становится. Бледность лишь подчеркивает сочность ее искусанных губ, а впалые щеки выделяют огромные омуты глаз. Ханбин не боится залезть в душ в одежде с Хаи на руках. Не боится намокнуть до нитки, смывая чужой позор, но боится раздавить чужое нежное сердце, вверенное в его пыльные ладошки. Почему такой ублюдок должен топтаться в ботинках по этому сердцу, когда оно такое маленькое и еле живое?Он всегда плачет здесь, стоя под душем, ведь слезы для него это большая роскошь. Тем более, что Хаи не должна знать, как сильно он боится. Она должна верить, что есть кто-то сильный, кто готов идти ради нее против. Против бездонной тьмы. - Вода не может быть такой соленой, знаешь, ведь.Она прячет лицо у него на шее, а он стоит с ней на руках под струями воды и еле дышит от сдерживаемых рыданий. Хаи все знала, но даже так не отворачивается от него, и это придает силы. Это рождает веру в то, что он поступает правильно. Наконец-то правильно за всю жизнь. Этому не учат. С этим не рождаются. Ханбин не выбирал, какие слова будут его украшать, так же, как и не выбирал, кем ему рождаться. Если бы было это право выбора, он бы смог родиться в благополучном районе с любящими родителями и собакой? Возможно ли было такое? Ханбин не знает. Он лишь выдыхает с шумом и убивает первого, а затем и второго. С этим правда не рождаются – ужас струится по венам обжигающей лавой, но чужая ледяная ладошка в руках подгоняет его идти вперед. ?Цепной пес? становится ?Убийцей?. Хаи прижимается щекой между лопаток, когда ветер взъерошивает ее длинные волосы, а Ханбин давит на газ. Он чувствует ее руки, обнимающие поперек живота, и дышать становится легче. Ханбин становится уверен в том, что если бы ему дали выбрать, кем ему родиться, он бы выбрал эту же семью. Больную мать, Ханбель, и хрупкие руки Хаи. Этому не учат, но у Ханбина хватит сил, чтобы научиться. Ради близких, он готов научиться носить свои слова. - Блять…Девчушка вздрагивает из-за чужого ненавидящего взгляда, и Ханбин закрывает ее своим телом. - Что такое?В прихожую выходит Крис, и так застывает с открытым ртом. На пороге стоит окровавленный Ханбин и прячет за спиной дрожащую девчушку. Кристал отмирает первой – отталкивает с дороги Мино и притягивает парочку в узкую прихожую, закрывает дверь на замок. - Ты самый беспросветный кретин, Ханбин, - выплевывает Мино и бьет младшего в простреленное плечо. Только-только остановившаяся кровь снова начинает течь, а Хаи дрожит сильнее.- Что, сука, добилась своего? – Мино хочет хорошенько потаскать ее за волосы, тянет руки за спину Ханбина, но тот неожиданно сильно толкает его в грудь.- Не смей ее трогать, - рычит младший, и Кристал пораженно ахает. Ему даже стоять тяжело, но за девчонку готов сгрызть любому глотку. - Да отцепись ты от него! – Крис выталкивает обиженного Мино вон из прихожей, и осторожно подхватывает Ханбина под руки.Хаи не остается в стороне и девушки затаскивают ослабевшего парня в гостиную, по пути марая пол густой кровью. Мино хмуро плетется следом. - Эмбер! На крики девушки к ним присоединяется еще одна жительница квартиры, и Хаи вздрагивает испуганно, жмется ближе к ослабевшему Ханбину. - Вот же черт, что случилось? – эта Эмбер смотрит обеспокоенно, но бесстрашно, будто каждый день видит лужу крови в гостиной, и немного пугает Хаи своим цепким взглядом. Она слишком похожа на парня – короткие волосы и мятая футболка.Когда пугающая Эмбер пытается порвать мокрую от крови футболку Ханбина, Хаи тут же вцепляется в нее руками, пытаясь оттащить от него. Судорожно мотает головой.- Дуреха, Эмбер лишь осмотрит рану, - ее останавливает Крис. – Она медсестра. Доверься нам.Мино на эти слова показательно громко фыркает, и Хаи сдается. Она понимает, что это ей не должны доверять в этом доме, но эта Кристал так искренне просит ее поверить им, что Хаи наконец дает волю слезам. - Тише, все будет хорошо.Ханбин еле держится в сознании, но успокоить этого ребенка кажется его обязанностью. Он гладит здоровой рукой по волосам и улыбается ободряюще серыми губами. Кристал с Эмбер переглядываются, и Крис шепчет ей одними губами: ?Я тебя люблю?.Утром Ханбина будит маленькая Ханбель, забираясь к нему на диван. Он блаженно прикрывает глаза, обнимая маленькое тельце к груди, и замечает новенькое ?Сладкоежка? на ее ручке. Ханбин улыбается. - А это кто? – доверительно шепчет девчушка ему в ухо и Ханбин прослеживает ее взгляд. Хаи стоит, стеснительно прижимаясь к косяку двери, и кажется, чувствует себя лишней в этой квартире. Ханбин так не считает. - Иди к нам, Принцесса.Ханбель обиженно хмурится, звонко крича, что это она ?Принцесса?, а Ханбин смеется и зацеловывает ее надутые щечки, про себя думая, как же ему ужиться с двумя особами королевских кровей. Девушка робко садится к ним на диван, но тут же притягивается к другому боку Ханбина, аккурат нос к носу с маленькой Ханбель. Она жутко неуверена, но шепчет дружелюбно: ?Привет?. Ханбель смотрит на нее с опаской, но через мучительную минуту, все же улыбается. Ханбину кажется, что он готов свернуть горы ради них. И он обязательно свернет. Если не горы, то шеи точно.