...или же все-таки нет? (1/1)

Нова сидела, держа в руках небольшой голографический проектор. Из лучей света вырисовывался он, Ральф. И он делал ей своеобразное откровение, исповедь или как это назвать? Автобиография? Он рассказал все, все свои тайны, все секреты, всю свою жизнь. И в конце попросил прилететь на Гавань, и поставить цветы за него, если не трудно. За него, и за его боевых товарищей. По щекам Новы текли слезы. Он все рассказал, кроме чувств. Хотя тут и так все понятно, ведь он... он единственный в ее жизни пожертвовал собой для нее. Для того, чтобы она жила свободной, без нитей из тьмы. Без кукловодов.Ну что же, я тебя не забуду. Я исполню твою последнюю волю. Нова выключила проектор, утерла слезы и, запахнув плащ, отправилась на улицы Гавани, туда, где стояло четыре надгробия, туда, куда никто, кроме нее, не придет. Ибо никто их не знает, никто их не вспомнит, ибо память истерлась о них, потому что некому помнить о них... ... кроме нее. И как не трудно ей признавать... она наверное влюбилась в него тоже. Я сидел в кресле на этой самой станции. Арона уже не было: он отправился перевоплощаться в церебрала на какую-то Богом забытую планету, естественно, по причинам, о которых он не сказал. Но я догадываюсь. Ибо такие люди никогда не делают все просто так, и уж точно не позволят "наследству" появиться, ибо в их планах нет пункта "если я умру", у них есть пункты "при таких-то трудностях поступить так-то". У него в партии нет места поражению, а лишь победе. Но пока он будет церебралом или будет прикидываться таковым, данная станция не моя. Точнее то, что я успел перехватить, ибо пока что я имею тут лишь формальную власть, а настоящую власть имею только над одним крейсером и его экипажем. Но... зачем же он все-таки позволяет мне угонять его корабль? Почему позволил мне понять, что он связан с зергами? Или это все должно меня убедить в том, что этого не надо делать? Ведь Арон очень хорошо меня знает... Ну что же, это лучше чем ничего. В крайнем случае, смогу неплохо подпортить жизнь Арону. Или не смогу, тут уж как пойдет. В конце концов, мне не о чем жалеть. Хотя нет, вру конечно, мне есть теперь, о чем жалеть. Нова... она стала для меня чем-то дороже всего. Я не могу не вспоминать о ней. Она для меня свята. И именно поэтому я должен исчезнуть. Что же, пока что я даже умер для нее. Надеюсь, она мне поверила, иначе... хотя какие иначе, я умею исчезать, да и к тому же у нее есть дела другие, кроме как разыскивать меня. А мне теперь надо сосредоточиться на том, что все-таки делать дальше. Арон уже установил какую-то ментальную связь с изолированным церебралом зергов, если позволил мне к себе подойти, а значит, просто убить его было бы бессмысленной затеей, он просто переродиться. А значит, надо найти этого церебрала, уничтожить его каким-то образом, да потом уже переключиться на Арона лично. Но... единственные, кто смог убить церебрала - темные храмовники протоссов, а откуда мне их взять? Хотя... есть одна идейка. Я встал из-за стола и подошел к панорамному иллюминатору. Отсюда хорошо просматривалась вся станция, и можно было понять, сколько времени и труда вложили сюда, и какие ресурсы Арон имеет в своем распоряжении. Надо покидать станцию, тут Арон имеет полную власть и знает каждый мой шаг. У меня уже есть припасенный корабль, когда перейду в другую вселенную, я полностью оборву связь со станцией. И буду искать союзников. Без союзников моя борьба обречена заранее. Хотя и это Арон, наверное, просчитал, а, значит, надо быть готовым к тому, что Арон может в любой момент меня дискредитировать. Вздохнув, я направился в свою каюту, где взял уже собранные вещи и отправился к лифту.Пускай Арон видит, все равно, и так, и так заметит. В конце концов, с таким человеком ты либо слуга, либо враг... А слугой я становиться вновь не собираюсь, я лучше по-настоящему умру, но никому служить я не стану.Разве что ей... Но нет нет, отвадить эти мысли! Они мне только теперь помешают. Надо просто забыть о ней. По крайней мере, постараться. Вот лифт опустился на нужный уровень,я вышел и без препятствий, направился к нужному шлюзу. Корабль уже готов, теперь мне только осталось взойти на борт и отправиться на встречу судьбе. А что там будет в конце пути - мне время покажет. Вот и нужный шлюз. Я ввожу пароль, створки расходятся, и я вхожу внутрь. Меня встречает капитан Маркус. - Что прикажете, командир Ральф? - Отчаливаем, направляемся в систему Айура. - Есть командир. Вам... - Нет, Маркус, не надо мне помогать в поисках каюты, я сам ее найду. - Хорошо, командир. - И еще - немедленно оповестите меня, когда прибудем в систему. - Так точно. Я пошел в одну сторону по коридору, а он в другую...Ну вот, новый раунд начался, Арон, увидим, кто в нем победит. Когда корабль отчалил, мой червь в системе станции начал работать. У меня нет хвостов. Оповещение от капитана пришло, когда я уже разложил свои вещи в каюте. Я поднялся на капитанский мостик, я через терминал капитана сменил все коды, выкорчевал пару программ-шпионов и сделал еще ряд мелочей, полностью лишающих Арона власти над кораблем. А команда уже моя - просто изменил программу в чипах контроля. Все-таки тотальный контроль Арона имеет и свои недостатки. - Что теперь, командир? - Теперь?.. А теперь дайте мне сутки времени. Тем временем - в режиме засады корабль погрузите. - Слушаюсь.Я посмотрел в иллюминатор, в который небольшим кругом посреди мрака был виден Айур, когда-то великий, а теперь тень самого себя, могила для миллионов... И все ради чьего-то господства. Какое жестокое правило жизни - будь сильным или же мертвым. Хотя как ни крути, оно себя оправдывает. Но сколько по этому закону умирают? Сколько было обречено на смерть? Сколько будет принесено в жертву в пользу господства одних, или одного. Ведь война только начинается, одна будет видна другим и войдет в историю, а о другой не знают и забудут, ибо погибнут свидетели ее, хотя она тоже на своих весах взвешивает жизни многих миллионов.На одних весах призрак с одним кораблем, а на других - гений планирования с армадой. Какой же неравный получается бой. Но перчатка брошена, ее приняли, а значит, быть дуэли, ну или почти дуэли. А значит надо бороться, даже если в конце боя не останется победителей.