ФЕВРАЛЬ 2045 - МАЙ 2060. Так проходит... (1/2)
Февраль 2045.-Знаешь, мне иногда кажется, будто мы никогда с тобой и не жили на Земле. Она отсюда кажется такой крошечной, холодной и чужой, что мне трудно осознать, что когда-то мы жили там.- Я всегда говорил, что Марс это место, где мы с тобой найдем настоящий дом, - он легко пожимает плечами и осторожноподходит ближе, с интересом рассматривая новую работу. – Это он, да? Новое порождение твоего гения.- Ты слишком льстишь мне, это всего лишь андроид, Лео, - Рави улыбается мягко, оборачиваясь на старшего. Его лицо ничуть не меняется от этих слов, только уголки губ поднимаются вверх и он с интересом рассматривает андроида, касаясь руками то его плеч, то торса, пробуя то ли на прочность, то ли на мягкость.- Он холодный совсем, не то, что твой первый прототип, - замечает Лео, склонив голову, и оборачивается на Воншика, задумчиво смотря на его руки. – Твои и мои теплые. Разве он не должен быть таким же?- Его кожа станет теплой, когда я закончу его, - просто пожимает плечами Рави и смотрит на созданного им робота с интересом. – Дашь ему имя, Лео?Старший оборачивается удивленно, будто не ожидал такого предложения. Он смотрит какое-то время на Рави: его глаза такие темные, будто в них совсем нет радужки, и на секунду Воншику кажется, будто совсем другой человек вместо привычного стоит около него, но Ким отводит взгляд и ощущение сходит. Несколько раз парень обходит андроида на подставке, кладет руки ему на плечи сзади и спереди, осторожно раздвигает пальцами веки, холодные и обтянутые дорогим материалом, воссоздающим эффект настоящей кожи, а после возвращается к столу. У Лео спокойное, умиротворенное лицо, кажется, будто ничто не может заставить его волноваться, и иногда Рави кажется, что люди не бывают такими.Но Лео существует, спокойно отбивается от марсианской полиции, когда они пытаются уличить их в незаконных опытах и попытках создания искусственного интеллекта, и тогда Воншик успокаивается, ведь только Лео решился бы защищать его, когда он действительно тайно занимается неправильными с точки зрения закона и даже морали вещами.- Думаю, ему подойдет имя Эн.
- Почему Эн, Лео?- Через одну буквы от Эл, - просто пожимает плечами старший и оборачивается на Рави, опираясь поясницей о стол. – Звучит плохо?- Вовсе нет, это ведь придумал ты.- Тогда хорошо.Их разговоры в последнее время (несколько лет, наверное), всегда получаются такими обрывистыми. Рави не может быть уверен на сто процентов, но кажется, будто раньше их общение было другим, каким-то более активным и живым. Они даже ссорились, ругались, могли не разговаривать друг с другом, но не теперь.
Но несколько лет назад они жили на Земле, а теперь живут на Марсе, планете, которая стала для Лео и Рави новым настоящим домом. Миром спокойствия и верности, где не нужно ничего доказывать.Телефон разрывается где-то на верхних этажах их дома, но никто на него не реагируют. Звонить могут только те, кого слышать не хочется, поэтому надоедливая трель старого аппарата преследует их день, работает как часы. Каждый день, в обозначенный час телефон звонит, пока через двенадцать с половиной минут тишина снова не душит его противный, въедающийся в подкорку рингтон.После этого они поднимаются наверх,и Воншик привычно идет готовить обед. Лео собирается на улицу. Надевает шапку, чтобы поднимаемая сильным марсианским ветром пыль с мертвого моря не попадала в уши, сверху на глаза ложатся летные очки, чтобы защитить и его глаза. Он напоминает путешественника по бескрайним просторам севера, только вместо снега у них за окном бесконечные дюны красного и рыжего песка, вместо обжигающего кожу холода – жара, которая плавит все тело. Лео ответственно относится к экипировке, он скрывает каждый участок кожи за специальными одеждами, которые защитят от жары.
- Я пойду в Старый Город, - механически сообщает он тихо, когда они оба уже расходятся. – Создай робота, который будет готовить обед вместо тебя, и мы сможем ходить вместе.- Я так и сделаю, родной, - шепчет за дверью кухни Рави, слыша захлопывающийся звук двери.
Эн поднимается из подвала и просит одеть его. Рави достает из огромного шкафа одежду, и отправляет его обратно вниз. На сковородке жарятся куриные яйца, которые за большие деньги покупает Лео на рынке в городе. И которые они оба ненавидят есть.
Так проходит их утро.***Вечера на Марсе особенно красивы, потому что дневная песчаная буря утихает, становится тихо-тихо, будто планета все еще мертва и они вдвоем, Лео и Рави, единственные живые существа на сотни миль вокруг. Они сидят на шезлонгах, повернутых к огромной пустой рытвине, простирающейся на много-много километров во все стороны света от них -у кромки Мертвого Моря – и смотрят на звезды.Лео еще в на Земле изучал звезды, когда они оба были студентами университета в Бостоне, поэтому он рассказывает о созвездиях и небесных телах.Рави знает каждое слово его рассказа, но прикрывает глаза и слушает снова и снова, как губка впитывая в себя названия одних и тех же звезд, которых на небе совсем не много для них, слушает истории о созвездиях, которые не менялись уже тысячелетиями и иногда опускает взгляд к самому горизонту, чтобы посмотреть на маленькую льдисто-зеленую точку в чернилах. Земля выглядит по сравнению с другими звездами фальшивой и неправильной.
У Лео нет про нее ни одной теории или истории. Они никогда не говорят о ее легендах, не вспоминают ее истории, и Рави не испытывает тоски по этому поводу, хотя внутри что-то трещит подобно тонкому льду, когда он безжалостно думает: ?Бесполезная, бесполезная маленькая Земля?.Лео вытирает дорожки слез с его лица и говорит, что не стоит выжигать слизистую, когда перед глазами Воншика снова появляется Земля, зеленая и яркая, такая живая.Лео рядом с ним еще совсем мал, ему будто бы лет двенадцать. Он скидывает машинку с высоты второго яруса их общей кровати в лагере и смеется так ярко, что расплескивает радость, как молоко из горшка. Тэгун смотрит на Рави, склонив голову, как маленькая птица, и говорит о гравитации и законе Ньютона, рассказывает о глупой истории про яблоки и не может перестать улыбаться.
За окном их маленького домика на четверых, где сейчас нет соседей, тихо качается ветка какого-то дерева, кажется, дуба, и лениво скребет веткой по стеклу, будто зовет их погулять.Они возвращаются домой и готовятся ко сну. В комнате у них тишина, только слышны немного неловкие шаги за дверью – Эн принимается за уборку, потому что заняться ему больше откровенно нечем.Старший холодно молчит, и, наверное, Рави нужно сделать что-то, но он не знает, что.- На Марсе хорошо, - говорит он, лишь бы хотя бы чем-то занять эту неловкую паузу, пока они переодеваются.- Это наш дом,- соглашается Лео и ложиться на кровать, укрываясь одеялом. Он часто мерзнет, поэтому нуждается в тепле одеяла даже среди жаркого марсианского лета.
Они не обнимаются во сне и спят на разных краях кровати. В доме есть еще несколько спален, но им привычнее бок о бок, поэтому они никогда не меняют этого странного, хоть и бессмысленного ритуала.Так проходит их ночь.Март 2051.- На самом деле мне кажется, что это лишнее.- Тебя не спрашивали, Эн.- Но зачем вам еще один андроид?- Я хочу создать настоящего человека, - внезапно прерывает их разговор Рави, вырывая из ушей наушники и стягивая с рук перчатки. – Чтобы он чувствовал и мог жить обычной жизнью.- Но ты создаешь их из металла и пластика. Они не могут быть живыми, - замечает Лео, и Рави улыбается тонко и устало.Лео умнее него, сильнее морально и даже в чем-то физически, но иногда он слишком черств. Старший верит в логику и понимает науку, но не знает, что такое надеяться на что-то невыполнимое.- Это все фантазия, - говорит Лео, и его губ касается улыбка, какая-то фальшивая, ненастоящая, больная. – Но если ты хочешь, ты можешь пробовать. Этот выглядит даже лучше Эна.- Я, вообще-то здесь, - замечает андроид, перебирая коробки с механизмами, принесенными Рави с большого рынка в городе, который так далек от их дома на краю моря.
- Тебя это все равно не задевает.Разговор начинает расстраивать Рави, поэтому он снова отворачивается от Лео и Эна, и осторожно касается пальцами законченного глаза для нового робота. Он берет его в пальцы, осторожно крутит между них и усмехается самому себе, чувствуя, как дыра в груди, непонятная, грязно-черная, разрастается сильнее. Холод заставляет до того ловкие пальцы дрожать, но он уверенно сжимает ими сделанное глазное яблоко, и, встав с неудобного кресла, подходит к почти готовой модели, вставляя получившуюся стекляшку в открытую глазницу.
У нового робота глаза чуть желтые, с прожилками, совсем живые. В глазнице смотрятся реалистично настолько, что Воншику на миг кажется, будто на него смотрит живой человек, но голова у новой машины двигается нереалистично, с помехами. Он похож на человека, он очень похож, но стоит заставить его двигаться и иллюзия этого исчезает. Внутри вдруг все оживает на секунду, но, так и не проснувшись, замирает снова.
Это не живой человек, не настоящий.
Лео оплетает пальцами запястье и склоняет голову к своему плечу, как заинтересованная птица.
- Дадим ему имя Кен, - говорит он спокойно, переплетая свои пальцы с пальцами Рави, который только понуро кивает. – Он вышел невероятно красивым.- Спасибо, Лео.- Я восхищен твоими умениями. Думаешь, на Земле у нас бы вышло подобное?- Нет, конечно же нет, - качает головой Рави и прикрывает глаза, слыша ненавистный звук звонящего телефона. Не вздрагивает уже даже Лео, обычно всегда реагировавший на этот звон, разрушающий спокойствие в лаборатории.
Рави касается чужих волос. Они жесткие и ломкие, как солома, но ему так нравится пальцами зарываться в них. Лео не запрещает, только склоняет голову, давая касаться себя. Двенадцать с половиной минут.