В Москве (1/1)
Москва. Это город, который постоянно куда-то стремится, которому нет дела до тебя и твоих проблем. Сюда и попал Остап. Прохожие кидали его из стороны в сторону, сбивали с ног. Но продолжал идти вперёд, не обращая на них внимания.Комбинатор пришёл к общежитию, где раньше он жил со своим другом. Это было ещё тогда, когда слово "стулья" вызывало в них трепет, тогда, когда они бегали по всей Москве, вспарывая гамбсовскую мебель и каждый раз разочаровываясь, и в то же время радуясь, что шансы увеличивались."И зачем я сюда вообще пришёл?" - подумал Остап.Великого комбинатора встретили крики жителей, картонные стены и несгораемый шкаф. Он хлопнул дверью и стал прохаживаться по коридору.Вдруг всё общежитие замолчало и наступила гробовая тишина. Через несколько секунд всё общежитие заговорило ещё громче. Остап услышал обрывки фраз:-Он что, жив?-Да нет, это его дух пришёл...-Ух ты!-Как ему удалось выжить?-Да говорю же тебе: это его призрак!Остап понял, что его могут задержать здесь на весь оставшийся день. Он неслышным шагом, как тень, выскользнул из общежития и быстро зашагал прочь. Отойдя примерно на 100 метров, великий комбинатор услышал:-Говорил же я тебе, это призрак!-А может он просто ушёл?-Не ушёл, а улетел!-Да не может такого быть!-Жуть...Пройдя ещё метров 300, комбинатор остановился, но тут же сзади на него налетел какой-то странный человек. Грязная шляпа закрывала его глаза. Его некогда белоснежный воротник стал серым. Его ноги в ботинках со сбитыми носами неуверенно остановились, хотя было видно, что он был готов убежать в любую секунду.-Прошу прощения, - пролепетал он и бросился наутёк.Хотя молодой человек видел его всего мгновение, он сразу узнал в нём Воробьянинова Ипполита Матвеевича. Остап стоял, шокированный произошедшим. Через несколько секунд Бендер уже гнался за испуганным предводителем.-Киса! - окликал его Остап. - Стойте! Подождите!Толпы людей расступались, чтобы не быть сбитыми великим комбинатором.В конце концов, Ипполит Матвеевич забежал в тупик и прижался к стене. Остап остановился и начал медленно приближаться к нему. Киса дрожал.-П-подождите... - заикался Ипполит Матвеевич, - Я... Я всё объясню...-Что же Вы можете объяснить? - надменно усмехнулся великий комбинатор. - Тут всё предельно понятно, мой дорогой товарищ фельдмаршал. Все эти фразы, типа "Тем лучше", и "Товарищ Бендер скончался"... Вам есть, что сказать в своё оправдание, предводитель команчей?-Я... Я... Я не хотел... - запинался Воробьянинов.-Ах он не хотел. Понятно. И это всё, что Вы можете сказать в своё оправдание?-Я...-Что "я"? Что "я"? - продолжал издеваться Остап.На Воробьянинова было жалко смотреть. Съёжившись, он дрожал и прижимался к стене как только мог.-Ай-ай-ай, вы посмотрите на него. Это не человек, это какой-то конёк-горбунок. Посмотрите на себя, Киса! В кого вы превратились без меня? Что ж, придётся перевоспитывать. Шрам на шее я Вам прощаю.Невозможно описать облегчение, которое Ипполит Матвеевич тогда испытал. Он сразу выпрямился и отряхнул песок со своего костюма.-Нет, товарищ фельдмаршал. Так не годится. Забудьте про этот драный пиджак, я куплю Вам новый. Вот только сначала Вы мне расскажете, как скатились до такого жалкого состояния.Ипполит Матвеевич радостно подошёл к Остапу, и они дружно зашагали по улицам Москвы. Воробьянинов что-то говорил великому комбинатору, а тот лишь сочувственно кивал головой.