1 часть (1/1)

Зося всегда будет помнить о бесконечных летних днях, проведенных в пути, когда она искала его, но не смогла найти.Синицкая всегда умела ждать, она ждала, порой ей хотелось написать всем существующим на свете Остапам, написать о том, что она ждет именно его.Но не писала.Александра Ивановича тоже почему-то не было поблизости, Зосе казалось, что она осталась совсем одна, ну, с дедом, и до безумия скучала по Остапу.Скучала так, как не полагается порядочным советским девушкам.И постоянно под покровом ночи писала письма, ведь уснуть не могла, потому что перед глазами виделось загорелое улыбающееся лицо Остапа. Зосе от этого хотелось выть, но она утром перечитывала записи и сжигала их к несуществующему чёрту.Зося не знала его фамилии, но спрашивала всех вокруг: ?Вы знаете человека по имени Остап??. Некоторые в недоумении улыбались: ?Это что, шутка такая??, некоторые качали отрицательно головой, некоторые просто не отвечали. Зося понимала, что это не совсем привычное поведение для обычной советской девушки, но она беспокойно звонила в конторы, конечно же, в ?Рогах и копытах? служил не её Остап, и все равно Зося верила, что когда-нибудь она его найдет.Она не знала его фамилии, но когда узнает, то засмеется, запрокинув голову, несмотря на близящуюся войну, на то, что они находятся в бункере, она узнает о нем от пожилого джентльмена, что, дрожа всем телом, переспросит: ?Остап??. И там же он и раскается, и тихо потекут слезы по его лицу, и Зося будет успокаивающе гладить его по голове, непрерывно шепча ?Тише, тише…?.Синицкая будет помнить, что его зовут Остап, но фамилия, наверное, затеряется в закоулках памяти, чтобы потом неожиданно напомнить о себе, скучаете по мне, Зося?Зося будет с нетерпением покупать газеты, ведь вдруг там мелькнет именно его имя, ведь вдруг именно он едет на поезде вперед, в неизведанные дали, исполнять свой долг советского гражданина, но увидит маленькую заметку, что с поезда ссажен самозванец, и в груди Зоси что-то оборвется. Она поедет в редакцию, постоянно торопя водителя: ?Прошу, быстрее!?, но та будет уже закрыта. Позже она будет получать телеграммы, будет их читать, перечитывать, желая тотчас же побежать на почту, но подавит в себе это желание.Зося будет хотеть, чтобы Остап либо приехал, либо замолчал.В каждом сообщении невидимый укор, Остап просит ответной телеграммы, Зося знает, что все равно ничего не напишет. Но будет скупать газеты, в которых хоть урывками может встретиться упоминание о нем, но будет слишком часто доставать обычную белую папку и вытаскивать из них его телеграммы, читать их постоянно, угрызаясь муками совести, он ведь страдает, наверное, но кто сказал, что это действительно так?Зося терпеть не может молчать, но почему-то именно это она и делает.А потом она встретит Перикла, милого сердцу, спокойного и даже отстраненного Перикла Фемиди, что никогда не уедет от нее и уж тем более не станет присылать ворохи телеграмм. Перикл никогда не будет ничем возмущаться, вот и как тогда, когда найдёт ту белую папку и увидит громкое ?я вас люблю?. Он спокойно сложит бумаги обратно и пойдет пить свой кофе дальше, а может быть, потому, что он всегда обращает свое внимание на даты.Последнюю телеграмму Зося, уже Синицкая-Фемиди, получит летом 1935, несмотря на то, что она уже его видела, но, наверное, так и надо??прошу вас меня простить зпт извините тчк наверное зпт прощайте остап?.А букет, подаренный Остапом на прощание, лишь будет служить напоминанием тех легких июньских вечеров и постоянных комплиментов Остапа, его бесконечных комплиментов и усмешек, теплых парковых скамеек, и цветов, цветов, цветов, потрясающих закатов и прекрасных вечных минут.Возможно, и это скоро выветрится из нее пронизывающим ледяным ветром жизни, но Зося будет помнить одно всегда.Его звали Остап. Остап Бендер.