1 часть (1/1)

Тёмно-оранжевый закат ненадолго окрасил серые полуразрушенные дома в яркие краски. На поверхности было очень холодно?— приближалась суровая русская зима, которая после последней войны, казалось, стала ещё суровее. С севера лениво тянулись тяжёлые серые тучи, несущие в себе первый снег. Он вот-вот заботливо покроет Москву тонким белоснежным одеялом, стараясь закрыть старые, гноящиеся уже долгие двадцать лет раны на теле города.Артём сидел на крыше одной из высоток в центре города, и слушал напряжённое шипение переносной радиостанции. Осторожно, медленно крутил колёсико, меняя частоту радиоволн. Надеялся, видимо, что хотя бы сейчас он услышит среди бесконечных помех чей-нибудь голос. Должны же остаться выжившие на этой проклятой планете. Стекло противогаза запотело от перепада температур, мешая обзору. Тяжело вздохнув, рейнджер плюхнулся на бетонную крышу, и уставился куда-то вдаль, туда, где к линии горизонта двигалось солнце.—?Сука,?— обессиленно сказал парень в пустоту, слабо ударяя кулаком по холодному бетону.Радиостанция, будто издеваясь, продолжала резать слух громкими помехами. Спартанец закрыл лицо, скрытое за чёрной резиной ГП-7, руками. Хотелось плакать от бессилия. Никчёмный человечишка, что он пытается доказать? Кому, главное? Все считают его больным на голову, думают, что это Чёрные покопались в его мозгах, лишив рассудка. Но это же не так?.. Он же слышал там, на Останкино, чьи-то голоса в своей рации. Ему же не показалось?..Во снах то и дело появлялись небольшие поселения. Люди там жили спокойно, не зная бед. Стоило Артёму в этих снах приблизиться хотя бы на шаг к кому-нибудь, как картина вокруг тут же менялась: из ниоткуда, словно из-под земли, возникали страшные мутанты, которых рейнджер даже в жизни никогда не видел, и убивали людей, опустошая чудом выжившие поселения. В голове стоял многоголосый крик, постепенно переходивший в тихий шепот: ?Ты же поможешь, Артём??. Каждый раз после этого парень резко просыпался, всегда в холодном поту, и сразу же бежал на поверхность как заведённый, забывая о еде и воде.Рейнджер уже несколько месяцев регулярно ходил от одной высотки к другой в надежде поймать сигнал и ответить на него. Ловил, к сожалению, только рентгены. Волосы начали выпадать от частого облучения, лицо, и без того серое и бледное, посерело ещё больше, под глазами красовались синяки от постоянного недосыпа. Ещё немного, и у него наверняка начнут крошиться зубы и кости. Ему было не страшно умирать. Страшно было жить в неведении. Артём так мечтал наконец сказать эти заветные слова: ?На связи Москва, мы выжили?, что готов был жизнь за это отдать.Парень снял противогаз, подставляя лицо холодному ноябрьскому ветру. Воздух был горький и вязкий. Артём глубоко дышал, ещё больше забивая лёгкие радиоактивной пылью. В горле стоял ком от обиды и злобы на самого себя. Рейнджер начинал сомневаться в том, что он делает. Может, он действительно помешался на своей глупой идее связаться с выжившими, которых, возможно, и нет вовсе? Откуда тогда берутся все эти байки о челноках с Украины, о Полярных Зорях, о мужике, который летал в Питер и вернулся оттуда живым?—?Чёрт, как же я устал,?— выдохнул парень, вполголоса говоря куда-то в пустоту.Кому он это говорит? Мутантам, населяющим теперь все московские улицы? Богу, в которого он не верит? От обиды и отчаяния из больших и вечно грустных глаз Артёма покатились крупными каплями горячие слёзы, обжигая замёрзшие на ветру щёки. Спартанец плакал беззвучно, не всхлипывая и не завывая. Он чувствовал, как в нём постепенно умирает всё. Самое главное?— в нём погибала душа, отчаянно крича где-то внутри, когтями царапая грудную клетку своего сумасшедшего хозяина.Металлическая дверь, ведущая на крышу, тихонько скрипнула. Позади парня послышались шаги, захрустели под чьими-то ногами мелкие камешки. Артём не стал оборачиваться. Всё равно, кто там?— тварь или человек. Ему уже на всё плевать.Рядом кто-то присел. Тихо бряцнуло о бетон что-то металлическое. Крепкие руки прижали рейнджера к себе, даруя тепло. Артём машинально обнял человека в ответ, и уткнулся лицом в мягкий воротник куртки, мелко подрагивая от слёз. Сейчас он чувствовал себя испуганным маленьким ребёнком, который отчаянно прижимается к матери в надежде на то, что она его спасёт от любых бед. Рейнджер думал, что всё происходящее?— лишь его глупое наваждение, пока чья-то рука не начала бережно гладить его по волосам.—?Не плачь, прошу,?— раздался знакомый голос, приглушённый резиной противогаза.Артём поднял красные от слёз глаза. На него с грустью сквозь панорамное стекло смотрел Павел.Надо сказать, после всех произошедших событий они очень сблизились, и достаточно часто встречались на нейтральных станциях за чашечкой чая или чего покрепче, храня в секрете от своего начальства их общение. В последнее время, правда, эта традиция дала трещину?— Артём почти всё свободное время проводил либо на поверхности, либо в лазарете, под капельницами, напрочь позабыв о своём друге.—?Как ты меня нашёл? —?тихо спросил рейнджер, не отпуская из рук куртку Морозова.—?Догадался,?— в тон парню сказал майор, продолжая зарываться пальцами рук в отросшие каштановые волосы спартанца, замечая про себя, что волос между его пальцами после каждого движения остаётся слишком много,?— Надел бы ты противогаз обратно, Тём. Угробишь себя.Парень горько усмехнулся:—?Я давно угробил.Павел хотел было рассказать Артёму, что уже давно приглядывает за ним, когда тот лазает на поверхности, попутно отвлекая на себя мутантов и делая пометки на карте в тех местах, где уже побывал рейнджер, но осёкся. Морозов не хотел говорить о том, что он боится за жизнь рейнджера. Он не хотел говорить, что постоянно дёргает своих агентов в Полисе, чтобы узнать, что сейчас с Артёмом. Не хотел говорить, что он проклинает себя каждый раз, когда не может последовать наверх вслед за спартанцем по той или иной причине. Он в принципе никогда и никому о своих страхах не говорил: рассказать?— показать свою слабость. Страх убивает. И никто не должен знать о том, чего майор на самом деле больше всего боится.—?Артём, пожалуйста, надень противогаз,?— вновь попросил Морозов, глядя другу в глаза.Тот лишь покачал головой, давая понять, что этого не сделает.—?Хорошо,?— недовольно кивнул Павел, убрав руки от Артёма.Спартанец заволновался: он не хотел обидеть Морозова, и тем более не хотел, чтобы тот сейчас развернулся и ушёл. Парень в данный момент нуждался в тепле рядом как никогда сильно. Нуждался даже больше, чем в кислороде, потому что наличие воздуха в лёгких не умаляет душевных страданий, в отличие от тепла родного человека. Вопреки домыслам рейнджера, майор не покинул его. Он потянулся к своему резиновому наморднику и резким рывком снял его. Положил куда-то в сторону и снова обнял Артёма. Павел вдыхал морозный московский воздух, понимая, что сейчас схлопочет неплохую дозу радиации. Тем не менее, он для себя решил, что не наденет треклятую резиновую маску. Из солидарности с Артёмом. Друзья молчали, смотря на почти севшее за горизонт осеннее солнце. Небо играло яркими красками, оповещая знающих людей о том, что завтра похолодает. Тучи с севера подбирались к центру Москвы медленно, но верно. За пределами Садового в северной части города уже шёл снегопад, заставляя мутантов прятаться по своим норам. Жизнь идёт своим чередом. Что ей до двух людишек, сидящих на крыше одной из высоток на Новом Арбате?—?Мне начинает казаться, что я зря всё это делаю,?— нарушил молчание Артём, высказывая свои мысли,?— Нет никого там на самом деле. Я просто чертов кретин,?— грустно улыбнулся парень,?— Хочу найти выживших, а все пальцами у виска крутят. Пытаюсь, блять, каждый чёртов день в разных местах поймать сигнал. А в ответ тишина. Потом валяюсь в лазарете и блюю в тазик, как беспомощный старик. Напиваюсь таблеток и снова иду сюда. Я устал,?— из глаз Артёма вновь полились слёзы,?— Я больше не вывожу.—?Эй,?— тихо позвал Павел, обращая на себя внимание,?— Посмотри на меня. Тёма, не плачь, прошу. Я тоже не вывожу.—?В плане? —?взволнованным шёпотом спросил спартанец, покосившись на Морозова.Майор замялся, подбирая нужные слова. Рука машинально чуть сильнее сжала плечо рейнджера.Павлу было больно смотреть на Артёма, который, казалось, прямо на его глазах разваливался на кусочки. Морозов помнил, каким сильным был рейнджер. И сейчас он с трудом узнавал в этом несчастном человеке своего боевого товарища, на пару с которым они несколько месяцев назад весь Рейх подняли на уши. Он с трудом узнавал в нынешнем Артёме того смелого бойца Ордена, который преследовал его, когда Морозов выполнял поручения Корбута по поискам Чёрного, уничтожения Октябрьской, и ликвидации самого рейнджера. Карты легли так, что после бойни на Красной площади и атаки на Д-6 бывшие напарники вновь начали общаться, забыв прежние обиды. И со временем Павел понял для себя, что он не может без Артёма. Он хотел видеть его как можно чаще. Он хотел, чтобы рейнджер каждый раз счастливо улыбался при их встрече. Он хотел, чтобы Артём всегда был рядом. Павел мечтал о том, чтобы он мог каждый день вот так прижиматься к парню и гладить его по волосам, вдыхать знакомый запах, за небольшой промежуток времени уже ставший родным. Морозов с некоторых пор больше всего на свете боялся того, что Артём умрёт. Сгинет в лапах мутантов здесь, на поверхности, или сгниёт заживо от облучения в лазарете.—?Смотреть на то, как ты подыхаешь,?— быстро выпалил мужчина, стесняясь своих слов. —?Держись, Артём, тебе нельзя умирать,?— Павел внимательно посмотрел в грустные зелёные глаза. —?Как я без тебя?Артём едва заметно улыбнулся, и уткнулся носом в грудь майора. Ему вдруг стало очень тепло где-то внутри. Плакать уже не хотелось. Душа спартанца, до этого бесновавшаяся в продолжительной предсмертной агонии, затихла, понимая, что ей пока что рано умирать.—?И ещё,?— продолжил Морозов свою речь,?— Я в тебя верю. И тоже считаю, что выжила не только Москва. Не может быть такого, что во всей нашей огромной стране не осталось ни одного жилого городишки или посёлка. Та же Сибирь… Не факт, что у них там есть такие сильные радиостанции. Нам нужно ехать и искать лично.Глаза Артёма округлились от удивлёния.—?Ты тоже?.. —?радостно прошептал Артём, приподнимая голову от груди Морозова.—?Именно,?— кивнул ему майор,?— Я уже сказал, что мне без тебя никак. Поэтому я пойду с тобой. Мы же, чёрт возьми, мушкетёры, Тёмыч!Руки рейнджера внезапно обвили шею Павла, притянув ближе, отчего тот вздрогнул. Нельзя так близко, Артём, ты не понимаешь, с чем сейчас играешь. Чуть тёплое дыхание спартанца опалило ухо мужчины. По телу слабыми электрическими разрядами пробежали мурашки. И Морозов знал, что они были отнюдь не от холода.—?Спасибо,?— послышался благодарный шёпот Артёма. —?Спасибо, дружище.Последнее слово буквально резануло по слуху Павла, отбирая всё тепло и нежность, дарованные ему пару минут назад. Друг. Разве могло быть иначе? А вдруг?.. Морозов задумался буквально на секунду, перебирая возможные исходы его дальнейших действий. Вариантов было немного. Продолжать молчать о своих непонятных чувствах майор больше не хотел. Артём действительно был важен для него не просто как друг. Более того, рейнджер был для него важнее и нужнее всех друзей и знакомых, вместе взятых. И Павел давно хотел это показать. Событий, произошедших только что на крыше, видимо, было мало. Да, спартанец, скорее всего, его оттолкнёт и затем они наверняка поругаются, а может и подерутся. С другой стороны, рано или поздно Морозову всё равно пришлось бы признаться. Для себя он решил, что первый вариант определённо лучше. Во втором же случае могло быть действительно уже слишком поздно, и открыться было бы уже некому. Мужчина осторожно, будто боясь спугнуть, ласково взял Артёма за подбородок, немного приподнял голову рейнджера. Тот непонимающе смотрел на Павла. Зелёные радужки беспорядочно метались по глазным яблокам, будто заново изучали лицо напротив. Зрачки расширены, блестят. То ли это последствие недавних слёз и наступающей со всех сторон темноты, то ли… Морозов не хотел думать сейчас. Собравшись с силами, майор зажмурил глаза, чтобы не видеть реакции спартанца, и впился в губы рейнджера смазанным, но страстным поцелуем. Губы у Артёма были сухие, потрескавшиеся, горько отдавали привкусом железа и свинца, будто парень целиком состоял из атомов радиоактивных элементов. Будто бы он и не был живым человеком вовсе, являя собой одну из сотен тысяч безвольных декораций уничтоженной ядерными взрывами Москвы.Павлу сейчас было очень страшно. Он ждал хоть какой-то реакции со стороны спартанца. Но, чёрт возьми, её вообще не было. Он не полез драться, не оттолкнул его, но и не ответил на отчаянное, и видимо, слишком опрометчивое действие Морозова.Майор отстранился и наконец решился открыть глаза. Артём всё так же сидел напротив, распахнув глаза от шока, и даже не моргал. Дышал часто, издавая тихие хрипы, будто задыхался. Зелёные радужки, казалось, стали ещё ярче, приобретая в свете заходящего солнца, лучи которого в последний момент решили заползти к ним на крышу, нарушив единение людей, изумрудный оттенок. Глаза предательски блестели, по новой наполняясь слезами. Напортачил ты всё-таки, Паш.—?Прости,?— склонил голову Морозов, обращаясь к Артёму. —?Я не думал, что тебя это…Договорить ему не дали. Рейнджер бросился на Павла, заткнув его новым поцелуем. Руки крепко, будто в последний раз, прижали майора к себе, по-болезненному бледные щёки касались лица Павла. Они были холодные и влажные от слёз. Морозов, не веря в реальность происходящего, бережно прикоснулся к плечу Артёма, провёл пальцами, чуть сжимая ткань серой камуфляжной куртки. Затем опасливо ответил рейнджеру, боясь развеять наваждение. Мягкие тёплые губы осторожно сжали загрубевшую кожу, боясь причинить боль. Почувствовав это, спартанец углубил поцелуй, проникая языком в рот Морозова. В каждом движении рейнджера читалась неумолимая решимость. Мужчины страстно целовались, руки майора беспорядочно гуляли по всему телу Артёма, тем самым ещё больше распаляя его.Неожиданно рейнджер разорвал поцелуй, благодарно провёл носом по небритой щеке Павла, и уткнулся в теплую шею, прикрытую любимым красным шарфом майора, тем самым будто требуя ласки и заботы.Морозов без слов понял всё, и снова зарылся пальцами в волосы Артёма, осторожно перебирая отдельные пряди. Легко коснулся губами макушки парня, приобнимая его свободной рукой за талию.—?Паш,?— нарушил молчание Артём, тихо позвав мужчину.—?М?—?Я тоже без тебя не могу,?— признался спартанец,?— Прости, что из-за этой всей ерунды…—?Ничего, я понимаю,?— успокоил его майор,?— Мы же с тобой мушкетёры всё-таки, Артём!Парень слабо улыбнулся словам Павла, но ничего не ответил. Оба всё прекрасно знали и без слов.Солнце, тем временем, окончательно скрылось за горизонтом, оставляя за собой едва заметную тёмно-оранжевую полоску света, похожую на одну из неоновых ламп, висевших под потолком Белорусской-кольцевой. Скоро совсем стемнеет. Природа, израненная после войны, кажется, несмотря на большие потери, совсем восстановилась, подстроившись под новые условия. Где-то внизу выли стражи, оповещая собратьев о надвигающейся непогоде. Мелкое зверьё, услышав вой, тоже пряталось в свои норки. Демон, летавший высоко в небе парами кварталов южнее, спикировал вниз, под крышу одной из типовых многоэтажек, нашедших себе место даже здесь, в историческом центре города, и, протиснувшись через выломанный временем и природными катаклизмами кусок панельной стены, своими огромными перепончатыми крыльями накрыл гнездо, сделанное из палок и обломков мебели. Под грузным туловищем мутанта запищали детёныши, радостно приветствуя родителя.Над головами сидящих на крыше людей, в подтверждение предупреждающего воя стражей, уже показались тёмные тучи, из которых крупными хлопьями шёл снег. Снежинка упала на голову рейнджера, и он, почувствовав это, поднял голову наверх.—?Зима пришла,?— с улыбкой на губах сказал парень, подставляя руки первому снегу, беззаботно летевшему сверху.—?Точно,?— кивнул ему Павел,?— Надень капюшон, замёрзнешь же.Не дожидаясь согласия рейнджера, Морозов натянул на взлохмаченные каштановые волосы капюшон куртки и потуже затянул шнурки, дабы Артёма не продуло.Затем майор поднялся, отряхиваясь от пыли и снега, взял автомат, лежавший рядом, и противогаз. Задумавшись ненадолго, всё же надел резиновую маску. Примеру Морозова, наконец, последовал и рейнджер, нацепив свой ГП-7.—?Пошли домой, Артём,?— позвал Павел, протянув руку парню.Спартанец схватился за прохладную мягкую кисть руки, и резко поднялся, покачнувшись от внезапной смены положения.—?Пошли. Сейчас, только соберу своё барахло,?— кивнул Артём в ответ, подходя к переносной радиостанции.Поднял свой автомат, покоившийся у боковой стенки короба, надел лямку на плечо. Затем пощёлкал кнопками, выключая гудевший помехами ящик, отряхнул от тонкого слоя снега, и отточенным движением закинул его за спину. Подпрыгнул на месте, проверяя, не мешает ли что-нибудь его передвижению. Убедившись, что всё в порядке, обернулся к ожидавшему у входа на чердак Павлу.—?Теперь точно идём,?— по голосу, приглушённому противогазом, было слышно, что он улыбается.Надсадно скрипнула тяжёлая железная дверь, и мужчины юкрнули внутрь, начиная свой долгий путь, который теперь должен был кончиться отнюдь не в тоннелях или на станциях Московского метрополитена, и даже не в разрушенном городе, а где-то там, далеко за его пределами. Артём счастливо улыбался, несмотря на чудовищную слабость, и смотрел в спину идущего впереди Павла. Тяжесть от радиостанции за спиной больше не казалась обременяющей: в большой коробке с микросхемами и радиопередатчиками крылась теперь их с Павлом общая цель. Они обязательно выберутся из Москвы и найдут других выживших. У Артёма в голове застряла короткая фраза Морозова про Сибирь. Действительно, не может же быть такого, что там нет ни души! Они обязательно всё расскажут этим людям, когда их найдут, и вместе с ними отправятся спасать жителей метро. Артём, наконец, почувствовал уверенность в том, что он делает.—?Знаешь,?— отозвался Павел,?— Нам нужно как можно скорее выбраться из города. Я знаю, где у наших на поверхности стоит вездеход. И знаю, где относительно безопасные дороги. Поэтому сейчас, как вернёшься в Полис, дуй в лазарет. Пусть они сделают тебе переливание крови. Напоследок,?— мужчина хмыкнул,?— Я не хочу, чтобы ты заработал себе хроническую форму лучевой. Скоро в путь, Артём…