Глава восемнадцатая. На зеленый свет. (1/1)

Bon Jovi?— Blame It on the Love of Rock & RollЯ люблю Питер.Когда я впервые посетила его, еще в детстве, с родителями, то подумала, что попала в другой мир. Сказочные дворцы, мистические существа, встречающиеся то там, то здесь, мосты, расправляющие свои громадные крылья, чтобы дать дорогу теплоходам, до поры дремлющим на спокойной глади Невы,?— все это казалось таким неземным, невозможным и бесконечно прекрасным. С тех пор так и повелось. Петербург стал для меня особенным. Здесь стирались границы времени и призраки прошлого бродили со мной в любимом Летнем саду, когда я вела с городом свои долгие молчаливые диалоги.Я часто сбегала сюда из суетливой столицы, когда чувствовала, что подбирается депрессия или кончаются душевные силы. Нужно ли говорить о том, как рада я была вернуться?Отдых был мне необходим. Я и сама не заметила, как вымоталась за эти недели, и теперь казалась себе бельчонком, соскочившим с колеса и вдруг очутившимся в родном лесу. Были выходные, и об учебе можно не переживать, а отец, учитывая то, что я отправилась в поездку с Калининым, ?увольнительный? дал мне с легкой душой и пожелал хорошенько проветриться. Вот я и проветривалась, наслаждаясь свободой и любимыми пейзажами. Правда, в этот раз проникнуться атмосферой Северной Пальмиры мне мешало присутствие Стаса, который во время прогулки все время поторапливал меня, стремясь показать то, что я уже видела, и без умолку рассказывавший истории, которые я давно знала. Вскоре я не выдержала, и мы вернулись в отель на два часа раньше запланированного времени.Наши номера удачно располагались напротив; Калинин, конечно, предлагал снять один, мотивируя это тем, что так удобнее и дешевле, но в средствах мы стеснены совершенно не были, а потому я ему не поверила и наотрез отказалась. За время перелета и прогулки Стаса и так было слишком много, и мне требовалось личное пространство.До концерта оставалось несколько часов, так что я успела отдохнуть и собраться. Извечного вопроса ?что надеть?? на этот раз не стояло: на такой случай в моем чемодане нашлись узкие кожаные брюки, футболка с кельтской символикой в качестве принта и кожаная же проклепанная куртка, которую я не надевала уже несколько лет. Простенький, без изысков, чокер удачно дополнил образ, и, сделав тематическую прическу и подходящий случаю макияж, я осталась вполне удовлетворена. Особенное же удовольствие мне доставило выражение лица Калинина, зашедшего, чтобы узнать, готова ли я.—?Э-э-э, девушка, куда вы дели мою подругу? —?медленно произнес он, просовывая голову в дверной проем и оглядывая номер. —?Ну, знаете, такую милую и невероятно женственную…—?Она скоро вернется,?— заверила я, выталкивая его в коридор и закрывая дверь на ключ. —?А сейчас тебе выпал редкий шанс познакомиться с моей темной стороной, так что считай, что тебе повезло, чувак.—?Да уж,?— пробормотал ошарашенный Стас. —?Особенно учитывая то, что я надеялся на романтическое свидание.Я тихонько фыркнула, но не стала заострять на этом внимание: все мои мысли были заняты событием, до которого оставались считанные минуты.***Концерт должен был состояться в роскошном клубе, одном из самых заметных в Петербурге, и это радовало, потому что мне безумно хотелось танцевать, а ничто так не пробуждает во мне это желание, как звуки электрогитары и барабанов. Даже на будильнике у меня стоит композиция, услышав которую, домашние вздрагивают, а мама еще и крестится.До клуба мы доехали на такси, затем, в ожидании начала, пропуская вперед бесчисленную толпу фанатов, выпили пива на ступеньках и, слегка взбудораженные, вошли внутрь. А вот потом…В моей жизни было очень мало случаев, когда я позволяла себе расслабиться. Не то чтобы отдохнуть, или заняться любимым делом, или провести часок-другой в уютной атмосфере SPA-салона, а по-настоящему?— ослабить контроль над собой, отпустить на волю незаслуженно забытое, прячущееся глубоко внутри существо, слегка безумное, бесшабашное и бесконечно наивное. И вот теперь оно вырвалось, заполнило всю меня без остатка, и все маски, которые я носила так долго, что они почти приросли к моему лицу, осыпались одна за другой и со звоном разбивались о танцпол?— для них просто не оставалось места.I’m on a sentimental journey into sight and soundOf no return, and no looking back or downA consciencious objector to the war that’s in my mindI’m leavin' and I’m lurchin', I’m takin' back what’s mine*Потолкавшись в толпе собратьев по разуму, мы с трудом пробились к сцене, и я, устроившись у Калинина на плечах, наблюдала за теми, чьими песнями вдохновлялась уже более десяти лет. Я слушала истории, что они рассказывали, и сердце стучало в такт ритмам, от голоса солиста все внутри меня искрило, я пропускала его сквозь себя, впитывала и отвечала ему. Музыка освобождала, заставляла забыть обо всем. Я подпевала, размахивала руками, подпрыгивала, рискуя свалиться почти с двухметровой высоты, и вместе с этими движениями, с криками, срывающимися с моих губ, я отпускала все лишнее, выплескивала скопившийся негатив, вновь открывая себя, освобождая для чего-то нового. Это был мой личный катарсис, я очищалась, заряжаясь чистой энергией, и возрождалась заново.And I’m looking back now at where I have gone wrongAnd why I could not seem to get alongMy interests are longing to break from these chainsThese chains that controlMy future’s aim…**Стас, невозмутимый, поразительно спокойный, будто его не трогали ни музыка, ни песни, и вся энергетика ревущего зала обтекала его стороной, не мешал мне. Он лишь следил за обстановкой, и с ироничной полуулыбкой наблюдал за мной. Я была благодарна ему за сегодняшний день. За Питер и концерт. За то, что он был сейчас рядом, и я могла ни о чем не думать.Мы вернулись в гостиницу на такси. Наш рейс был перед утром, и мы успевали поспать, но мне, напоенной восторгом, переполненной впечатлениями, не хотелось ложиться в постель и оставаться одной тоже не хотелось. Калинин понял это еще на подходе к отелю, поэтому благоразумно зарулил в прилегающий к зданию бар и взял еще пива, и уже потом мы пошли ко мне.Оказавшись в номере, я первым делом отправилась в ванную, чтобы привести себя в чувство и смыть боевую раскраску. Пока я проводила нехитрые манипуляции, отражение в зеркале все еще расплывалось в диковатой, непривычной улыбке, но мало-помалу эмоции улеглись, и к Стасу я вернулась уже в адекватном состоянии. В ожидании меня Калинин развалился в кресле у кофейного столика и листал каналы телевизора. Я устроилась напротив, сев по-турецки, и взялась за пиво.—?Давай я открою, — предложил Стас.—?Я сама,?— махнув рукой, я по-простому впилась в крышку зубами и в считанные секунды откупорила бутылку. Угольные брови Калинина поползли вверх.—?Ну ты даешь,?— он даже головой покачал, неодобрительно, как мне показалось, а потом добавил:?— Никогда не видел тебя такой счастливой.—?И вряд ли еще когда-нибудь увидишь,?— сообщила я, делая глоток живительного напитка и с удовлетворением ощущая, как он проникает внутрь.—?Это почему? —?спросил парень, разворачиваясь ко мне и упираясь локтями в столешницу, а взглядом?— в меня.—?Да вот как-то так, —?неопределенно сказала я. На самом деле поговорить, пооткровенничать очень хотелось, потому что алкоголь развязал язык, да и я вроде как прониклась к Стасу искренней симпатией. В общем, я подумала, что более подходящего момента для этого не представится. —?Не умею я быть счастливой.Калинин промолчал, всем своим видом давая понять, что он внимательно меня слушает, а потому я продолжила.—?Вот не умею, и все. Мне для этого все время чего-то не хватает. Знаешь, как бывает: вот вроде бы все есть, но как будто совсем не то,?— меня понесло, и я говорила быстро, путано, желая высказать то, что меня тревожило, и не особенно заботясь о том, понимает ли меня собеседник. —?Мне кажется, что счастливы те, кто живут в гармонии с собой. А у меня все наоборот. Между той, какой я хочу быть, и той, кто я есть на самом деле, лежит такая пропасть, через которую не перепрыгнешь. И меня это совершенно не устраивает.—?А какой ты хочешь быть? —?мягко спросил Стас.—?Хорошей. —?Я пожала плечами. Как объяснить другому человеку то, что для тебя самой еще не совсем обрело форму? —?Идеальной. Нужной. Хочу, чтобы все меня уважали и любили, чтобы ценили по достоинству. И чтобы было, за что,?— понимаешь?—?Понимаю,?— серьезно сказал он.—?Это очень эгоистично, правда? —?грустно вздохнула я, делая сразу несколько глотков из бутылки.—?Немного,?— согласился Калинин, следуя моему примеру. —?Добиваться поставленных целей, конечно, нужно, а причины для этого у всех разные. Хотя я не понимаю, зачем тебе всеобщее признание,?— тут легкая улыбка тронула его красивые губы. —?Невозможно нравиться всем, Соф. И не стоит тратить на это время, иначе его может не остаться для самой себя.Я смутилась и заерзала в кресле, сделав вид, что хочу устроиться поудобней. Его слова меня задели, потому что я знала?— он прав. Но желание быть всеобщей любимицей от этого никуда не делось.—?А чего хотелось бы тебе? —?спросила я, чтобы перевести стрелки.—?У меня все гораздо проще.?— Калинин сцепил руки на затылке и наклонился на спинку кресла. —?Во-первых, заниматься любимым делом. Тем, что приносит настоящее удовольствие. Во-вторых, иметь возможность обеспечить себя всем, чем хочется,?— я имею в виду что-то материальное,?— на всякий случай уточнил он, заметив мой вопросительный взгляд. —?И, в-третьих… Быть рядом с теми, с кем хорошо.—?Ну, если это все, значит, ты счастлив? —?сделала я выводы.—?Нет,?— усмехнулся он.—?Но почему? —?удивилась я. —?В смысле… Любимое дело у тебя есть, родители, друзья?— тоже, да и средствах ты не нуждаешься…—?Я занимаюсь не тем, чем хотелось бы,?— немного резко перебил меня он.—?А как же комбинат? —?захлопала я глазами. —?Тебе же нравится им управлять. Ты же всегда знал, что будешь этим заниматься.—?Знал,?— кивнул он. —?Потому что ничего иного мой отец бы не потерпел. И в университет поступил по той же причине. Но, честно говоря, я бы с радостью забыл и о комбинате, и о металлургии в целом.—?Ничего себе. —?Это и впрямь было для меня целым откровением, потому что я всегда считала, что Стас хочет продолжить дело своего отца, что, собственно, он и сказал при нашей первой встрече после моего возвращения. —?Что же тогда тебе нужно?Парень покачал головой:—?Давай об этом как-нибудь потом.—?Ладно,?— пожала плечами я и взглянула на часы. —?Тем более тебе уже пора. Надо поспать хотя бы пару часов до вылета.—?Да,?— согласился он и поднялся с кресла. —?Спасибо тебе за этот день, Софа.—?Шутишь? —?улыбнулась я. —?Это тебе спасибо. Давно я так не отрывалась. Все было просто… —?я старалась подыскать слова, чтобы описать свои сегодняшние эмоции, но получилось, как всегда, банально:?— Просто волшебно. Потрясающе. Я…Собираясь добавить еще что-то о том, как для меня важно было попасть на этот концерт, я сделала шаг навстречу Калинину и тут же оказалась крепко прижата к его груди. Все бы ничего, я сама не против объятий… если только за ними не следует настойчивый, жаркий поцелуй.И хотя я уже давно догадалась, чего добивается Стас, это было неожиданно. Не ко времени и не к месту. А после дружеских откровений?— особенно неприятно.—?Калинин, прекрати,?— глотнув воздуха, я попыталась отпихнуть его от себя.—?Но почему? —?Он не хотел отпускать, но, взглянув мне в лицо, все же отступил. Оперся спиной о дверь, руки на груди сложил, стоит, сверкает обсидиановыми глазами. Все же он невероятно хорош собой…На секунду?— только лишь на секунду?— подумалось: а чего я теряюсь? Хороший же парень. Красивый. Умный. Любит меня, наверное. Впрочем, в последнее верилось с трудом. Но все-таки, почему нет? Встречалась бы с ним и горя не знала. Родители довольны, бизнес, опять же, общий. А дети какие будут… Все так. Только вот мне не нужен обсидиан, мне бы чистые, как весеннее небо, топазы.—?Что я еще должен сделать, Софа? —?Вопрос прозвучал резко и даже грубо.—?Ничего,?— вздохнула я. —?Совсем ничего не надо делать, Стас, пожалуйста. У нас все равно… не получится.Сказала?— и перевела дух. Даже легче как-то стало. Надеюсь, он поймет это раз и навсегда. И примет. Я же не передумаю.Калинин криво усмехнулся. Хотел сделать ко мне шаг, но остался на месте, только руки в кулаки сжал.—?Дура ты, Софи,?— процедил сквозь зубы и пошел к двери. Но, уже взявшись за ручку, обернулся и бросил угрожающе:?— Все равно ты будешь со мной. —?И вышел, так хлопнув дверью, что, наверное, перебудил весь этаж.После его ухода я еще несколько минут стояла посреди номера, переваривая все произошедшее, а потом выдала едва не пострадавшей двери: ?Ну и кретин!?,?и еще пальцем у виска покрутила.Нет, ну правда. Калинин все продумал. Билеты, от которых я не могла отказаться, концерт, куча приятных эмоций… Алкоголь, интимная обстановка номера. Я была так ему благодарна, расслабилась, о сокровенном поведала. Дала, что называется, зеленый свет. Вот он и воспользовался моментом, да только тормозить тоже надо вовремя. Если бы Стас сказал мне что-нибудь приятное, признался в своих чувствах, моя реакция была бы другой. Может, я даже обещала бы подумать. Но он полез со своим поцелуем. И даже если бы у него был ма-а-аленький, хотя бы иллюзорный шанс на то, что я могу быть с ним, его последние слова окончательно все испортили. Теперь я сделаю все возможное, чтобы это не допустить, хоть останься Стас Калинин единственным мужчиной в мире. Ох, ну не болван ли?Я посмотрела на себя в зеркало, пожала плечами растрепанному отражению и только теперь поняла, как же я устала. Это был долгий, полный сюрпризов день. Даже думать уже ни о чем не хотелось.Я поплелась в душ, а после привычных процедур устроилась на кровати. Рейс через пять часов, не проспать бы, подумалось мне, и эта мысль была последней перед тем, как я заснула.