Глава 17. (1/2)
- Ооо! - вырвалось у Яросверта.
Зандр от шока вообще не нашелся, что сказать. Ну как бы не каждый день узнаешь, что толстый трактирщик - несостоявшийся любовник короля. Да еще что король предлагал ему брак. Как такое вообще возможно? Что это? Грязные фантазии обделенного жизнью?
- Звучит очень смешно, - согласился Теодор. – Я бы тоже хотел посмеяться. Давайте вместе! Мой отец… - его голос дрогнул от ярости, и он замолчал.
Яросверт спустился к роднику, бившему у самой воды, и, вернувшись, сунул в руки Теодору кружку.- Спасибо, малыш, - усмехнулся тот. – Еще бы ты был добрым просто так, а не потому, что хочешь из папаши Джосса что-то выудить.
Яросверт зарычал. Теодор только отмахнулся от него.
- Мой отец был трактирщиком в Гарузе, - продолжил он. - Нет, не так. Мой отец был моряком, однажды во время стоянки в Гарузе он влюбился в дочку трактирщика, ашторку, женился на ней и осел там. Вскоре ее отец умер, и трактир перешел к моему отцу. Родился я. Гаруза – портовый город. А если ты сын владельца портового кабака… К восьми годам я говорил на семи языках и различал на слух все остальные. Я прилично дрался и никто из соседских мальчишек не мог меня побить. Мой дядя был помощником богатого судовладельца, и к девяти годам я сходил в море на всех типах судов и мог провести дядину шхуну в бутылочное горлышко – это вход в бухту Гарузы – даже в сильный шторм. Когда мне исполнилось девять, моя мать внезапно заболела и очень быстро умерла. Через несколько дней Гаруза сгорела. Город, порт, верфь. Огонь перекинулся на корабли. Дядя погиб. Мы с отцом бежали к родственникам матери в Мерид. Это крошечный город, в котором ничего никогда не происходит и куда заходит не больше одного корабля в месяц. У отца были накопления, но скучная жизнь его не устраивала. В Гарузу, которую отстраивали заново, он тоже возвращаться не захотел. Внезапно его потянуло на родину и тут, как по волшебству, в Мерид зашел корабль, идущий в Амастерру, и на корабле капитаном служил друг отца. Мне тоже захотелось повидать мир… - он в несколько глотков выпил половину кружки и продолжил издевательским тоном, изобразив полупоклон: - Блестящее решение! Давайте теперь рассмотрим его последствия! В Атарнуме, разумеется, все оказалось на порядок дороже. Отец занял денег у друзей и родственников и выкупил захудалый кабак, но все равно денег постоянно не хватало, а тут он еще собрался снова жениться. Из-за бедности нам пришлось обходиться без слуг, и мы с отцом обслуживали посетителей вдвоем. И вот в один прекрасный день в нашем кабаке объявился некий господин, который, как потом оказалось, подбирал мальчиков для короля Эйдана…
Яросверт ахнул.
- Сейчас бы пригодился бочонок хорошего вина, - согласился Теодор. – Эйдан, замечу, к мальчикам весьма добр. Если ему угодят, он и подарки дарит, и платит хорошо. Одного выкупил из борделя и отдал потом герцогу Куркуарту, а вот что с ним стало у герцога Куркуарта… Ладно, речь не о дворе, который, уверяю вас, не хуже любого другого, а может, даже, несмотря на отдельных… представителей, и лучше. И балуется Эйдан мальчиками лишь изредка, только когда настроение сильно плохое. Потому что на всякие другие дни у него есть постоянный любовник. Любовники меняются редко, раз в пять-шесть лет примерно, и к ним отношение особое - это самый близкий человек короля, человек, который проводит с ним порой круглые сутки, человек, которого он слушает и у которого есть шансы влиять на политику страны. Понятное дело, что тот, с чьей подачи любовник появляется в королевской постели, в большом фаворе. В общем, мой отец так нахваливал меня, чтоб заломить цену подороже, перечисляя все мои достоинства, знания и умения, что господин Медор впечатлился, и решил, что я именно то, что ему нужно. Так я оказался в королевском балете. На вырост, так сказать.
Конечно же! Королевский балет! Зандр почувствовал себя полным придурком. Сколько раз он видел его выступления, столько же раз и сплетни слышал про то, для чего король его вообще завел. А иногда и подробности. Просто верить всем этим мерзостям не хотел. Не особенно приятно знать такое о тех, кто тобой правит. В Тагире подобное при дворе было бы вообще невозможно. Зандр представил себе реакцию Черного властителя. Как минимум изгнали бы, как максимум – вообще б казнили.
- Но я оказался счастливчиком и вырост затянулся, - продолжил Теодор. – Мне повезло дважды. На тот момент, когда я, по мнению Медора, ?созрел?, любовником Эйдана был первый солист, Эгмунд Тарр, он же руководитель балета, и он был так хорош, что Эйдан никак не решался с ним расстаться. Эгмунд же колебался между своей любовью к королю и усталостью от него и желанием заменить себя мной и уберечь меня от этой участи. А Эйдану нравилось соблазнять и оттягивать удовольствие. Поэтому так вышло, что я проводил с ним и малым двором очень много времени и при этом меня не трогали. В конце концов король все же отправил Эгмунда в отставку, но к тому времени до него уже дошло, насколько я не хочу столь почетное место, так что он решил сыграть со мной в благородство – предложить мне брак. Шесть-семь столетий назад это было не то чтобы совсем нормально, но приемлемо. Законов, запрещающих такие браки, нет до сих пор.- Что-то мне подсказывает, что это было не совсем предложение, - вставил Яросверт.- Ну, как сказать… Если ты, малыш, имеешь в виду, что меня принуждали, то нет. Но кто в своем уме откажет королю Амастерры? Особенно если этот кто-то сын трактирщика без положения, без связей, без денег, в конце концов, а король готов положить к его ногам всю свою жизнь? Завоевывать в твою честь целые страны? Да и Медор, и люди, стоящие за ним, слишком много в меня вложили, чтобы я мог так просто отказаться. И Эйдан.., что греха таить, я привязался к нему. Он был самым интересным человеком, которого я знал. – Теодор внезапно рассердился: - Все мы меняем свою жизнь на что-нибудь, так почему бы не поменять ее на что-то интересное? Может, было бы не хуже, если б я и остался…
Во взгляде, брошенном на Зандра, был вызов. На Яросверта Теодор не смотрел.
Яросверт потянул его за рукав:
- Но ты ему все-таки отказал, да? Что произошло?- Эйдан поднял на меня руку. Обычно мы упражнялись в остроумии, пикировались, но в тот день он зашел слишком далеко, и я не сдержался, сказав, что не позволю так с собой обращаться. Он избил меня и угрожал запереть в борделе, потом просил прощения, говорил, что никогда бы так со мной не поступил. Да, он очень искренний и полон раскаяния, наш король-близнец Эйдан. Вот только что он может сделать с тобой до того, как раскается… На следующую ночь я пришел к Эгмунду. Это была та еще задачка. Люди Эйдана ходили за мной по пятам. Я и шагу не мог ступить без того, чтобы он не узнал об этом. Я в совершенстве научился прятаться и уходить от преследования. Конечно, до тех пор, пока мне разрешали делать вид, что я его не замечаю. Я пришел к Эгмунду, весь в синяках и соплях, я был в таком отчаянии, что у меня было всего два выхода – либо Эгмунд мне как-то сможет помочь, либо мост. И Эгмунд придумал. В тот год правил король Рамунд, а цирк Ферре был не только под его покровительством, но и под покровительством герцога Молье, самой большой нейтральной силы Амастерры в те годы. Быть в цирке Ферре тогда означало быть на виду больше, чем где-либо еще. Цирк только что сгорел первый раз, и ему требовались новые звезды. И, конечно, деньги. Я продал один из подарков короля, назвался новым именем… Когда Эйдан выяснил, где я, и дошло до выяснения отношений, король Рамунд, благослови этого прекрасного человека все его боги, вступился за меня и каким-то удивительным образом убедил Эйдана перестать меня преследовать. Да и Эгмунд посодействовал, вернувшись в королевскую постель. И вместо того, чтобы я закончил свою жалкую жизнь в придорожной канаве, Эйдан почему-то меня отпустил. Хотя, конечно, не удержался и выпустил пар – лично поджег цирк второй раз, но, по счастью, в тот раз никто не погиб…
- Это ужасно! – сказал Яросверт.Лицо Теодора просветлело:
- Нет, малыш, не ужаснее жизни. Но папаша Джосс сдохнет, если сейчас не напьется. Какая удачная идея была – подбросить Хозяйке дюжину-другую бочонков.
Он встал, шатаясь - будто был уже порядком пьян, и пошел по направлению к лагерю. В этот момент из-за деревьев вышел Асхат. С его плеча безжизненной тряпочкой свисал загрызень. Асхат сел у самой воды, прижимая загрызня рукой.- Ну, как дела? – неуверенно спросил Яросверт.
- Наши друзья уже обнаружили останки Глосса, - медленно, словно с трудом выходя из оцепенения, сказал Асхат. – Хотя и останков-то не осталось. Трупожоры сожрали его вместе с одеждой и даже с монетами. Но тот, плешивый - как его? Вивин? – нашел медальон. И меч. – Он погладил загрызня. – У трупожоров два вида яда, ты знаешь? – продолжил он, обращаясь непонятно к кому. – Точнее яд и кислота. Кислота делает мягкими кости, чтобы легче было их жрать. А яд… лишает жертву возможности сопротивляться… Я нашел одну травку, он пожевал ее, но… - он снял загрызня с плеча и протянул его Яросверту.
Яросверт стащил ботинки, сел рядом, спустив ноги в воду, и положил загрызня к себе на колени. Тот поднял голову и пискнул. Яросверт принялся медленно гладить его. Асхат плакал, не скрывая слез. Темнело.
Зандр кое-как спустился к ним и устроился рядом.
- Не могу понять одного. Трупожоры ведь прилетают заранее, - задумался он. – В них явно есть магия, и они чуют предстоящую смерть. Но они чуют внезапную смерть. Значит ли это, что Глосс не должен был умереть?
- А ты не думал, что он умер потому, что каким-то образом раскрыл вас и пошел за вами? По опушке шлялось три сотни людей, но из всех загрызень выбрал Глосса.- Как его зовут? – вклинился в их беседу Яросверт.
- Кого? – не понял Асхат. - А. Я его так всегда и звал – загрызень.
- Это неправильно! – убежденно сказал Яросверт. – Мы должны придумать ему имя!
- Да какая теперь разница…
- Нет, это важно!
Асхат только махнул рукой.
- Может, он выбрал Глосса потому, что больше никто не заходил так далеко? – предположил Зандр.
- Да, но почему Глосс зашел? И почему из всего леса он шлялся у подножия холма именно там, где мы сначала поднимались вверх, а потом спускались. Не на речке, не справа от стоянки, именно здесь?
- А ?Путеводная звезда? существует только одна?- Я никогда не слышал, чтоб их было больше. Но ты прав – он мог применять какой-нибудь другой поисковый артефакт. Кому другому им пользоваться, как не охотнику за головами? Это бы объяснило его успех. Никто на самом деле не может быть таким удачливым…
- Тогда все сходится. Ты сказал, что загрызень взял Яросверта под опеку. Это один из типов связи, которая формируется между.., - он запнулся, не до конца понимая, стоит ли это озвучивать, хотя было глупо отрицать очевидное, - которая формируется между магом и фамилиаром. Глосс зашел в лес и применил артефакт. Он нашел нас и двинулся за нами…- Скорее, если судить по следам, пошел за подмогой, - перебил Асхат. – Яросверт – красивое имя.- Допустим, - согласился Зандр, не совсем понимая, как в том мессиве следов, которое они должны были оставить, можно было что-то разглядеть. – Он нашел нас и двинулся за подмогой. И с этого момента он стал угрозой, и загрызень… Хотя нет, он ведь ушел на охоту раньше?