Часть 11 (1/1)

***Тошимаса раскачивался вперёд и назад, обхватив руками согнутые ноги. Глаза его неотрывно следили за вальяжными движениями Кё, сидящего напротив круглого зеркала. Вокалист пристально всматривался в своё отражение, делая вид, что совершенно не замечает широко распахнутых глаз на бледном лице над своим левым плечом.Кусая нижнюю губу, Хара думал над тем, что случилось неделю назад. Ему никогда не нравилось, когда проблема, к которой он имеет хоть какое-то отношение, не способна разрешиться мирно. Сейчас был как раз такой случай. Кё наотрез отказывался объяснять смысл своей фразы, мастерски уходя от ответа, либо игнорируя басиста совсем. Он сказал только то, что ему всё равно, каким образом Тошимаса проникает в его сны, но сделает всё, чтобы этого больше не повторилось. Так холодно он не общался ни с одним участником группы уже очень давно. И что странно, но Тошию больше не заносило в сны Тоору. Каждую ночь он вновь и вновь бродил по психиатрической больнице, срывая горло, утопая в собственном страхе, но упёрто продолжая искать Дайске. Просыпаясь в холодном поту, царапая короткими ногтями голую грудь, Хара неоднократно думал о том, что, возможно, ритм-гитариста вообще нет в этом богом забытом месте. Но на то это и сон, чтобы не иметь определённой трактовки и хоть какого-нибудь здравого анализа.А ещё не давала покоя эта светящаяся субстанция, появляющаяся всегда под конец, хватающая Тошимасу-Каору за локоть холодными влажными пальцами. Сейчас басист был уверен, что это не просто какая-то потусторонняя сила, это человек. Обыкновенный человек, который в порыве благородства пытается увести его из психушки, а, возможно, и из сна совсем. Вполне понятно, почему Ниикура так старательно этому сопротивляется, ведь он ещё не нашёл своего Дайске.В гримёрку вошла причина задумчивости басиста, одарив всех присутствующих хмурым взглядом. Он с утра был чем-то недоволен, но у Тошимасы не было времени узнать, потому что день выдался сумасшедшим. Их небольшой тур подходил к концу, остались два выступления – сегодняшнее и последнее в Токио послезавтра. Уже совсем скоро все вновь окажутся за четырьмя стенами собственных хиленьких крепостей.Хара поймал на себе взгляд Каору – слишком долгий и пронзительный. На вопросительно изогнутую бровь, гитарист тряхнул головой, показывая, что всё нормально и занялся копанием в украшениях, выбирая очередной массивный крест, которых после каждой поездки становилось всё больше. Тошимаса отстранёно наблюдал за действиями лидера, размышляя о том, что тот так и не посоветовал ничего дельного на тему странности поведения Кё. Он лишь вынес вполне резонное предположение, что вокалист мог где угодно услышать одно из их жарких обсуждений сновидений Хары. А любой человек будет недоволен тем, что лезут в его личное, когда он наиболее уязвим.В помещение ввалился Дайске, открывая уже вторую бутылку пива и сразу же прикладываясь к горлышку. Что-то ритм-гитарист рано начал праздновать окончание очередного тура. Нет, меру он, конечно, знает, но в любом случае это вряд ли обрадует лидера. И действительно, только стоило об этом подумать, как Каору, оторвавшись от попыток вслепую застегнуть крест на шее, сжал его в ладони, подошел к Андо и отобрал бутылку, поставив её на стол, заваленный одеждой и тарами с водой. Устных возмущений не последовало, Дай лишь недовольно нахмурился. Ниикуру это позабавило. Ухмыльнувшись, он вложил крест в руки обделённого согруппника и повернулся к нему спиной, намекая, чтобы тот застегнул на нем подвеску.Пока Дайске справлялся с несложной задачей, в гримёрке нарисовался Шинья, путаясь в проводах, которые пытался поправить шедший сзади звуковик, и постоянно рассыпаясь в извинениях перед драммером.- Пять минут, - сообщил он всем собравшимся, намекая, что пора бы шевелиться и готовиться к выходу.Музыканты кивнули. Тошия выпрямился, потягиваясь во весь рост.***- Может, отметим окончание? – громогласно вопросил Дайске, стягивая концертную рубашку и снимая с вешалки другую.Кё промолчал, такие вопросы его нисколько не касались. Шиньи в гримёрной не было. Взгляд агатовых глаз застыл на гитаристах, стоящих рядом.- Нет, я спать хочу, - заныл Тошимаса, одним движением срывая с себя насквозь мокрую кофту и кидая её в угол. Конечно, к этой фразе можно было отнестись со скептицизмом, ведь уснуть – значит, попасть в сон Каору и обтирать мокрым от страха телом обугленные стены. Никаким отдыхом это назвать язык не поворачивается. Но ведь Дайске-то таких подробностей не знает, и посвящать в них басист никого, кроме Каору, не собирается. А пить отказывается по той простой причине, что знает свою болтливость, когда алкоголь развязывает язык.Андо, с упреком глянув на лучшего собутыльника в лице Хары, перевёл полный надежды взгляд на Каору, устало развалившегося на диване. Тот лежал с закрытыми глазами, поэтому не видел просьбы на лице второго гитариста, но, видимо, почувствовал, потому что тихо буркнул:- Дайске, я устал, - он поморщился, почувствовав, как рядом с ним упало тело Андо, нависнув совсем близко.- Каору, ну, я не хочу пить один! – по мнению Тошимасы, аргумент нельзя было назвать весомым ни при каком раскладе. Ниикура, видимо, считал так же, потому что в ответ лишь хмыкнул, стекая ещё ниже по дивану.- Примени силу, Дай, - посоветовал из своего угла Кё, пытавшийся завязать шнурки на ботинках, но пальцы, судорожно сжимающие последние два часа микрофон, его подводили.- Кё! – возмущённо воскликнул лидер, разлепляя веки и прожигая друга недовольным взглядом.- Отдохни хоть ты, - невнятно пробубнил вокалист, вновь атакуя шнурки. Сердобольный Хара не выдержал, резко наклонился и дёрнул ногу Тоору на себя, укладывая на колено. От неожиданного движения мужчина едва не съехал со стула, в последний момент успев удержать равновесие, схватившись за стол. Конечность свою дёргать обратно не стал, с удивлением глядя, как Тошимаса старательно завязывает шнурки сам. Всегда умиляло это действие, поскольку басист справлялся с этой задачей как-то по-детски. Так родители учат впервые завязывать своих чад шнурки. Потом, с возрастом, все переучиваются и лишь единицы продолжают делать это так, как привыкли с ранних лет. Вот Тошия был как раз из этих единиц.Каору не без иронии во взгляде посмотрел на это, но от колкостей удержался. Дайске вообще сделал вид, будто они каждый день завязывают друг другу в группе шнурки, вновь повернувшись к лидеру с жалобным выражением лица.- Не всё же тебе искать чёрную кошку в чёрной комнате, - протянул Ниимура, разглядывая пальцы Хары, который взялся за второй ботинок. Но слова вокалиста заставили его замереть, взглянув на него с долей удивления и недоверия. В произнесённых словах был только один смысл, наталкивающий только на один логический вывод – Кё в курсе снов Каору. Но Тоору больше не сказал ничего, даже не взглянув на своего друга, да, и сам Ниикура никак не среагировал на произнесённое.- Я тебя силой заставлю пойти с собой! – вдруг самоуверенно заявил Андо, вызвав общий взрыв смеха.- Интересно, как это должно выглядеть? – отсмеявшись, произнес Тошимаса, освобождая от своей хватки вторую ногу Кё.Дайске, явно не настроенный на словесные перепалки, не долго думая, подорвался с дивана, с долей усилия подхватывая Каору на руки. Усталость всё же давала знать о себе, поэтому ритм-гитариста повело в сторону, но он устоял. Лидер же, боящийся любой высоты, испуганно дёрнулся из крепких рук, мёртвой хваткой вцепившись в шею мужчины.- Опусти меня! – приказным тоном распорядился он, умело давя панику.- Пойдёшь со мной? – Дайске широко улыбался. О боязни высоты он прекрасно помнил, но был уверен в своих силах.- Да! Отпусти, сказал! Андо послушно опустил Каору на ноги, хлопнув по плечу. Тот прожёг дырку у него во лбу возмущённым взглядом. Кё и Тошия ржали, как две лошади, повалившись друг на друга и совершенно забыв о событиях недельной давности.- Где фотографы, когда они так нужны, - выдавил из себя Тошимаса, опираясь о колено Тоору.- Дай, Каору в таком состоянии согласился бы и замуж за тебя выйти, - вторил вокалист, прикрывая глаза длинными пальцами.Ниикура только фыркнул на взрыв веселья, поправляя кофту и накидывая куртку. Андо отчего-то смутился от последней фразы и поспешил тоже накинуть верхнюю одежду. Они даже не попрощались с согруппниками, лишь кивнув возникшему на пороге Шинье, который даже не пытался вникнуть в причину смеха оставшихся в гримерке.- Ты уже уходишь? – спросил успокоившийся Хара у ударника, тот удосужил его коротким кивком.- Отвезёшь меня? – спохватился Кё, с трудом поднимаясь на ноги.- Так я ближе живу к твоему дому! – воскликнул Тошимаса, поднимаясь следом.Тоору ничего не ответил на эту реплику, даже не повернувшись к басисту лицом. Тот понял, что события недельной давности ещё не отпустили Кё, и он не собирается так просто возвращать общение в прежнее русло. Осознание подобной действительно вывели Хару из себя. Громко рыкнув в порыве негодования, он схватил первую попавшуюся куртку, даже не посмотрев, ему ли она принадлежала, и выскочил за дверь, напоследок едва не сорвав её с петель. ***Как обычно остыл Тошимаса уже через пять минут после своей вспышки гнева. И, естественно, сейчас она ему казалась совершенно глупой и детской. Конечно, в группе давно привыкли к эмоциональности басиста и никто не упрекал его за подобные бурные всплески, но от этого Хара каждый раз корил себя не меньше. Правда, все попытки извиниться перед людьми, на которых он срывался, приводили к тому, что его хлопали по плечу и снисходительно улыбались, говоря, что с кем не бывает.К моменту, когда Тоши, припарковав свой автомобиль на подземной стоянке собственного дома и вышел к лифту, он уже забыл о вспышке. На первом этаже в лифт вошла девушка – племянница соседа, которая приезжала к любимому дяде, когда выпадала возможность. Каждый раз у Хары возникало подозрение, что причина неожиданных визитов была еще и в нём. Странным было то, что она оказывалась в этом доме каждый раз, как у группы Dir en Grey заканчивалось турне. В целом, девушка была очень даже хорошенькой, во вкусе мужчины, можно сказать. Тошимаса неоднократно ловил себя на мысли, что не будь она племянницей соседа, с которым он был в дружеских отношениях, то поклонница имела все шансы оказаться в стенах его крепости.Вежливо распрощавшись с девушкой у своих дверей, он скользнул в прихожую, сразу включая свет. Сразу бросился в глаза порядок: рассортированная верхняя одежда, протертая пыль на полках, сложенная аккуратно многочисленная обувь – в гости явно приходила сестра, пока он отсутствовал. Надо же, и ведь не предупредила, даже позвонить не удосужилась, он бы попросил дождаться его возвращения. Хара мысленно сделал пометку, что нужно обязательно позвонить ей, поблагодарить и предложить совместный обед, может, даже напроситься к ней в гости. Сейчас сил на разговор у него не было. Памятуя о том, что он обязательно проснётся через несколько часов весь в поту и срываясь на истерику, Тошимаса даже душ принимать не стал. Разделся, по привычке сбрасывая вещи на пол, и упал на кровать, зарываясь в пока ещё холодное одеяло по самую макушку. Стрелки часов медленно подбирались к полуночи.Да, это точно был ресторан в лучших традициях японской культуры. Тошимаса снова огляделся, его терзала мысль, что он в нём уже был. Реально существующее место или дежавю? Какова вероятность, что ему снился этот сон и раньше, но он попросту забыл его? Сейчас ничему не стоит удивляться.Взгляд был прикован к людям, сидящим на коленях, что странно, не у низкого столика, а рядом. Видимо, они только приветствовали друг друга. Каждого из них Тошимаса видел впервые в жизни, либо память просто стёрла лица за ненадобностью. Кто они? В чей сон его занесло? Не может ведь быть такого, чтобы это был ?кошмар? постороннего человека, старуха не предупреждала о таком повороте событий! Решив всё же не паниковать раньше времени, мужчина решил остаться и посмотреть, чем дело кончится. Другого выбора ему всё равно не было предоставлено.На этот раз он не находился в теле главного героя кошмара, посему пока было неизвестно, кто же тот самый герой. Но он и не был собой - Тошимасе выпала роль стороннего наблюдателя.Действия происходили безмолвно. Уже через несколько секунд Хара понял, что молодая пара, сидящая напротив более пожилой – жених и невеста, просящие разрешения на брак у родителей девушки. Самому Тоши довелось лишь однажды присутствовать на подобной церемонии, когда замуж выходила его сестра. Но тогда он был слишком занят выходом нового альбома, чтобы уделить должное внимание процедуре.Родители девушки любезно улыбались, глядя на будущего зятя. Но уж слишком холодными и вежливыми были выражения их лиц. Жениха – молодого парня со стильной прической и в дорогой одежде – это напрягало, судя по прямой спине и излишне вздёрнутому подбородку. Свах на подобной церемонии не было, из чего Тошимаса сделал вывод, что пара сошлась, всё же, по любви.Сейчас он был напряжён не меньше самого парня. Пристально глядя на каждого из четверых, подмечая любые жесты, коих было минимальное количество, любые изменения в выражениях лиц, запоминая детали интерьера – всё это могло ему пригодиться, чтобы разгадать загадку этого пока ещё ни разу не кошмара.Семейную идиллию, преподнесённую в стиле немого кино, прервала какая-то возня за сёдзи. Тоши скорее почувствовал вибрацию пола, на котором стоял, нежели услышал что-то. А потом его тело дрогнуло невесомым облаком, когда сквозь него, как сквозь утренний белесый туман, прорвался человек. Реальность на мгновение подернулась рябью перед глазами, будто Хару лишили опоры, он успел увидеть лишь затылок невысокого мужчины с короткими светлыми волосами. Перед глазами мазнула до боли знакомая татуировка за ухом – череп. От неожиданности открытия и так и не восстановившейся чёткости картинки всё внутри сковало недоверием.Новый участник немого кино, будто светясь изнутри праведным пламенем, охватывающим размытые контуры тела, изрыгал недовольство, едва ли не метая молнии взглядом. Все, в особенности жених, подались назад, явно не ожидавшие кошмара на яву. Даже для сна стало слишком жарко в просторной комнате. Тошия чувствовал, как его кожи касаются невидимые языки пламени, отделяющиеся от цельной фигуры незнакомца.Он был похож на посланца ада, столько леденящего ужаса и сковывающего страха вселяло одно его появление. Одному Харе, видимо, была непонятна причина его недовольства, потому что молодой жених в порыве благородства кинулся к мужчине, обжигая тонкие пальцы о пламенные ноги, и стал что-то быстро объяснять. Но новоприбывшему оправдания явно пришлись не по вкусу, он грубо отпихнул страдальца, сделав шаг вперёд к красивой девушке, которая взирала на него широко распахнутыми глазами. С губ её срывался бессвязный шёпот, кулачки были прижаты к груди в бессмысленной молитве.Дальше Тошимаса уже ничего не понимал, когда тонкие перегородки вспыхнули чёрным пламенем, стремительно распространяясь по периметру, зализывая все нетронутые кусочки интерьера, стирая память, окутывая паникой, вгрызаясь в живую плоть. Казалось, что огонь, меняя форму и цвет, начинает стремительно закручиваться против часовой стрелки, вращаясь всё быстрее, превращаясь в смертельный ураган. Живущее своей жизнь торнадо втянуло в иссиня-чёрное с бордовыми переливами кольцо пожилую семейную чету, глотая их просьбы о помощи и вопли страдания. Оно пронзило тонкой ядовитой стрелой тело молодого жениха, нанизав на неё и вздернув ввысь. И в этот момент Хара закричал, будто смертельная струна воткнулась в его собственное тело. Из глаз брызнули горячие слёзы, отражая танец адского пламени и проедая нежную кожу щёк. Рубиновым фонтаном разлетелась кровь из груди, заставляя захлебнуться, подавиться, потерять ориентацию в пространстве. Последним, что мелькнуло перед воспалённым взором Хары – девушка в лапах мстительного мужчины, охваченные языками чернильного торнадо и поливаемые алым дождём разорванного в клочья жениха.Давясь и судорожно хватая ртом воздух, Тошимаса резко сел на кровати, едва не свалившись с неё. Всё ещё охваченный пережитыми эмоциями, истерично заметался по постели, стряхивая с себя невидимый огонь и задыхаясь истерикой. Прошло какое-то время, прежде чем он смог успокоиться и осознать, что сон остался позади, сейчас он в Токио в своей собственной постели. А вот чей это был кошмар - Хара сильно сомневался, что хочет знать.