Гибель малыша (1/1)

Внезапно на противоположном перроне, прямо напротив себя Артур увидел одиноко стоящую в темноте женщину в чёрном. Их взгляды встретились. Она кричала, перекрывая грохот поезда. Этот холодивший душу крик доходил до самого сердца всех слышавших его. Он увидел её сквозь толстые стёкла двойных окон вагонов, проходящих между ними. Недолгое ощущение счастья испарилось. Оно сменилось не просто обычным подавленным состоянием, нет, в эти мгновения в его прекрасных глазах цвета хрусталя, опушённых длинными ресницами, читался леденящий ужас. Сэм в этот момент за поездом увидел словно на чёрно-белой фотографии несколько рядов умерших детей, и в их числе своего сына Николаса. Все они смотрели на него. Время почти остановилось. Для Артура "века печали уложились в те мгновения". Когда он начал осознавать происходящее и окончательно вышел из оцепенения, сковавшего мышцы, поезд уже был далеко. Неуверенно он подошёл к углублению с проложенными в нём рельсами. Сильно изувеченное окровавленное тельце четырёхлетнего малыша было там. Голубовато-серая клетчатая ткань детского костюма, пуговицы, обтянутые ей же, и бывший когда-то белоснежным жёсткий отложной воротничок, - всё это намокло и пропиталось кровью. Некоторые части тела, например, кисти рук, отсутствовали напрочь. На протяжении трёх ярдов по направлению движения поезда всё было в свежей крови: рельсы, шпалы и щебёночное покрытие между ними. По мере удаления от останков ребёнка количество крови уменьшалось. Артуру не удалось спасти ребёнка, она всё-таки забрала его. ?Но почему? Ведь я так старался…? - суматошно метались мысли в голове, - ?мы же вернули ей сына... Её Натаниэля... Почему? Почему!!? За что мне это?!!... Лучше бы и я вместе с ним... Для чего, для кого мне теперь жить? Я себе этого никогда не прощу!!! Моя Стелла умерла напрасно... Нельзя было его отпускать...? Из влажных покрасневших глаз медленно стекали прозрачные слёзы. Артур чувствовал полузабытый солёный привкус во рту. Теперь он воочию убедился, что она заставляла их делать это. Джозеф был под сильным гипнозом и поэтому пошёл туда. Под очень сильным гипнозом. Снова и снова прокручивая в памяти всю ситуацию, он анализировал. Артур понял, что Дженнет повлияла и на него самого. Именно поэтому он отпустил ручонку мальчика. "Значит, когда ей заблагорассудится, она может гипнотизировать и взрослых. Причём, даже за пределами Критон-Гиффорда". Вернувшись к красной кирпичной стене, он с небольшого расстояния, отчаянно бил по ней кулаком правой руки, в которой совсем недавно крепко сжимал крошечную ручку, коей больше не существовало. Он ведь даже не успел в последний раз погладить милого ребёночка по волóскам. "О, как наивно было думать, что она успокоилась!" - Артур, беззвучно трясясь от рыданий, закусывал тонкие губы. Больше он никогда не сможет прижаться своей гладко выбритой, а может быть щетинистой щекой к нежной детской румяненькой щёчке. Почему он так редко делал это раньше?.. Дыхания не хватало. Слёзы смешивались со слюной. Он даже не пытался их вытирать. Содрогаясь, Артур медленно опустился на колени. Правильно тогда, в Лондоне, мальчик сказал ему: "Пап, мне не хочется, чтобы ты уезжал от меня!". "Да зачем я вообще сюда приехал, в этот несчастный Критон-Гиффорд, в этот проклятый Ил Марш?" - спрашивал он себя, ударяя ослабевшей ладонью, ребро которой было разбито в кровь, по мокрой от дождя платформе вокзала... Вслед за тем на него навалилась апатия - нежелание что-либо делать. Сэм уже собирал в свой серо-коричневый плащ то, что осталось от Джозефа, чтобы потом его похоронить, как приличествует. Он торопился, потому что не знал когда пройдёт следующий поезд. Няня всё ещё прикрывала рот рукой, крепко сжимая в другой три билета до Лондона. В шоке от происшедшего она не могла сдвинуться с места. Но это была не единственная причина ужасаться. Ведь и ей привиделась страшная женщина в чёрном.