Глава 1. Объятия, дающие надежду. (1/1)

Даби с усмешкой, полной горести и отвращения, смотрел на изумлённого Старателя. — Не хочешь принять реальность, папа?.. — Тойя притворно вздохнул. — Каково же это — осознать, что сын, на которого ты когда-то в прошлом возложил ответственность быть героем, не погиб, а стал злодеем, да ещё и убил столько невинных людей, а?.. Наверное ты сейчас, наконец-то, ощутил себя настоящей мразью — тем, кем впрочем, ты всегда и являлся... — П... Прекрати!! Закрой рот!!! — Шото с яростью уставился на старшего брата. Тот наоборот, лишь сильнее улыбнулся. — Оу, вы только посмотрите — главный идеал отца защищает его от МОНСТРА, от... Незавершённого, почти, но не до конца идеального творения! От провала... — Нет!!! Э... Это не так!!! Ты не провал!!! — Шото с трудом сдерживал слезы. Он вообще не знал ничего о Тойи. Разве что иногда мог слышать, как Нацуо проклинает Старателя, произнося имя старшего брата... И то, что Тойя жив и ненавидит отца лишь добавляло боли младшему Тодороки... — Не провал говоришь? — Тойя громко засмеялся, своим хриплым, но с небольшим басом, как у Нацуо и Старателя голосом. — А ты многого не знаешь о своем старшем братике, Шото... Очень много. И как ты думаешь, почему?.. — он как бы случайно посмотрел на Старателя. Герой номер один подавленно молчал.В голову лезли тысячи воспоминаний, связанных с прошлым и болью. Связанных с Всемогущим... Связанных с поражением... Связанных с Тойей... *несколько лет назад * — ВСТАВАЙ!!! НЕУЖЕЛИ ТЫ ТАК И БУДЕШЬ СЖИМАТЬСЯ В КОМОК, КАК ТРЯПКА?!! — П-пожалуйста, прекрати, ему лишь пять лет... Ему всего пять лет!!! Не надо, не мучай его!!! — Рей Тодороки с ужасом закрывала собой сына, чье тело было покрыто сгоревшими бинтами и ожогами. — Не трогай моего сына!!! Энджи вздрогнул. — Твоего.... ТВОЕГО СЫНА?!! — он в гневе уставился на ещё больше побледневшую жену. Рей рыдала, но не переставала закрывать собой тихо всхлипывающего Тойю. Раздалась короткая пауза. Внезапно, Старатель со всей силы рванул с места и явно намеревался дать жене сильную пощечину, но... Звук удара, а потом тихие детские всхлипы дали понять, что ударил он вовсе не Рей, а... — Т-Тойя... Мисс Тодороки с ужасом уставилась на сына, который в самый последний момент загородил ее собой. После удара от отца мальчик едва стоял на ногах, но всё так же продолжал стоять между Старателем и мамой, раскинув руки в стороны, стараясь... Защитить мать от собственного отца. — П-пап... — голос Тойи дрожал. — Пожалуйста, не надо... Не... НЕ ТРОГАЙ МАМУ!!! — неожиданно громко вскричал он. Старатель зарычал. — Так вот, значит, что пробуждает тебя к героизму, — спасать жертву в ПО-НАСТОЯЩЕМУ ОПАСНОЙ СИТУАЦИИ?!! — он какое-то время молчал, словно обдумывая сказанное, как вдруг внезапно улыбнулся, словно дъявол и потушил огонь, до этого горевший в его руке. Наступила напряжённая пауза. Тойя и Рей тяжело дышали, крепко прижавшись друг к другу, явно чувствуя себя так в большей защите, а Старатель молча выжидал. Наконец, повернувшись к сыну и жене спиной, мужчина нахмурился. — Я надеюсь, что на следующей тренировке ты покажешь более высокий результат, Тойя. Свободны. — после чего, не дождавшись ответа, круто развернулся и зашагал куда-то вдаль — наверное, проверить, крепко ли спит, тогда ещё маленькая, Фуюми...Воспоминание развеялось, но даже сейчас по телу Старателя пошли крупные капли пота. ?Уже тогда... Я был монстром, который не видел в сыне никакого потенциала, помимо его причуды... Не видел этой доброты, а считал ее слабостью и трусостью... И вот... Вот результат!?. Тойя вновь улыбнулся — как хищник, загнавший в угол жертву, которая раньше сделала ему боль, и наслаждающийся ее беспомощностью. — Как жаль, Тодороки Энджи... — Даби зажёг в руке голубое пламя. — Жаль невыносимо. Я ведь мог быть на твоей стороне, да? Но ты сам всё разрушил своим наплевательским отношением к чувствам того маленького мальчика с красными, пусть и немного белеющими волосами! Неужели ты до сих пор не понял?.. Побелел я от страха к тебе, от нежелания принять в себе клона тебя! Но ты продолжал меня мучать, в конце концов превратив меня в того, кем я сейчас являюсь! Посмотри на меня! ПОСМОТРИ!!! — он показал на себя указательным пальцем. — Вы, общество героев, думаете, что такие благородные — спасаете простых людей от ужасных злодеев, да?!! Так вот мой ответ тебе, Тодороки Энджи! МЫ — НЕ МОНСТРЫ! Вы САМИ создаёте из таких же людей, как вы, злодеев — изгоев общества! Вы ПЕРВЫЕ даёте нам эту боль и ярость, а потом... На глазах у всех, якобы, ?защишаете мир?, по сути, от самих себя, только в душе!!! И я не мог позволить этому повториться!!! Шото с ужасом взирал на брата. Этот Тойя совсем отличался от того, которого он хоть как-то, но помнил. Тогда он видел грустного, неуверенного в себе мальчика, хорошо владеющего мячом, а сейчас... Он видел перед собой монстра, который был готов пойти на всё что угодно, лишь бы причинить боль тому, кто сделал это первым — собственному отцу, герою номер один, Старателю... — А Шото... — Тойя продолжил ходить из стороны в сторону, словно танцуя, как клоун в аду. — Всё внимание родителей уходило на него! Да что там — иногда Рей всё-таки уделяла внимание Нацуо и Фуюми, я тогда даже был рад за них, но мне... МНЕ ОНА ПОСЛЕДНИЙ РАЗ УДЕЛЯЛА ВНИМАНИЕ НА МОЕЙ ПЕРВОЙ ТРЕНИРОВКЕ С ЭТИМ ?ГЕРОЕМ?!!! — яростно вскричал он, показывая на Старателя. — А потом мы стали чужими! И все внимание уходило на Шото!!! Вы бы знали, как тогда страдали Фуюми и Нацуо... — его голос сорвался. Казалось, он готов разрываться, как раньше, но нет — после несчастного случая, когда он якобы погиб, Тойя не мог просто физически больше плакать... Хотя сейчас, из-пол его глаз, где был пирсинг, шла капелька крови, показывающая, что он испытывает болезненные эмоции... — А я?!! Что я?!! Я был старшим, но при этом был настолько подавлен, что не мог дать любовь и заботу с поддержкой младшим!!! И в итоге Нацуо утешал меня!!! А теперь... Я НАКОНЕЦ-ТО МОГУ УБИТЬ ТЕБЯ!!! — с этими словами Тойя ринулся на Шото, но вдруг... Попал в чьи-то крепкие объятия. От этого человека пахло дымом и кровью, перемешанных с потом, но Тойе было плевать — до такой степени крепкими и защитными казались руки Старателя... — Тойя... Энджи дрожал. Дрожал от переполняющих его эмоций. — Прости меня за всё. Тойя вздрогнул. Он хотел было призвать пламя и укокошить этого старика в пепел, но руки его почему-то отказывались это делать. Сердцебиение старшего сына Старателя было настолько быстрым, словно он был подстреленной птицей. Казалось, боль, которая всегда была, вдруг стала ещё сильнее и одновременно... Начала заживать, давая надежду на что-то более светлое. Эти объятия... В прошлом он отдал бы за них всё что угодно, а сейчас... Это было уже что-то другое. Не просто объятия, дающие любовь и радость, а... Объятия, охлаждающие пыл и боль. Объятия, дающие надежду...