IV (LP) (1/1)

Как же я рада ощущать тепло зрителей. Душа сразу наполняется непонятным добром и любовью, которую не искоренить ничем. Я отдаюсь на все сто, стараясь не упустить ни одного человека: помахать, подмигнуть, улыбнуться.Первую песню, The Power, я пою легко, не чувствуя за собой ничего необычного. Я как обычно расслабленно расхаживаю по сцене, подпрыгивая подскоком, обращаюсь прям к людям. И когда я заканчиваю петь ее, слышу восторженные крики толпы и аплодисменты. Я обожаю их всех, каждого. Вижу, что толпа подтянулась, людей стало больше, но это нисколько не мешает мне, наоборот появляется стимул работать не на сто, а на двести процентов! Солнце романтично заходит к горизонту, освещая облака и людей в красных, оранжевых и розовых оттенках, придавая нашему вечеру интимность и романтизм. Я ощущаю каждого человека своим телом, стараясь вместить больше благодарности за их внимание и любовь. Ветер сдувает волосы с лица, охлаждая разгоряченную кожу, поднимает рубашку наверх, оголяя живот, который нисколько меня не смущает.Я быстро выпиваю глоток воды, едва успевая начать вовремя Dreamer, и как-то случайно, совсем невзначай провожу взглядом по первому ряду, и, знаете, я совершила ошибку. Крупную такую ошибку.Когда я натыкаюсь на взгляд ледяных глаз, коленки сами собой дают слабину и я цепляюсь руками за стойку микрофона. По шее, лопаткам, спине и уходя в кончики крыльев расползаются мурашки, холодящие кожу. Я чувствую, как напрягаются мои крылья от слабого возбуждения, которое я чувствую каждой клеточкой тела, едва взглянув в ее глаза.Я уже не могу оторвать свой взор от этих притягательных движений ресницами, от едва видной счастливой улыбки, когда она изредка показывает острые зубки с клычками. Я спускаюсь чуть ниже, изучая ее взглядом, хотя слово ?изучаю? тут слишком безобидное. Пожираю?— вот правильное слово. Тонкая белая шея, от одного взгляда на которую в мыслях всплывают картинки о укусах и засосах на этой тонкой белой коже, через которую видно бьющуюся венку. Вау, Лаура, вы сходите с ума? Да, определённо. И мне это безумно нравится. Острые ключицы, выпирают из-под очаровательно белой кожи и мне хочется аккуратно прикусить их, совсем легко, чтобы оставить лишь бледный розовый след от зубов. Открытое декольте, однако показывать там ровно нечего, груди почти что нет, но сам факт глубокого выреза представляется мне таким сексуальным, что голова слегка идёт кругом, и я обреченно понимаю, что крылья мои находятся в полуоткрытом положении.Как она следит за мной глазами, также бесстыдно исследует мое лицо, тело.Я чувствую это, она чувствует тоже. Только мы вдвоём ощущаем эту натянутую до предела, раскалённую до температуры солнца, нить между нами. ?Dreamer? я полностью посвящаю ей, буквально заглядывая в глаза и ища ответной реакции, в виде улыбки.И да, она обнажает свои белые клыки и аккуратно хлопает тонкими маленькими ладошками. Резкий порыв ветра срывает песок и поднимает его в воздух, пуская в меня и моих зрителей, песчинки больно прижигают по коже, но сейчас я чувствую только приятные ощущения внизу живота, контрастирующие с холодными порывами ветра и такими же приятными чувствами в голове от одного только вида развевающихся белых волос.Пора переключаться на толпу, иначе я буду чувствовать себя отвратительно. Я с трудом отрываюсь от ее пленительных глаз и снова пытаюсь включиться в общение с людьми. ?Lost on you? как по маслу. Я аккуратно присаживаюсь на сцене, когда ко мне тянут пластинки, плакаты, диски и маркёры, чтобы я расписалась. Конечно же, я это делаю без проблем, улыбаясь во все 32, продолжаю петь мою, наверное, самую популярную песню.Я слишком быстро выматываюсь, уже после трёх песен ощущая болеющее горло и ноющую спину. Ладно, осталось немного.?House on fire?. Я разрешаю себя присесть на край сцены и пропеть всю песню сидя. Аккуратно протягиваю руку толпе, беру каждого за ладонь, до кого только могу дотянуться. И когда моя рука доходит до неё, ее щеки приобретают розовый оттенок и она аккуратно кладёт свою тонкую кисть поверх мой, после чего я сжимаю ее в крепкий замок. Ее ладони очень нежные, но безумно холодные. Этими секундами прикосновениями я стараюсь согреть ее, видя как она замёрзла, ведь Погода ужасно переменилась буквально за какие-то минуты. Небо затянуто тучами, дует пронзительный холодный ветер, пробирая до костей. Я ловлю теплоту в ее глазах и стараюсь ответить тем же, впрочем, без особых усилий у меня это получается. Она улыбается измученной улыбкой и мое лицо само по себе приобретает взволнованное выражение. Насколько я понимаю, этот контакт задерживается слишком надолго, так, что я уже чувствую ревнивые взгляды других фанаток.Ко мне подбегает молоденькая девушка, как я замечаю, специально разрывает замок наших рук, отдаёт небольшой букет красных роз, который я благодарно принимаю, и просит расписаться прям на майке. Я с усмешкой делаю это, подмечая на что готовы фанаты ради внимания своего кумира. Все время у меня остаётся призрачный холод в ладони, где только что лежали ее тонкие пальцы.Когда песня заканчивается я встаю с нагретого места, отмечая, что похолодало не на шутку и я мелко дрожу.Аккуратно присаживаюсь на барный высокий стул, беря в руки укулеле. Здесь я буду петь только под инструмент.Порыв ветра дует с новой силой, отчего люди в толпе слегка наклоняются, стараясь прижать к себе крылья. Я начинаю играть самую печальную песню из всех моих песен. Я вспоминаю сегодняшнее утро, вчерашний вечер и эмоции сами накрывают меня, заставляя срывать горло. Я едва сдерживаю слезы, однако на длинном моменте, когда я тяну высокие ноты, слезы срываются с моих глаз, полностью убивая дыхание, а за ним и голос. Я из последних сил допеваю песню, глотая жгучие соленые слезы, стараясь успокоиться. Я благодарна людям, которые хлопают мне и поддерживают, но глазами я ищу совершенно другого человека.Натыкаюсь взглядом на глаза, полные слез и боли. Она стоит неподвижно, крепко держась ладонями за ограждение, до побеления костяшек на руках. Я вижу, как она сдерживает рыдания, сжимая челюсти, от чего желваки под скулами отчетливо выделяются. Она хлюпает носом, глотая истерику и оставив эмоциональный ожог в моих глазах и душе, разворачивается спиной, вновь показывав лишь одно крыло, и удаляется нервными резкими шагами. Я вижу, как вздрагивают ее плечи и она уходит все дальше и дальше. Я вытираю слезы руками, стараясь успокоиться. Улыбаюсь добродушной улыбкой людям и спускаюсь со сцены, в принципе полностью довольная своей работой.Походив туда, сюда в холодную погоду и промерзнув до костей, я захожу в свой трейлер. Проверяю телефон. Пусто. Я хочу присесть в кресло, но что-то внутри, что-то горячее и неприятное не даёт мне это сделать. Я уже довольно успокоилась, перестав пускать скупые слёзы, однако на душе остаётся также гадко и мерзко, отчего я чувствую нужду в общении и в то же время в одиночестве.Я вставляю один наушник в ухо и выхожу из трейлера. Слегка приоткрываю дверь и в неё ударяет поток воздуха, открывая нараспашку и встречая меня отвратительной погодой.Я выхожу, вдыхая полной грудью. Прохаживаюсь между трейлерами, слушаю грустную музыку, пока случайно не слышу знакомый голос Саши и ещё один женский. Я подхожу как можно ближе и вижу, что он разговаривает со своей сестрой, той самой девушкой. Она ещё не успокоилась до конца, я вижу это по ее закрытой позе, как она обнимает себя за плечи, и срывающемуся голосу. Я не понимаю их речи, поэтому включаю переводчик. Подслушивать я не хотела, но что поделаешь, любопытство берет верх.—?Саша, дай последнюю.—?Нет! Я же сказал нет!—?Саша, мне очень хреново, пожалуйста...?— умоляющим тоном просит девушка, слегка наклоняясь вперед.—?Нет! А как же твоё крыло? А твои легкие? —?уже не выдерживая и срываясь прикрикивает на сестру Саша.Она пускает одну слезу, глядя на него из подо лба угрюмым взглядом, хлюпает носом.—?Саша.—?что Саша? —?утомлённым голосом говорит парень, потирая переносицу.—?Мне нехер терять.— обреченно говорит она, протягивая руку и вскоре, через одно закатывание глаз брата, получает сигарету.—?Последняя. — строго говорит ей Саша, прикуривая от зажигалки?— стой тут, не пались перед дядей, умоляю.—?Хорошо, спасибо.Саша уходит, целуя ее в лоб и гладя по волосам напоследок.Девушка облокачивается на холодную железную стену, затягиваясь и пуская дым, со слезами на глазах смотря на тёмное небо, из которого начинают падать крупные капли дождя.Я с минуту стою и наблюдаю за ней, в сердце что-то больно екает и я, вопреки здравому смыслу, выхожу к ней.Она переводит испуганный взгляд в мою сторону, видимо, боясь, что это тот самый дядя. Но это всего лишь я.Я подхожу к ней и облокачиваюсь рядом. Спину прожигает холод, но я терплю.Она медленно сползает на землю, усаживаясь на траве, и я делаю то же самое, несмотря на холод и гуляющий сквозняк.Я отбираю у неё сигарету, затягиваясь полными легкими и отдаю обратно, выпуская клуб белого дыма.—?курить вредно.?— тихо шепчу ей я то ли потому что не хочу рушить эту атмосферу, то ли потому что у меня ужасно болит горло.—?Вредно жить. — насмешливым тоном отвечает мне девушка и переводит на меня холодные серые глаза, только краснота которых выдаёт прошлые слёзы.—?Как зовут? —?глупый вопрос, но спросить то нужно.—?****?— отвечает девушка, вновь затягиваясь и протягивает мне сигарету. Я принимаю ее и снова вдыхаю табак полной грудью. Курить я умею, жизнь штука такая, не захочешь, так все равно научит.Девушка тушит сигарету об подошву старых кед.Вблизи она совсем иная. Уютная, тёплая. От неё пахнет домом, сигаретным дымом и отчаянием. Я поворачиваю запрокинутую голову, вплотную смотря на ее профиль. Она очень красивая. На носу и щеках россыпь милых веснушек, длинные черные ресницы, розовые губки.Она запрокидывает голову и надрывно, но при этом шёпотом напевает песню.Слов я не понимаю, но звучит она слишком печально, отчего я притягиваю к себе колени, стараясь свернуться в маленький комочек и тихо, прижавшись к ногам, подпеваю мотиву.**** мелко дрожит и старается закутаться в своё единственное крыло, но его не хватает и она, психанув, отводит его в сторону. Я кое-как проталкивая свою правое крыло за ее спиной, обнимая им ее за плечо, почти полностью закрываю, обнимаю руками ее за плечи и закрываю себя и ее с другой стороны вторым крылом, как бы оберегая нас от внешнего мира. Выходит, мы сидим в маленьком коконе из чёрных крыльев, куда мало попадает ветер, но все-таки капает дождь.И слова не нужны. Ничего не нужно. Я чувствую ее боль и отчаяние, она чувствует мою. Мы обе понимаем это.—?тебе тяжело? —?шёпотом спрашивает она, косясь на меня.—?Не сложнее, чем тебе.—?Что случилось?—?Мне изменяет моя жена, ну, уже не жена, но все же.?— совершенно спокойно отвечаю ей я, даже как-то не подумав о том, что мы совсем не знакомы. —?а у тебя что?—?Многолетняя депрессия, проблемы с лёгкими, потеря крыла,?— она посмеивается?— мелочи.—?Как так вышло? —?взволнованно спрашиваю я, поглаживая ее по плечу.—?Ну?— уже было начинает ****, как ее прерывает голос брата.—?****, где ты? —?Я раскрываю крылья, и мы медленно встаём.Она отходит от меня, напоследок измученно улыбнувшись и отдавая клочок бумаги. Я ловлю искру сожаления в ее глазах и у меня есть стойкое ощущение, что она в этот момент понимает больше, чем я.Я так и стою, смотря на ее удаляющуюся фигуру, сжимая в руке бумажку, которую она так быстро сунула мне.Пока ее силуэт не исчезает за поворотом, я не двигаюсь с места и только потом понимаю, что уже идёт проливной дождь, а я полностью промокла. Я ленивыми шагами направляюсь к себе в трейлер, бродя специально длинными путями.Когда я захожу во внутрь, в кресле сидит Джон, переписываясь с кем-то. Я вваливаюсь вся мокрая, оставляя за собой лужи и грязь, хлопаю дверью. Он встаёт мне навстречу, добро улыбаясь, но я не могу с собой ничего поделать и без сил падаю на пол. Джон едва успевает схватить меня, прямо перед тем, как я поцеловалась бы с полом. Кости ужасно ломит, голова раскалывается, я еле дышу и плохо различаю все вокруг, потому что комната плывёт и танцует. Единственное, что греет, это грудь Джона, к которой я прижимаюсь словно осиротевший котёнок, стараясь согреться и унять крупную дрожь.Он усаживает меня в кресло, проверяя лоб и печально качает головой. Быстро собирает мои вещи, закидывая рюкзак за спину и пытается взять меня на руки.Но я женщина самостоятельная, так что отталкиваю его, с трудом прошептав:—?не надо, я сама.—?Что сама? Что сама? —?взволнованно и раздраженно спрашивает Джон, явно пытаясь опекать меня.—?Я просто устала.?— я встаю с кресла, едва удерживаясь на ногах и, сделав пару шагов, валюсь на пол. Джон в какой раз за вечер проявляет чудеса реакции и снова ловит меня, удобно подкладывая одно предплечье под колени, а другое под плечи и шею.—?О нет, милочка, ты простудилась,?— он ласково улыбается?— но мы тебя подлечим.Дальше все как в тумане. Вот я лежу на заднем сидении в машине и меня бьет озноб, но за окном так приятно стучит дождь, что я совсем не замечаю своего состояния. Неприятных ощущений добавляют мокрые крылья и рубашка. Темнота.Вот я уже лежу в тёплой кровати, не переставая щёлкать зубами, поскольку меня ужасно колотит. И где-то как будто далеко в трубку телефона кричит Джон, хотя я чувствую, как он гладит меня через одеяло по коленке, а я не перестаю сжимать в руках клочок бумаги, выпадая из реальности и вновь возвращаясь в неё.