7. Et si tu n'existais pas (1/1)

Громов потом ещё один раз на сцену вышел, серьёзным тоном заявив перед этим Сыроежкину: ?Мне тебе кое-что сказать надо, только я красиво сформулировать не могу, поэтому только так?,?— и исчез за кулисами. Серёга не понял ничего, крикнул: ?А чего сказать-то хотел??, но ответа не дождался. Зато через пару минут на сцену вышел ведущий и объявил ещё один номер в исполнении ученика одиннадцатого класса ?а? Элека Громова. На этот раз народ дружно захлопал и засвистел?— прошлое выступление Эла людям однозначно понравилось. Сыроежкин опять занервничал, но уже меньше?— всё-таки у Эла талант, теперь он был в этом уверен.Элек в это время уселся за стоящий на сцене синтезатор, что-то там настроил и переключил, закрепил рядом с собой микрофон и… стал говорить по-французски. Серёга не сразу понял, что и кому он там рассказывает, но потом догадался, что это имена авторов песни. "Et si tu n'existais pas",?— сказал Эл, глядя Серёже в глаза. Синтезатор стоял у правого края сцены, туда же как можно ближе подобрался и Сыроежкин, почти вплотную к возвышению, оказавшись совсем рядом с Элом. По залу прошёл одобрительный гул, исходивший в основном от преподавательского состава.Элек запел. У него был чистый высокий голос, а исполнение отличалось каким-то надрывом, во всяком случае, Серёжа воспринимал его именно так. С первых тактов мелодии народ стал разбиваться по парам и изображать медленный танец. Серёжа танцевать естественно не стал?— его пара была сейчас на сцене и признавалась ему в любви с помощью творчества французских поэтов-песенников и итальянских композиторов. Потому что сам влюблённый, видите ли, испытывал трудности с формулировками.Et si tu n'existais pas?Dis-moi pourquoi j'existerais??Pour tra?ner dans un monde sans toi?Sans espoir et sans regret?Et si tu n'existais pas?J'essayerai d'inventer l'amour?Comme un peintre qui voit sous ses doigtsNa?tre les couleurs du jour?Et qui n'en revient pas?Элек пел, а перед Серёжиными глазами проносилась вся его жизнь. Унылое и бессмысленное существование без надежд и сожалений, тоска, так и не утонувшая в алкоголе. Попытки избавиться от одиночества, раз за разом заканчивающиеся ничем.Et si tu n'existais pas?Dis-moi pour qui j'existerais??Des passantes endormies dans mes bras?Que je n'aimerais jamais?Et si tu n'existais pas?Je ne serais qu'un point de plus?Dans ce monde qui vient et qui va?Je me sentirais perdu?J'aurais besoin de toi?Вереница случайных партнёров обоих полов, ни один из которых не смог хоть на время заполнить пустоту в сердце, и для которых сам Сергей был лишь временным и не всегда приятным эпизодом в их биографии. Картинки ускользающего мира, в который он никак не мог вписаться и оттого чувствовал себя потерянным и проживающим как будто бы не свою жизнь.Et si tu n'existais pas?Dis-moi comment j'existerais??Je pourrais faire semblant d'être moi?Mais je ne serais pas vrai?Et si tu n'existais pas?Je crois que je l'aurais trouvé?Le secret de la vie, le pourquoi?Simplement pour te créer?Et pour te regarderА теперь Серёже, словно по волшебству, удалось встретиться с человеком, без которого он не чувствовал себя самим собой. К сожалению, в некотором смысле это иллюзия, которой через несколько месяцев настанет конец. И, пока есть возможность, Серёжа будет хотя бы просто любоваться своим другом, не отрывая от него взгляда. По иронии судьбы Сергей обманывает любимого, но впервые честен с собой.Et si tu n'existais pas?Dis-moi pourquoi j'existerais??Pour tra?ner dans un monde sans toi?Sans espoir et sans regret?Et si tu n'existais pas?J'essayerai d'inventer l'amour?Comme un peintre qui voit sous ses doigts?Na?tre les couleurs du jour?Et qui n'en revient pas?Самой ужасной мыслью, от которой холодело всё внутри, было то, что если Серёжа ничего не предпримет, то после окончания эксперимента его ждёт всё то же серое и вязкое одиночество с бесконечными попытками создать себе суррогат, если не любви, то хотя бы стабильных теплых человеческих отношений. Тошно.Но страшнее то, что поёт-то сейчас обо всём об этом не неудачник и пьяница, подходящий к своему тридцатилетнему рубежу, Сыроежкин, а совсем молоденький паренёк. Умный и талантливый. Неужели у него до встречи с Серёжей была такая же беспросветная и унылая жизнь? Судя по тому, каким его встретил Сергей в начале учебного года,?— да. Именно так и есть. Не получится ли так, что забыв о нём в конце весны, Элек запечатлит в подсознании Серёжин образ, который будет любить и от которого будет ждать взаимности, станет искать его среди людей и так и не сможет найти? Означает это только одно?— после окончания ?Повторной жизни? Серёжа должен будет бороться за Эла, и не только ради себя, но и ради него самого тоже.Что ж, песня закончилась, вдоволь наобжимавшиеся друг с другом во время медленного танца школьники зааплодировали исполнителю, преподавательский состав утёр скупую ностальгическую слезу, а Элек спустился к Серёже. На этот раз он не спрашивал, понравилось ли другу его выступление, у Серёжи всё было написано на лице.—?Пойдём домой, Эл? —?взял его за руку Сыроежкин. —?Если ты не против.—?Помнишь, я обещал тебя пригласить к себе? Сегодня я готов,?— улыбнулся Громов.***Оказалось, что живёт он не так далеко от Серёжи. Такая же квартира-студия, более чем скромная, скорее даже аскетичная обстановка, только собачья подстилка рядом с батареей и кое-где валяются жевательные кости, резиновые мячики, курица-пищалка и другие игрушки. И чистая миска для корма и воды под окном в обеденной зоне. Небольшой раскладной диван, на таком только в обнимку спать можно. Платяной шкаф, компьютерный стол с креслом и более ничего примечательного. На стенах пусто?— ни картин, ни фотографий, ни плакатов. Вещей, кроме собакиных игрушек нигде не валяется?— почти идеальный порядок и стерильная чистота. Неуютно, одним словом.—?Профессор, твой дядя, жил ведь не здесь? Ты переехал после его смерти, да, Эл? —?поинтересовался Серёжа. Квартира никак не могла быть жилищем учёного, тем более немолодого. Она вообще мало походила на то, что возникает у нас в воображении при слове ?дом?, скорее это был безликий гостиничный номер, хотя даже в самых непритязательных отелях владельцы стараются создать какую-то видимость уюта для своих постояльцев.—?Да. В его квартире сейчас Маша живёт. По завещанию она нам осталась в равных долях, но я хотел жить один и продал ей свою долю. А себе купил эту студию. Мне много не надо.—?Как-то лихо ты для несовершеннолетнего сделки с недвигой проворачиваешь,?— удивился Сыроежкин.—?С Машиной помощью, конечно. Сам бы не смог.—?Слушай, а пёсик твой как, небось скучает по тебе в клинике? —?сменил тему Серёжа.—?Очень,?— расплылся в улыбке Громов. —?Но я его навещаю часто. Вот выпишут его, подберу ему кличку. А то пока характер не покажет, даже и не знаю как назвать. Серёж… —?после паузы сказал Эл. —?ты пока располагайся тут, а я душ приму. Я быстро. И… диван разложи, пожалуйста,?— добавил он слегка покраснев.—?Будет сделано, товарищ командир,?— засмеялся довольный Сыроежкин и чмокнул друга в губы. —?Может, вместе в душ пойдём?—?Не, попозже, не сейчас,?— замотал головой Элек.—?Ну, как хочешь,?— не стал настаивать Сыроежкин и пошёл разбирать постель.Эл вышел из душа в одном полотенце, сбросил его рядом с самым диваном и сразу же скользнул к Серёже под одеяло. Вдоволь нагладив и нацеловав друга где только хотел, Громов сполз ниже, накрылся с головой одеялом и сконцентрировал все свои ласки в районе Серёжиного паха. Сыроежкин только воздух ртом ловил от переполнявших его чувств, как вдруг всё прекратилось. Элек откинул одеяло, придвинулся к Серёже и сбивающимся голосом прошептал ему в самое ухо:—?Серёж… войди в меня, пожалуйста. Мы ведь никогда не делали этого… а я так хочу … почувствовать тебя внутри. Я знаю, тебе не противно, ты же там… языком меня… Я подготовился и чистый везде,?— от волнения у Элека перехватило дыхание, и он замолчал. А Серёжа от его слов чуть не кончил, даже пришлось пережать член у основания.В принципе, предложение Эла было более чем уместным. Сергей и сам не мог для себя чётко сформулировать, почему до сих пор избегал анального секса с Элеком. Хотелось ему самому ужасно, но вот просто взять и трахнуть… С одной стороны, наверное, останавливало то, что Серёжа считал это в каком-то смысле не совсем честным?— взрослый опытный дядька поимеет наивного подростка, который в первый раз даже удовольствие вряд-ли получит. С другой?— именно с Громовым полноценный половой акт был бы для Сыроежкина символом абсолютного доверия что-ли… Никогда раньше ни с одним из партнёров такое и в голову бы Серёге не пришло. Дают?— надо брать, пока не передумали. И сам он всегда подставлялся без проблем?— лишь бы член у партнёра подходящий был. А тут, понимаешь, он совестью мучается, потому что Эл на самом деле не знает кому даёт.—?Эл… у нас ни смазки, ни презервативов с собой нет,?— попытался уйти от принятия решения Сергей.—?Смазка есть, вот она,?— Элек выудил откуда-то из-под дивана тюбик с лубрикантом. —?А презервативы не нужны. Я здоров.—?А если я?— нет? Я давно у врача не был,?— на самом деле в своей чистоте Сыроежкин был практически уверен. Он панически боялся заразиться ВИЧ или гепатитом и всегда предохранялся.—?В этой гимназии такая диспансеризация, что ты бы точно знал, если бы что было,?— выдохнул Эл и лизнул Серёжу в ушную раковину. У Серёги последние тормоза слетели.—?Ну, как знаешь,?— хищно улыбнулся Серёга, забрал тюбик со смазкой и подмял Эла под себя.Эл только стонал и охал, когда Серёжа его смазывал и растягивал, а потом сам стал насаживаться на трахающие его пальцы, стоило Серёже нащупать простату.—?Не могу больше, кончу сейчас,?— проныл Элек. Пальцы тут же исчезли из его тела, вызвав разочарованный вздох, а Серёжа скомандовал:—?На четвереньки,?— Эл послушно исполнил приказ. —?Ниже, прогнись, вот так,?— Серёжа надавил на плечи двойника, почти укладывая его грудью на подушки. Приставил головку к покрасневшему входу. —?Потерпи немного, может быть неприятно,?— и плавно толкнулся.Нет, неприятно Элу не было. Он буквально с первой секунды наслаждался процессом. Возможно, не его физической стороной, а сознанием самого факта близкого контакта с любимым человеком, тут Сергей точно сказать не мог. Он с трудом соображал сам, его тело действовало автоматически, стараясь врасти или вплавиться в своего близнеца, словно боясь когда-нибудь с ним разлучиться. Эл стонал в такт сильным и глубоким толчкам, а когда Серёжа стал дрочить ему в том же ритме, почти сразу кончил. Серёжа только имя своё смог различить сквозь протяжный стон удовольствия и излился сам глубоко в тело любимого.Они ещё долго потом лежали в обнимку на узком диване. Двигаться было лень, в голове приятная пустота, а на душе полное во всех смыслах спокойствие и удовлетворение.—?Серёж, а ты любил кого-нибудь раньше,?— полюбопытствовал Громов. Скрыть свой опыт в постельных делах Серёже не представлялось возможным. Но и всей правды сказать он не мог.—?Не любил. Ты первый и, думаю, последний,?— честно сказал Серёжа. —?Но опыт с парнями у меня был. Я поэтому и живу отдельно.—?Как это? Я не понимаю связи,?— Эл даже приподнялся, чтобы лучше видеть Серёжино лицо.—?Родители как-то застали с парнем. Случайный знакомый был, мы с ним и не виделись потом,?— счел нужным уточнить Сыроежкин. Он не хотел, чтобы Элек его к кому-то ревновал. Ревность приятна для самолюбия объекта этой ревности, но крайне болезненна для того, кто имеет несчастье выступать в роли ревнивца.—?Неужели они выгнали тебя за это? —?проживший всю жизнь в тепличных условиях и под гиперопекой профессора Громов не представлял, что такое может действительно случиться с человеком.—?Скорее, я сам ушёл. Они поставили мне условие, что вместе мы будем жить, если только я больше никогда не лягу под парня. Я не смог им этого пообещать. В результате я живу отдельно,?— в принципе так оно и было. А подробности никому не нужны.—?Ничего себе! Профессор никогда бы так не поступил,?— задумался Элек.—?Он был таких широких взглядов?—?Не совсем. Просто был очень ко мне привязан. Я ему как сын был. Даже больше. Жаль, что я не мог понять всего, что он чувствовал, пока он был жив.—?Почему же? Раз ты сейчас так говоришь, значит и раньше это знал.—?Это… несколько другое,?— Громову опять было трудно правильно выразить свою мысль. —?Я, конечно, знал, что он меня любит и ко мне привязан. Но я этого не мог прочувствовать. Я вообще, до встречи с тобой почти ничего не чувствовал. И никого не любил по-настоящему. Мне стыдно сейчас за это. Особенно, перед своим созд… перед дядей. Хоть он и умер. Мы поздно с тобой встретились, Серёжа, это должно было случиться лет пятнадцать назад,?— вздохнул Громов.—?Ты был тогда двухлетним малышом, Эл,?— улыбнулся Сыроежкин. Мы бы тогда только в песочнице куличики бы лепили и лопатками друг другу по голове стучали,?— на самом деле Сергей с Элеком был полностью согласен.Лично он в двенадцать лет как раз начал остро ощущать нехватку друзей и, возможно, кого-то более близкого. Семья и родители в этом возрасте уже не были для него всем миром, хотелось как-то реализовать себя в обществе, коллективе. А для этого нужна была поддержка сверстников, друзей-приятелей и одного самого лучшего и близкого друга. Да, если бы Серёжа встретил Элека именно тогда, вся его жизнь, возможно, пошла бы по-другому. Друзей у Сыроежкина в школе не водилось. К нему неплохо относились одноклассники, он, можно сказать, всегда был своим в любой их компании, но это были очень поверхностные контакты. Одноклассникам было, по большому счёту, плевать на него, а ему?— на них. Не было тогда у Серёжи ни готового за бесплатно подтягивать по учёбе Королькова, ни доброй и отзывчивой Майки, которая всегда поможет чем сможет, ни не в меру любопытной и въедливой Кукушкиной, которой до всего есть дело, и до Серёжи в том числе, ни приставучего Гуся с его навязчивой опекой и подкупающей откровенностью, ни, самое главное, Эла. Человека, который всегда бы поддерживал Серёжу, принимал его безоговорочно со всеми его недостатками и достоинствами и, который бы сам так отчаянно в нём нуждался. Конечно, Серёжа бы и тогда влюбился в него, но разве любовь может помешать дружбе?Впрочем, Сыроежкин волевым усилием оборвал бесполезные сожаления?— пятнадцать лет назад Элек Громов был несмышлёным малышом, говорить ещё толком не умеющим. Ничего бы им такая встреча не дала.