Не верь ей, Она тебе лжёт. (1/1)

Ошейник на моей шее отрезвлял меня в моём безумии, ненадолго, но яростно вгрызаясь в плоть острыми шипами, направленными в глотку. Он был лишним доказательством моего ничтожества, что заставляло меня в бессилии кусать губы, выплевывая с кровью ошметками на землю. Он лишь показывал, что мы пешки в игре, что здесь звалась Жизнью. Существованием, для таких как я.Руны на ошейнике были смыслом для многих из нас. Чем больше руна, тем лучше для шавки. Чем больше рун, тем лучше для шавки. Теряясь в собственном безумии, они становились простыми сосудами, имеющие целью лишь услужить, заслужить похвалу, радостно скалясь в ответ. Омерзение при их виде не давало мне стать такой же.Я была низшей сошкой в иерархии Некрополиса, ниже этих безумцев, рвущих живую плоть за поощрение и награду. Я не оправдывала свою силу, свою удачу и была лишь ярким представлением, какой Гончая не должна быть.Сильной духом. А я такой была. Девять лет, слившиеся в кровавое месиво и какофонию криков боли и ужаса. Девять невероятно долгих лет убийств, хождения по краю и невероятных рисков, которым я подверглась каждый день. Я не сдавалась и продолжала верить в спасение.Но одновременно хотела умереть, лишь бы прекратить это жалкое волочение по миру.Когда мне поручили миссию по захвату ситхи, я ликовала. Ситхи?— народ, что превыше всего чтит свободу и традиции племени, в котором живут. И что может убить Гончую, напичкав ту своим особенным оружием.Neander Xazix, или Игла-до-сердца. Смертоносное оружие, что не знает преград на своём пути и что было для меня единственным выбором.Впервые я была счастлива настолько, что это появилось и на моем лице, что сейчас скривилось в оскале. Я ликовала, предчувствуя, что скоро настанет конец этому жалкому существованию.Но я была не права. Животные инстинкты, привитые ядом, сделали тело неестественно, нечеловеческим. Ломая кости, вывихивая суставы, разрывая на части сухожилия и мышцы, я жила. Вопреки своим желаниям, мыслям и чувствам. Жила, чтобы продолжать отравлять мир своим присутствием.Думаю, это был первый и последний момент, когда разочарование, прорвавшись сквозь жестокую кукольную маску, позволило продлиться на землю слезам. Чудовище, существо?— но оно плакало.Искренние эмоции монстрам чужды.Поселение ситхов, скрытое от сторонних глаз, было разрушено и сожжено дотла так, что даже болезнь, поразившая этот мир, не смогла бы проявиться здесь: пропитанная кровью истинных ситхов земля была бесплодна на многие годы. Уничтожив это поселение, я уничтожила весь лес.Про свою разбитую душу и рассудок я не могла сказать ничего.Повозка, данная мне Некрополисом, с тихим скрипом покидала мертвый лес, а меня покидала хоть какая-то надежда: если ситхи оказались бессильны, то мое существование прервать мог только сам Некрополис.Только вот свои пешек он ценил, несмотря ни на что. Каждая была результатом тщательного отбора и бойни, после которой в живых оставались единицы. Алчные и порочные. Сильнейшие.И я, что осознала себя через боль.Оставалось лишь крепче стиснуть зубы, давя рвущиеся наружу сквозь проклятое тело рыдания.Две внезапные вспышки колющей боли в груди посреди пути стали для меня верхом извращенного экстаза: Игла-до-сердца не знает промаха и пощады. Мне оставалось лишь отплевываться от мерзкой крови и ждать… Ждать, когда же наступит Забвение.Моё тело ползло под действием голых инстинктов. Каждая клеточка хотела жить, несмотря на порочное желание рассудка. Невыносимая боль сковывала, порой парализуя на краткий миг.Сердце выло словно раненый волк, предчувствуя скорую смерть. Но где-то на задворках сознания скреблась радостная мысль.?Смерть! Наконец-то! Смерть…?Но, вопреки всему, липкие нити страха опутывали не хуже паутины, прогоняя прочь всю боль. Оставляя кровавые следы на земле, я, превознемогая, поднималась в горы тропами, по которым прошло дитя леса.Мой путь был выслан кроваво красными цветами, размытыми кляксами оставаясь на траве.