Глава 12. Операция (1/1)

—?Куда друг-то твой пропал? —?спросил Петрович, когда они с Максом пили кофе после вечернего обхода пациентов.—?Я ему не хозяин,?— буркнул парень.—?Поругались, что ли?—?Было бы с кем. Шатается где-то с утра до ночи, я и не вижу его. Девчонку нашел.—?Глупый ты еще врач, Максим Владимирович,?— улыбнулся в усы Петрович,?— И друг ты глупый. Радоваться надо, что человек живёт полной жизнью.—?Радовался бы, если мне в этой жизни нашлось место.—?Петрович, ?острый живот? тебе привезли! —?просунулась в кабинет голова в хирургической шапочке.—?Допивай, я пойду посмотрю, чего там,?— кивнул врач Максу и вышел в коридор.Когда парень убрал со стола чашки и вознамерился отправиться на поиски Петровича, тот ворвался в кабинет. На ходу скидывая халат и оставаясь в одном хирургическом костюме, он бросил Максу:—?Ну чего, отгулялся твой друг. Переодевайся, пойдем перфорацию язвы смотреть.Через полчаса, облачившись в стерильную форму поверх хирургических костюмов, они вошли в операционную. Петрович сунул в руки Макса зажим с куском марли, щедро пропитанным желтой жидкостью:—?Обрабатывай операционное поле, Максим Владимирович. Вот отсюда и к периферии.Макс вслепую возил марлей, глядя на посеревшее, покрытое испариной лицо друга. Когда он сильнее надавил зажимом на твердый, как камень, живот, Айк оскалился и захрипел.—?Тихо-тихо-тихо,?— Петрович аккуратно перехватил у Макса инструмент и обернулся к анестезиологу,?— Сергей Васильевич, недогрузили пациента-то.Макс отошел к стене. Он смотрел на искусанные костяшки пальцев Айка, вцепившихся в марлевые вязки, и чувствовал гулкое эхо ударов сердца в своей голове.—?Так и будем у стенки стоять, Максим Владимирович? —?обернулся к нему Петрович,?— Подходи давай, учись. Когда я на пенсию уйду, кто будет твоего друга латать?Макс подошел в тот момент, когда скальпель в руках врача расс?к живот Айка, обнажая темно-красные мышцы и белеющую между ними соединительную ткань. Петрович проводил ревизию брюшной полости, подробно комментируя всё своему ассистенту. Тот пытался слушать, но перед глазами стоял мутный взгляд Айка и его губы в пятнах запекшейся крови. Когда Петрович показал Максу рваные края разрыва в стенке желудка, тот почувствовал, что теряет сознание и, отшатнувшись, осел на кафельный пол.Макс пришёл в себя на уже знакомой лавке в коридоре. Сел рывком и закашлялся от резкого запаха нашатыря. Державший ватку у его носа ординатор удовлетворенно хмыкнул и похлопал Макса по плечу:—?Бывает, чувак. Я первый раз вообще чуть на операционный стол не грохнулся.—?К-как Айк? —?слабым голосом спросил Макс.—?Какой Айк?—?Ну, которого Петрович оперирует.—?Да кто ж его знает. Но там плохо всё. Хрень какая-то, Петрович говорит?— не может шов наложить, нитки прорезаются.Макс услышал сбоку тихий вскрик. Обернулся и увидел бледную Алису, схватившуюся руками за лицо.Он соскочил со своего места и сел рядом с ней. Девушка подняла на него опухшие глаза и снова закрыла их ладонями. Максу казалось, что они сидят так целую вечность. Глядя на слезы, струящиеся по тонким пальцам и перепачканным щекам девушки, он не мог поверить, что еще накануне ругался, когда Айк в очередной раз упоминал её имя. ?На что я тратил время, Алиса??— одними губами прошептал Макс, неловко гладя девушку по спутанным волосам.Когда в конце коридора показалась широкая фигура Петровича, Алиса тихо вскрикнула, уткнувшись в плечо Макса. Парень чувствовал, как её била мелкая дрожь. У него самого тоже начало бешено колотиться сердце, а подбородок предательски задрожал.—?Ну чего вы, котятки, расклеились? —?присел перед ними на корточки Петрович,?— починили вашего друга. Алиса начала беззвучно рыдать. Продолжая механически поглаживать её по голове, Макс спросил:—?В-всё нормально??— У кого нормально, те дома сны сейчас смотрят. Пока живой вроде. Веди ко мне девочку спасать, а то психоз нам выдаст, а психиатрии тут нет.В кабинете Петрович взгромоздился на спинку кресла, достал со шкафа полупустую пыльную бутыль и разлил её содержимое по кружкам, из которых они с Максом еще недавно пили кофе. Одну он вручил парню, другую пододвинул к Алисе.Глядя, как ребята почти одновременно отшатнулись, когда в нос им ударил запах спирта, Петрович захохотал. Макс мрачно посмотрел на него, намереваясь упрекнуть в неуместности веселья, но не удержался и тоже прыснул от вида его трясущихся моржовых усов. Засмеялась и Алиса. Вскоре все трое хохотали до слез, давая выход напряжению, заточенному в их телах несколько последних часов.Когда вдоволь насмеявшаяся Алиса, едва пригубив выпивку, отключилась прямо в кресле, Макс негромко сказал Петровичу:—?Простите… что подвел вас.—?Да я, если по-честному, и не рассчитывал на твою помощь. Студенты народ такой, их хлебом не корми?— дай на полу в операционной полежать.—?Это же не первая моя операция.—?Но первая, когда на столе близкий человек, верно?Макс кивнул. Петрович помолчал и добавил:—?У меня жена когда от рака умирала, была непроходимость… Я не смог, Сем?нов оперировал. А ведь я на тот момент уже лет двадцать проработал…Он задумался, потом тряхнул лысой головой:—?А, чего теперь об этом! Давай переложим девочку поудобнее, там женская палата одна освободилась. И пойдем домой отсыпаться, а то солнышко уже показалось, а мы всё скачем.—?Петрович,?— Макс поднял на него глаза и по-детски спросил,?— всё будет хорошо?—?Не знаю,?— честно ответил тот,?— Но мы постараемся.