Глава 3. Маленький шок (1/1)

Миссис Лоуренс, сообщив Лике своё решение, жестом указала той проследовать за ней. Девушка не сразу поняла, что всё это значит. Дорогой она морально подготовилась к собеседованию, продумала все возможные вопросы и свои ответы на них, а вышло так, что они не потребовались и теперь, шагая в сторону большой комнаты на первом этаже, так называемой гостиной, Ромашова пыталась прийти в себя, чтобы суметь адекватно реагировать на всё то, что ей сейчас объяснят, при этом немного волнуясь. Однако, это обстоятельство не помешало девушке попутно осматривать то, что встречалось дорогой. Лестница начиналась прямо в прихожей, отделенная от неё маленькой дверцей, она была не слишком широкой, но в обычное время по ней могли без труда подниматься двое человек. Но миссис Лоуренс была очень полной и потому Лике невольно приходилось ступать немного позади, хотя, несмотря на вес, экономка двигалась проворно и легко уклонялась от углов и предметов мебели, ни разу не наступив ни на один. Второй этаж начинался небольшим коридором, через который шла такая же ковровая дорожка, как и внизу, только красного цвета. Стены были так же светло-жёлтыми и на них висели несколько картин. В основном это были пейзажи, на одном изображалось потрясающей красоты озеро, окруженное высотками, в котором Лика легко узнала знаменитое озеро Онтарио, виденное из окна такси. На другом виднелась пасбище со стадом овец, которое вел мальчик в широкополой шляпе, серой майке и шортах, ноги которого были босыми. Девушка всмотрелась в его лицо и заметила, что мальчик очень красив, его огромные голубые глаза смотрели на мир открыто и жизнерадостно, а светлые, почти белые волосы мягкими волнами окаймляли его лоб и виски. Он страшно походил на маленького ангелочка и почему-то показался Лике смутно знакомым, хотя она ума не могла приложить, где видела его ранее и откуда могла узнать. На оставшихся изображениях был красивый осенний лес, сиявший всеми оттенками золота и милая белая кошка, нарисованная старательно и с явной любовью к животным. Сама же гостиная была достаточно скромной, хотя и весьма уютной. Мягкий велюровый диван цвета кофе и пара таких же кресел, на полу ковёр на пару тонов темнее, у одной стены этажерка с книгами самого разного содержания. Краем глаза Лика заметила там несколько детективов и много фантастики, в частности литературные версии всех шести фильмов саги Звёздные войны, похоже хозяин любил её больше других жанров. Так же, как и она, вот только вряд ли им удастся сравнить свои вкусы, учитывая то, что сказала ей сейчас мисс Лоуренс. - Садись, Анжелика, я расскажу вам, как будет проходить ваша работа здесь - мягким доверительным тоном, показав рукой на одно из кресел, сказала экономка, а сама села в другое. Опять же, с неожиданной для своего телосложения грацией. И когда собеседница присела рядом, продолжила начатый внизу разговор:- И так, для начала я немного введу вас в курс дела, - прозвучал её такой же доброжелательный голос - Ваш будущий хозяин не так давно переехал сюда. Прежде он жил в семейном имении, на ферме, но сейчас решил жить отдельно, однако, всё равно, переезжая, прихватил из дома самое ценное, то есть, меня, он сам так говорит, ведь я знала его с младенчества. Но суть в том, что выполнять по дому все обязанности я не могу ввиду своего солидного возраста, поэтому, решила взять себе помощницу. Хозяин не против, он прислушивается к моему мнению. Голос экономки продолжал мерно звучать, рассказывая о том, что ей нужно будет пять дней в неделю приходить сюда в десять часов утра,, чтобы прибрать второй этаж и приготовить ужин, а уже в три дня Лика может быть свободна. Хозяина в это время дома обычно не бывает, а если и есть, то вряд ли выйдет из своей комнаты, так, что видеться часто они не будут. - Но сейчас он здесь, - неожиданно сказала Лоуренс - Пойдёмте, я хочу вас представить ему. Вы мне понравились, Анжелика, сразу видно, что вы человек ответственный и честный, поверьте мне, я много чего повидала и умею чувствовать людей. Неизвестно, на чём основывалось такое утверждение, но Лика была довольна всем предложенным здесь, и условиями, и зарплатой, которые позволят ей не пропускать учёбу и даже оставят время на подготовку уроков. Между тем, женщины прошли на другой конец коридора, и попутно экономка показывала Лике все те комнаты, что ей придётся убирать и объяснила, где взять моющие средства. Показала и кухню, бывшую тут же, на втором этаже и уточнила, что готовить следует незадолго до ухода но вот и комната хозяина, последняя по коридору, рядом с большим окном, выходившим на куст с белыми цветами. Дверь была закрыта, Лоуренс постучала в неё, на случай, если вдруг её воспитанник спит или просто не хочет никого видеть. Однако, через пару секунд оттуда послышалось весьма спокойное и ровное: ?Войдите?. Первой вошла сама женщина, чтобы объяснить хозяину комнаты цель своего визита и выяснить возможность пригласить зайти и Лику. Очевидно, тот не возражал и экономка высунулась из комнаты, ведя своей спутнице заходить. Надо сказать, эта комната выгодно отличалась от всех тех, что она уже успела увидеть. Тут не содержалось ничего парадного, предназначенного на показ, как это бывает в гостиных, а напротив, устраивалось лишь с учётом комфорта хозяина и его вкусов. Например, здесь был не диван, а кровать, деревянная и довольно широкая, с высокой спинкой, на которой стояли какие-то фигурки и лежало несколько книг. Так же Лика заметила там хрустальную пепельницу, в которой лежали, однако, не окурки, а леденцы. Из чего она сделала вывод, что живущий в этой комнате либо недавно бросил курить, либо до сих пор ещё в процессе. Кровать прикрывал мягкий бежевый плед, сейчас немного примятый, словно на нём недавно кто-то лежал. Слева от неё стояла небольшая стенка с большим экраном телевизора и на ней так же виделись фигурки и книги. Возле другой стены стояло небольшое фортепиано, очевидно тоже часть увлечений неординарного хозяина. А вот и он сам, который, встречая явившихся к нему, встал с кровати и вышел навстречу. Это оказался довольно молодой мужчина, не старше сорока, но смотревшийся явно моложе. Стройный, но не худой, выше Лики и миссис Лоуренс почти на голову. Его русые волосы были острижены коротко, но всё равно было заметно, что они немного кудрявятся, не завитками, а скорее волнами. Большие светло-голубые глаза, окружённые густыми тёмными ресницами имели выражение странной и неожиданной для такого возраста чистоты и открытости. Так может смотреть только честный, добрый и возможно слегка наивный человек. Хотя и красивый, что уж скрывать, любая девушка не отказалась бы от отношений с ним. Но не это одно заставило сердце Лики затрепетать, а лицо залиться предательской краской глубокого смущения. Ведь это был не простой рядовой житель Онтарио, а тот, кто вот уже много лет владел душой и сердцем стоящей перед ним девушки, хотя даже не подозревал об этом. И не мудрено, ведь Лика никому не рассказывала о своей тайной любви, даже мама и сестры не были в курсе, да и толку, если бы они всё знали. Максимум, что бы они сказали ей на это, так посоветовали бы выбросить эту дурь из головы и побольше времени уделить реальности, ибо такая мечта просто не имеет возможности воплотиться в жизнь. Не имеет хотя бы потому, что любимым Лики был не сокурсник, не сосед по дому и даже не сослуживец мамы, а... Герой фильма. И поняла она это в тринадцать лет, когда впервые посмотрела Звёздные войны, точнее сказать, третью часть, ведь именно к ней главный их персонаж достиг того возраста и уровня красоты, чтобы возможным было понять, что Лика к нему почувствовала. А чувствовала она тепло и нежный душевный трепет. Лика смотрела на экран и ощущала, как замирает её дыхание и сердце учащает свой бег на тех сценах, где он снимался один. Девушке казалось тогда, что ещё немного и он сойдёт с экрана и встанет рядом с ней и уже отчётливо ощущала на себе его дыхание, тепло, мягкость волос и касание одежды. Чувство было наивным и детским, однако, вросло в душу прочно и даже позврослев, Лика не утратила его. Оно изменилось с возрастом, приспособилось к условиям, но не ушло, хотя и жило теперь больше на подсознании, заставляя всех реальных парней сравниться с собой и проиграть. Поэтому, видимо, юная жизнь Лики Ромашовой не изобиловала романтическими отношениями. Реальные люди вообще интересовали её мало, казались слишком скучными и грубыми. И даже больше того, сейчас, к своим двадцати пяти годам, девушка оставалась таковой в прямом смысле исконного значения этого слова у древних славян. Какое там, если ей от одного разговора со всеми знакомыми парнями иной раз тошно становилось, что уж говорить о поцелуях и тем более о постели. Она хорошо помнит, как однажды, на студенческой вечеринке, один из сокурсников улучил момент и отведя Лику в сторону, быстро поцеловал её в губы. И тут же отпрянул, увидев выражение крайней брезгливости, застывшее на её лице. - Лика, ты чего? - спросил он тогда с недоумением, но та, не отвечая, бросилась в туалет и склонилась над раковиной, сотрясаясь в рвотных судорогах. До того ей было неприятно. И так каждый раз, ибо все мужчины в сознании Лики имели один только образ, пускай и не совсем реальный, за то совершенный во всех смыслах. Лика не спорила с этим, она просто приняла ситуацию, как она есть, хотя и до откровенного фанатизма всё же не доходила. Она не собирала фото своего кумира и упоминания о нём в прессе, не заказывала майки и кружки с его изображением, даже не искала единомышленников в этой среде и не обсуждала этого ни с кем из тех, кого уже знала. Её чувство было другим, чем у простых фанатов, Лика любила не образ, а душу героя, стремясь к нему, как к живому человеку, а не рисованной картинке. Пусть даже и человек этого существовал только в кино. Хотя, в данный момент с этим утверждением можно было поспорить, ведь сейчас, одетый в простые, чуть мятые джинсы и белую льняную рубашку, не застегнутую, а просто запахнутую на груди, стоял тот самый герой девичьих мечтаний благоразумной Лики. И хотя это был не он сам, а всего лишь тот, кто подарил его миру, именуемый вовсе не Энакин Скайуокер, а Хайден Кристенсен - канадский актёр, получивший известность благодаря этой роли, девушка ясно ощутила, что чувства не изменились. Она стояла и смотрела на него, ни в силах вымолвить ни слова, а в голове стучала одна только мысль - отказаться от места, пока не поздно. Ведь ничего нет хуже того, как наблюдать за гибелью своей мечты.