Ревность (1/1)

Эвелин спала, прижав к себе брюнетку. Вчера был последний день съемок. Сегодня они уезжают. Навсегда. Она успела полюбить это место, этих людей и особенно эту женщину, которая во сне опаляла ее шею горячим дыханием. Было слишком жарко. От солнца, чьи лучи так и норовили заполнить собой все пространство, от обнаженного тела, так плотно прилегающего к ее собственному, такому же обнаженному.Кто-то настойчиво стучал в дверь трейлера. Брошу поморщилась и открыла глаза. Потянувшись, она взяла халат и, запахнув его, пошла к двери. Услышав мужской голос, зовущий Татьяну, она на секунду остановилась, а затем быстро преодолев расстояние распахнула дверь и с презрением посмотрела на стоящего там мужчину, держащего в руках букет роз. — Что ты тут забыл? — она оперлась на дверной проем.— Приехал за Татьяной, — насмешливо сказал он.— Вы расстались год назад. Хватит бегать за ней хвостиком, — неужели он был настолько туп, что, увидев женщину в одном халате на пороге чужого трейлера, ничего не понял?— Но она… — начал было Том.— Мне плевать что она тебе сказала, — голос стал агрессивнее, ниже, — Я сама позабочусь о ее возвращении домой. Поэтому можешь спокойно уезжать.Брошу захлопнула дверь, и, вздохнув, достала из тумбочки пачку сигарет. Закурив, она внимательно посмотрела на спящую. Она попросила его приехать.Горький сигаретный дым не помогал. Когда сигарета кончилась, женщина закрыла глаза, стараясь не думать об этом. Она сидела так до тех пор, пока не почувствовала чужие губы на своих.— Ты опять курила. А ведь обещала бросить, — теплые руки обвили ее шею.— Пока ты спала приходил Том. Я послала его, — не открывая глаз произнесла блондинка.— Зачем? Я хотела…— Затем, что сейчас ты моя девушка и никакие бывшие с цветами не имеют права приходить сюда и требовать тебя с наглой пошлой ухмылкой, — она наконец открыла глаза, желая увидеть реакцию Маслани.— Он был с цветами? — тихий вопрос.— Да. Приперся с цветами и стал требовать тебя. Подонок, — ревность во взгляде миндальных глаз нарастала.Татьяна поджала губы, а затем села к женщине на колени. Теперь глаза были практически на одном уровне. Она бегала взглядом, стараясь подобрать слова. Вдохнув, она заговорила:— Прости. Я… Я должна была рассказать тебе об этом. Он пытался связаться со мной. И я хотела объяснить ему вживую, что я… занята, что у меня уже кто-то есть. Я не хотела, чтобы ты знала. Не хотела, чтобы ты нервничала из-за него. Прости, — мягкий поцелуй за ухом завершил эту небольшую речь и женщина уткнулась носом в шею, громко дыша.Эвелин была в легком ступоре. Она собственница. И если Татьяна с ней, значит она ее. Только ее. Это чувство собственности в голове побеждала здравый смысл. И Брошу сдалась.Властным жадным поцелуем она впилась в губы лежащей рядом брюнетки, придерживая ее за затылок и полностью контролируя поцелуй. Она прокусила ей нижнюю губу, слизывая выступающие капельки крови. Полустон, сорвавшийся с губ Маслани, утонул где-то в поцелуе, так и не вырвавшись наружу. Брошу спустилась к шее, кусая ее и оставляя багровые следы своего пребывания здесь. Теперь, когда ее губы не накрывали губы Татьяны, тихие стоны и негромкие вскрики сбывались с ее губ, заполняя пространство трейлера.— Тсс, — тихий горячий шепот рядом с ухом, — Ты же не хочешь, чтобы нас кто-нибудь услышал, верно? Будь хорошей девочкой, не давай поводов для сплетен, — она прокусила мочку уха, наслаждаясь реакцией женщины — шумный вздох, едва заметная дрожь, но ни одного звука. Интересно, как долго она сможет продержаться?С головы руки опустились ниже, массируя грудь и заставляя брюнетку кусать губы. Эвелин ухмыльнулась, облизывая пересохшие губы. Она вновь прильнула ими к шее, аккуратно покусывая пульсирующую венку. Кончик языка заскользил по ней, вынуждая женщину запрокинуть голову. После шеи язык скользнул к ключицам.Сильные руки подхватили брюнетку и уложили на кровать. Тут же руки брюнетки распахнули халат, поглаживая стройное тело под ним. Фыркнув, Брошу оглянулась и достала с тумбочки шарф хоккейного фаната. Заведя руки Маслани за голову, она привязала запястья к спинке кровати. Сегодня без этих нежностей.— Ты моя. Моя. Моя и только моя, — горячий, немного безумный шепот.— Твоя, — выдохнула Татьяна. Это все начало нравиться ей.Получив нужный ответ, женщина вновь вернулась к ключицам, постепенно опускаясь ниже, оставляя за собой укусы и багровые пятна. Колено, так резко возникшее между ног, заставило брюнетку ёрзать на месте и чуть поскуливать, до крови прокусывая губы. Острые зубы миновали грудь, оставив ее чуть более нежным губам и языку, что заставило брюнетку прижаться еще ближе к колену, теряться об него, чтобы получить хоть что-то. Властная рука с силой надавила на бедра, лишая ее такой возможности и вызывая тихие стоны, смешанные с ее именем. Так ей нравится больше. Имя как мольба, как просьба, как подтверждение того, что Эвелин правит.Горячие губы заскользили по животу, целуя самый низ, а руки крепко держали бедра, не давая им поддаться на встречу. А затем они так же долго заскользили вверх, изморяя желанием обеих женщин. Но так нужно. Когда губы наконец нашли губы на смену колену пришли пальцы. Длинные, тонкие, они вошли без предупреждения, заставляя громкий стон сорваться с одних губ и быть поглощенным другими. Пальцы нашли свой ритм и, отбивая его в бешеном танце, довели их обеих до предела.Левая рука распутала шарф, давая свободу рукам партнерши, пробежала по мягким чертам лица Татьяны. Правая же, медленно вышла из нее, и Эвелин, глядя женщине в глаза, медленно облизала пальцы.— Ты превзошла саму себя, — хриплым голосом произнесла Маслани.— То есть извиняться мне не нужно? — поцелуй. На этот раз мягкий и нежный, словно извинение за все произошедшее.— Мм… Нет. Но предлагаю начать собираться. А не то мы отсюда никогда не уедем.