Глава 3 (1/1)

Адольф Гитлер чётко осознавал кто он, абсолютно не понимал, где он, а также не мог пошевелиться. И последнее, как ни странно, заботило его больше всего. Тело будто парализовало, и он мог только слышать шаги за своей спиной и видеть перед собой стену, на которой висело множество матовых зеркальных стёкол. В них постоянно отражались какие-то оранжевые вспышки. Гитлеру казалось, что он спит, но в то же время он ощущал абсолютную реальность происходящего, и это сбивало его с толку. Люди, чьи шаги он отчётливо слышал у себя за спиной, вдруг тихо заговорили между собой. Однако невозможно было разобрать не только слова, но и даже на каком языке они говорили. Это создавало некоторые трудности. Наверное, стоило начать паниковать, и Гитлер бы, определённо, начал это делать. Если бы он мог сосредоточиться на чём-то дольше нескольких секунд, но, как только он начинал понимать происходящее, внимание рассеивалось и мысли покидали его. Так, Адольф даже не мог составить чёткую картину положения предметов вокруг себя, что уж было говорить о более глубоком понимании ситуации в целом. Шаги становились более отчётливыми и вскоре перед глазами Адольфа появились две фигуры. Они были одеты в зелёные защитные костюмы и что-то похожее на противогазы. Более подробно Гитлер рассмотреть просто не мог. Всё перед глазами плыло. Один человек подошёл к нему близко и произнёс: ?Откройте глаза. Можете не просыпаться, просто откройте глаза.? А глаза, как назло, закрывались. Гитлер очень хотел оставить их открытыми, чтобы рассмотреть хоть что-то. Но он просто не мог. Веки слипались, и он был готов вот-вот погрузиться в сон. В нормальный, настоящий сон с закрытыми глазами и красочными сновидениями. Вдруг, человек слегка замахнулся, и Адольф почувствовал резкую боль, будто бы его ударили по щеке. Гитлер был готов очень разозлиться на себя, ведь несмотря на то, что он обычно был очень внимателен и умел подмечать различные мелкие детали, которые заметить под силу не каждому, сейчас он не мог понять, откуда взялась боль, и кто его ударил. Мозг отказывался анализировать что-либо. —В чём дело? Вас кто-то ударил? —?лицо человека было совсем близко от лица Фюрера. —?Позвольте помочь. Человек говорил по-английски, и это единственное, на что хватило концентрации Адольфа. Мысли разбегались, и последняя фраза потонула где-то в глубине сознания. Пока Фюрер пытался хоть как-то сконцентрироваться, незнакомец прикреплял к его голове какие-то провода. В глазах начало мутнеть и видно совсем стало плохо. Все фразы никак не получалось разобрать. Он будто бы слушал, но не слышал их. —Это беда! В морфогенетическом двигателе. Говорят, Хоуп что-то усовершенствовал,?— это единственная фраза, которую Адольфу удалось выхватить и немного задержать в голове. В основном, из-за слова ?морфогенетический?, он будто бы уже где-то его слышал, но воспалённый разум не давал ему вспомнить ничего связанного с ним. Люди говорили между собой и, казалось, были взволнованы. Что-то шло не так, и это чувствовалось в их интонации. А пока Адольф пытался вспомнить хоть что-то о ?морфогенетическом?, он пытался собрать мысли в кучу и изо всех сил пытался думать. Ничего не выходило, а тем временем на ?зеркалах? стали появляться какие-то образы, вспышки становились более серыми и частыми. Гитлер был уверен, что он просто обязан вспомнить. ?Морфогенетический двигатель?… ?морфогенетический?… чёрт, как же болит голова… его уже, ослепляли вспышки, голова раскалывалась… он уже не мог терпеть и начал громко кричать от боли. Что же это происходит? Гитлер даже не мог понять источника своих мучений. Больше терпеть не было сил. Вспышки становились всё ярче и где-то на границе сознания, уже практически не способный воспринимать реальность и сошедший с ума Адольф вспомнил, и эта мысль поразила его, заставив на секунду даже забыть про боль. Он завопил уже от страха… только не это… Он вспомнил. Это оно. Морфогенетическое кондиционирование! Он больше не мог оставаться в сознании, хотя и старался изо всех сил. Гитлер резко провалился в темноту.*** Гитлер распахивает глаза, он снова кричит от боли. Только теперь он может сконцентрировать своё внимание на чём-нибудь, мысли больше не расплываются, и он ясно ощущает действительность. Однако думать Адольф может лишь о боли, из-за которой голова будто бы раскалывается пополам. И ему невероятно плохо, единственные трезвые мысли лишь о том, что же он такого сделал, что ему приходится терпеть всё это, и когда же всё это закончится. Он уже был готов молиться о скорой смерти, как вдруг что-то произошло. Адольф даже не мог понять что. Но всё помещение затряслось, и Гитлер даже на секунду подумал, что началось землетрясение. Но нет, это был однократный толчок, за которым последовало прекращение вспышек в ?зеркалах?. И Гитлер почувствовал отсутствие сильной боли. Конечно, голова ещё немного болела, но это небольшая пульсирующая боль не мешала думать. А ещё он больше не был прикован к стулу. Теперь абсолютно свободен. Можно вставать с этого ужасного кресла пыток и бежать куда-нибудь подальше. Но так делать нельзя. Нужно подумать. Жизнь научила его, ранее невнимательного, подмечать любые детали. Теперь это умение как нельзя кстати. Адольф оглядывается по сторонам. Справа и слева, в комнатах таких же, как и у Гитлера, находятся люди. Он видит их через стекло, которое разделяет комнаты между собой. Хотя, скорее их следует называть камерами. Люди точно также сидят на стульях, а перед ними матовые ?зеркала?. Адольф осматривает себя. Он одет в дешёвую свободную серую рубашку и такие же штаны. Стоит отметить, что это похоже на одежду тех, кто сидит в концентрационных лагерях. Гитлера передёрнуло от этой мысли. Он почувствовал себя на месте тех, кого ещё несколько часов назад… часов же? Сколько же он здесь? Адольф попытался встать, но затёкшие ноги и вспышка головной боли не дали ему удержаться в вертикальном положении. И он плашмя упал на живот, не успев даже смягчить падение руками. Подниматься было тяжело. Все части тела были будто ватные, поэтому получилось встать только со второго раза. Когда же всё-таки удалось встать на ноги, Адольф предпринял ещё одну попытку понять, где же он находится. И вдруг он услышал: —Т-с-с… —?это был один из бедолаг, что были по обе стороны от него, а точнее?— человек справа. Он прижался к стеклу и говорил. —Вы это слышите, не так ли? Вы слышите? Действительно, Гитлер слышал какой-то странный шум. Какое-то шипение. Оно становилось всё громче и громче. А потом человек закричал, какая-то невиданная сила отбросила его к противоположной стене. Свет резко пропал, и Адольф мог слышать только крики и собственное тяжёлое дыхание. Сказать, что он был напуган?— ничего не сказать. Гитлер был просто в ужасе от происходящего. Как объяснить то, что происходит? Как он попал сюда? А затем он вспомнил… морфогенетическое кондиционирование! Но как? Как кто-то мог узнать об этом проекте? Как кто-то мог его украсть? А если это немецкие учёные, то почему они говорили на английском? Да и вообще, как они посмели использовать Его для опытов, Фюрера Германии? Вопросы, остававшиеся без ответов, роились в голове Адольфа, и он стоял посреди своей камеры в абсолютном ужасе и смятении. Свет включился, и первое, что увидел Гитлер было пятно крови?— единственное, что видимо осталось от кричащего человека. Бежать! Такова была мысль Фюрера. Бежать как можно быстрее и как можно дальше. Проекты приносили ему на подпись. Он знал, что такое морфогенетическое кондиционирование и не хотел становиться подопытным кроликом. Адольф повернул голову направо и там, к его огромному счастью, находилась дверь. Он кинулся к ней, но вдруг остановился. Мимо двери прошёл человек, видимо один из подопытных. Гитлер сразу понял это, когда увидел его изуродованное экспериментами лицо. —Ты думаешь? Ты там в безопасности? Я достану тебя и убью,?— произнёс подопытный и прошёл к дальше по коридору. Нельзя медлить ни минуты, нужно двигаться. Адольф толкнул стеклянную дверь, и она поддалась. Он вышел и пошёл быстрым шагом в сторону, противоположную от той, в которую направился человек. В конце коридора его ожидала железная дверь, пройдя через которую, Адольф услышал ещё больше криков и увидел множество комнат, назначение которых знать, честно говоря, не хотелось. Люди кричали. Кто-то в ужасе, а кто-то, испытывая сумасшедший восторг. Пациенты издевались над своими мучителями, все поменялись местами. И Адольф не хотел присоединяться ни к одной из сторон. Он старался как можно тише идти по коридору, не привлекая внимания. Как вдруг, Гитлер почувствовал, как на него надвигается что-то непонятное, будто какая-то чёрная туча. Он понял, что это. Итоговый результат программы морфогенетического кондиционирования. Точнее, то, чего вообще-то следовало добиться в конце исследования. И Адольф кинулся в другую сторону, он точно не был уверен, но скорее всего он не бежал так быстро никогда в жизни. Преодолев несколько поворотов, он оказался в тупике. Гитлер в ужасе начал дёргать двери, и, обрадовавшись, что одна из них открыта, он буквально вылетел в комнату закрыв за собой дверь и прижавшись к ней всем телом. Фюрер будто боялся, что результат эксперимента выломает её с той стороны, узнав виновника всех своих бед. Ведь это действительно Адольф одобрил начало проведения этих опытов над людьми. —Нет, пожалуйста, не убивайте меня! —?послышался голос из угла комнаты. Гитлер бы не обратил на него никакого внимания, но так как он думал, что находится здесь один, Фюрер от неожиданности резко обернулся и увидел человека. Неизвестный сжался в углу, дрожа от страха. Адольф начал быстро осматривать глазами комнату в попытке найти выход из неё, перспектива находиться здесь с каким-то сумасшедшим не прельщала его. Но вдруг человек в углу поднял голову и встретился глазами с Гитлером. У Фюрера перехватило дыхание. Он узнал в человеке президента США. Франклина Рузвельта. —Господин Рузвельт? —?тихо, стараясь не привлечь внимания тех, кто снаружи, произнёс Гитлер. —Ох, господин Гитлер. Вы не поверите, но я просто безумно рад вас видеть,?— улыбнувшись, ответил Президент. —Я тоже рад вас видеть. Видимо, находясь здесь мы немного сошли с ума,?— Адольф усмехнулся. —?Я в этом ужасе даже забыл, что не один здесь. Когда я почувствовал этот толчок… Вы же тоже это почувствовали? —Да-да,?— закивал Рузвельт,?— с него всё и началось. —Именно. Так вот я выскочил из своей камеры и просто побежал. За мной погналось что-то непонятное и очень жуткое и я,?— Гитлер подошёл к Президенту и сел на пол рядом с ним,?— забежал сюда. Даже и сам не знаю как,?— он усмехнулся. —?Счастье, что встретил вас. Ну ладно, со мной то всё понятно, а вы как выбрались… вы же…— Фюрер показал на ноги Рузвельта, втайне боясь, что сказал что-то не то. —О, это! —?Президент США улыбнулся.— Ну, давайте скажем так, мне просто повезло. Я смог уползти. Но как отсюда выбираться, я не знаю. —Ничего, мы теперь не в одиночестве, что-нибудь придумаем. —Господин Гитлер, послушайте, вы же понимаете, что я не могу ходить и вам придётся, ну… тащить меня на… себе. Так что, ввиду того что там творится, вы можете бросить меня,?— произнёс Рузвельт и опустил голову. —Спасибо за разрешение, господин Рузвельт,?— саркастично ответил Адольф. —?Но вы так просто от меня не отделаетесь. Один я в этом кошмаре не останусь. Фюрер перекинул одну руку Президента и попытался его поднять. Было просто страшно тяжело. Рузвельт указал на какую-то непримечательную дверь в дальнем углу комнаты, удивительно, что Адольф не увидел её раньше. Гитлер еле-еле добрался до неё, проходя в следующую комнату. Молитвы Гитлера были услышаны. В комнате валялась инвалидная коляска, на которую он и усадил Рузвельта. Ну, уже хоть что-то. Теперь есть шанс на выживание. Было бы глупо надеяться, что с Президентом на руках он в случае опасности легко убежит. —Ух,?— Рузвельт вздохнул, когда оказался на коляске. —?Можно сказать, что нам повезло. —Да, я удачливый,?— улыбнулся Адольф. Вместе они начали двигаться дальше. Выйдя в коридор, они оба почувствовали что-то неприятное на душе. Вокруг горели красные огни, оповещающие о том, что сработала сигнализация, и хотелось как можно быстрее покинуть жуткое место. Адольфа не покидало чувство, что жертва морфогенетического кондиционирования до сих пор следит за ним. —Господин Гитлер,?— вдруг заговорил Рузвельт,?— скажите, а вы не видели остальных наших… —Нет, а вы? —?у Адольфа внутри почему-то всё похолодело. —И я нет. Но мы будем надеяться, на скорую встречу с ними, верно? —Да, я уверен, что они всё ещё живы… Быть может Фюрер Германии говорил уверенно и смог даже вселить уверенность в коллегу, но сам он глубоко сомневался в том, что остальные руководители государств живы. Да и на то, что они двое выберутся отсюда, он в глубине души не надеялся. Далее по коридору Гитлер и Рузвельт двигались молча, вслушиваясь в любые звуки, предостерегающие об опасности, поджидающей за каждым поворотом.