4 (1/1)
Мацури ненавидела Яманака. Ненавидела отчаянно, той разъедающей душу смесью ненависти и зависти, на которую способна только восемнадцатилетняя влюбленная девчонка. Красивую, общительную куноичи она невзлюбила с первого взгляда – уж очень легкомысленная блондинка отличалась от них, жителей пустыни.Правда, время от времени, совесть тоненько пищала ей – ведь это именно она, Яманака Ино, спасла жизнь кадзекаге-сама; ведь это именно она так долго и упорно выхаживала его, лечила Темари-сан; ведь это именно ей, пришлой куноичи, благодарна и восхищается всяродная деревня. Восхищается… Мацури ее ненавидела и не доверяла. Яманака проводила с Гаарой-сама наедине непозволительно много времени, говорила с ним, прикасалась… И Мацури уже который день не могла ни спать, ни есть, впервые за свои восемнадцать лет терзаясь жгучей ревностью.
Одна она, жадно следящая за каждым жестом и взглядом кадзекаге-сама, понимала КАКИМИ глазами он смотрит на блондинку, КАК произносит ее имя — мягко, почти нежно. И Мацури отдала бы правую руку, лишь бы Гаара-сама хоть раз позвал ее ТАК.Серые тени неспешно выползали из пыльных углов длинного пустого коридора. Она, осторожно переставляя ноги, брела по нему, словно слепая. Злые слезы текли и текли по щекам, превращая окружающее в неясную, размытую картинку. Кисть ныла — чертова Яманака и тут смогла ее обскакать. ? Шлюха? шипела Мацури, а внутри все сжималось от предчувствия чего-то непоправимого.
Она любила приходить в резиденцию по ночам, когда в здании никого не оставалось. Любила садиться в его кресло, и, закрыв глаза, позволять себе помечтать. Ей казалось, что так она становится ближе к нему.Мацури остановилась у кабинета, провела ладонью по гладкой поверхности двери, потянулась к ручке, но так и не открыла. За тяжелой дверью, послышались приглушенные вскрики, смутные звуки борьбы и треск разрываемой ткани. Сердце, пропустив удар, оборвалось, в висках зашумело, и она кулем опустилась на холодный пол. Подтянула колени к подбородку, съежилась, вслушиваясь в каждый шорох.
Вскрики за стеной переросли в протяжные стоны. И каждый стон заставлял ее трепетать от расползающегося по телу холодными, липкими струйками ужаса и неясного волнения.Она мелко задрожала, кусая губы до крови. Из нее тоже рвался стон, безмолвный, безнадежный. Рвался и повисал на окровавленных губах.Коридор окутала тьма, из круглого оконца струился тусклый свет луны, резал глаза. В кабинете давно уже все стихло, умерло, но может это она умерла? И провалилась в свой личный ад, с пустым коридором и глухими криками страсти во мраке….А потом дверь с грохотом открылась и мимо пробежала растрепанная Яманака. Мацури проводила ненавистную блондинку невидящим взглядом, и ее обдало жаркой волной облегчения — конечно же, Гаара-сама выгнал эту шлюху, не мог он поступить иначе.Мысли в голове зароились растревоженным ульем, сердце забилось часто-часто, разгоняя по венам вместе с кровью и жизнь, и надежду; и будущее уже рисовалось ей радужными красками…Гаара-сама сидел за столом, обхватив голову руками. Услышав ее робкие шаги, вскочил, выдохнул разочаровано: ?Мацури? Не произнеся больше ни слова, отвернулся к бледнеющему за стеклом небу. Мацури тихой мышкой проскользнула внутрь, присела на стул и замерла. В комнате стоял незнакомый ей запах разнотравных, цветущих лугов. Этот тонкий, едва приметный аромат вызывал в груди щемящую тоску. Кадзекаге-сама, поджав губы, смотрел, как в белесых небесах разгорается солнце. А Мацури смотрела на него. И ждала.*****В кабинет, постучав, вошел Канкуро, растерянно глянул на молчаливую, подавленную девушку, смущенно закашлял.— Гаара… я это на счет распределения миссий, ты решил?— Нет, — безразлично отозвался он, разглядывая чистую синеву небес. Недостижимую синеву, желанную…— А ну, ладно, — кукольник заторопился к выходу, но у самой двери остановился. – Это, Гаара, рад, что тебе лучше.— Лучше…— Гаара!!! – в комнату влетела разъяренная, запыхавшаяся Темари. – Как ты мог? Как ты мог позволить ей уйти одной?!!!Канкуро засопел, попытался придержать сестру за локоть, но она вывернулась.— Гаара!!! – она с силой ударила кулаком по столешнице, отчего стопка бумаг на ней подскочила.Он резко обернулся, пристально взглянул на раскрасневшуюся повелительницу ветра, бледное лицо его посерело.— Что? – очень хрипло, точно ему не хватало воздуха.— Не прикидывайся!!! Как ты мог отпустить ее без проводника? Дьявол, да она же просто потеряется в пустыне!Губы Мацури тронула легкая улыбка – она от всей души желала, что бы конохская куноичи с бесконечным летом в глазах, подохла где-нибудь среди дюн.
— Я думал, ты знаешь… — непонимающе развел руками Канкуро. Темари раздраженно притопнула ногой, выругалась.
— О чем ты думал? Гаара… — но он, не дослушав, стремительно покинул кабинет.— И что теперь? – Канкуро с Темари взволнованно переглянувшись, поспешили за братом.Двое охранников на воротах пристыжено опустили головы.— Когда ушла Яманака-сан? – в холодном голосе Гаары беспокойство перемешалась с досадой. Повелительница ветра стояла рядом, буравя их недобрым взором.— На рассвете, кадзекаге-сама мы же не знали…— Идиоты! – презрительно выплюнула она. — А если бы она оказалась шпионом?— Откуда же было знать…Канкуро, стараясь успокоить, положил ладонь на ее плечо. Темари раздраженно дернулась, сбрасывая его руку: ?Пусти!?. Гаара решительно зашагал к воротам.— Эм, Гаара, может, отправим команду на поиски Яманака-сан? – задумчиво проговорил кукольник. Каге остановился, тоскливо посмотрел на простирающуюся за белыми стенами пустыню.— Не нужно, — фыркнула Темари подходя. Встретившись с непроницаемыми бирюзовыми глазами брата, упрямо продолжила, — я сама найду Ино, ветер не сильный, следы еще не замело. К тому же у меня дела в Конохе! И даже не смей меня останавливать!Гаара медленно, нехотя кивнул.— Теми, что еще за дела? Когда вернешься то? – прокричал Канкуро, но ответа не получил – куноичи проворно скрылась за воротами. Скрестив руки на груди, Гаара наблюдал, за ее быстро удаляющейся фигурой.— Найди ее, — едва слышно прошептал он. Топчущийся поблизости старший брат нахмурился, силясь разобрать слова. – Найди ее….пожалуйста.Ино приложив ладонь ко лбу, вглядывалась вдаль. По ее расчетам она двигалась правильно – все время на восток а, значит неизбежно, через день – полтора, должна была выйти к лесу. Солнце, царапая оранжевое брюхо о неровную песчаную гряду, неохотно скатывалось за горизонт. Нескончаемые, однообразные холмы желтого песка и бескрайнее, ярко-голубое, в розовых разводах облаков небо…Яманака уже не бежала — медленно плелась, по щиколотку проваливаясь в обжигающий песок. Унылый пейзаж угнетал, и она все чаще думала, о том, что умирать от обезвоживания мучительно. Торопливо проверяла остатки воды в фляжке, облизывала сухие губы, и с ужасом понимала, что если ошиблась в направлении… Проклятая пустыня!Их она заметила сразу – две черные точки, спускающиеся ей навстречу с длинного пологого бархана. Сперва Ино даже обрадовалась, приняв приближающихся за жителей Суны. Но чем ближе они подходили, тем сильнее сердце Яманака сжимала тревога – двое крепких, высоких мужчин, без опознавательных повязок. Нукенины? У одного из них за поясом виднелся вакидзаси.
— Эй, красавица, — темное, как кора столетнего дуба, лицо исказила ухмылка, — похоже, Ханто, боги сегодня к нам благосклонны, она и впрямь красавица!Ино прищурившись, остановилась в нескольких метрах от незнакомцев.— Не бойся, пташка, мы ж тебя не обидим, только развлечемся, — второй протянул к ней руку с узловатыми пальцами.Она мигом отпрыгнула, осторожно вынула кунай из сумочки на поясе.— Развлечься? Что ж у меня как раз настроение развлечься….Краем глаза она заметила как второй, Ханто, начал обходить ее с боку, усмехнулась и подпрыгнула. В нее тут же полетели отравленные иглы. Изогнувшись в полете, она отбила их и, не теряя ни доли секунды, метнула кунай, потянулась за новым. Несмотря на долгий перерыв в тренировках тело ее, ее руки и ноги, двигались, уворачивались и бросалиоружие, словно сами по себе, на уровне выработанных с раннего детства рефлексов и мышечной памяти.
Мерзавец осел на песок, так и не успев повторить атаки. Ино мягко приземлилась, но мгновенно отпрыгнула назад – на нее, обнажив вакидзаси, бежал дружок Ханто.