Глава 1 (1/1)

Когда мне было четыре года, я поцеловал мальчика в парке, в котором играл. Он обозвал меня извращенцем.Когда мне было шесть, я спросил у папочки: можно ли купить мне платье. После этого я не мог ходить неделю. Когда мне исполнилось десять, я задал вопрос – почему я не могу быть девочкой, и вот тогда я действительно начал понимать, каким несуразным я был, и как мир ограничивал меня. После этого я поклялся никогда не повторять своей ошибки. К сожалению, я не изменился в лучшую сторону, и, кажется, по-прежнему ничему не научился.Мой отец был главой русской мафии, которая покрывала город. Все это знали, и именно поэтому никто и никогда не связывался со мной. Мои телохранители могли быть на виду или нет, но они всегда ощущались поблизости. В конце концов, я был единственным преемником, тем самым мальчиком, который мог унаследовать отцовскую группировку. И, о, как я ненавидел это. Я не хотел иметь ничего общего с жестокими методами отца или его грубыми пособниками, и, тем более, не хотелработать, убивая людей и продавая наркотики по исключительно эгоистичной причине – быть богатым преступником.Нет, я хотел нечто далекое от этого. Мне хотелось влюбиться, выйти замуж, быть счастливым до конца жизни. Я хотел быть дома, готовить и убираться, встречать своего супруга, когда бы он приходил после тяжелого рабочего дня. Я хотел обнять его и быть прижатым, любить и быть любимым. Неужели я так многого просил?Очевидно, да.

Я чувствовал себя в ловушке, словно я был заточен в свое собственное тело. Мафии точно была неведома терпимость, так что я пытался прожить всю свою жизнь, скрывая себя и свои истинные желания.Я потратил годы, создавая идеальный облик, и это принесло свои плоды. Никто не подозревал о моей тайне, даже мой лучший друг. Глядя на его сутулую фигуру, мое сердце сжималось от боли сильнее, чем когда-либо. Мэтт не возненавидит меня, если я скажу ему, как сильно я ненавижу тело, в котором нахожусь.Он не возненавидит меня, если я заплачу и объясню ему, что я очень хочу быть девушкой. Но все же я не мог найти в себе сил открыться ему. Всегда имелся шанс, что он станет ненавидеть меня, и я бы умер, если бы так вышло. Я бы умер…***- Мелло-Еллоу!Закатив глаза, я вышел из ?Роллс-Ройса?, наблюдая, как Мэтт бежит ко мне, импульсивно размахивая полосатыми рукавами.Мои охранники напряглись, когда он стиснул меня в объятиях, но мне было наплевать. Сейчас они должны применить меры к моему энергичному другу. Что ж, полагаю, они не схватят его и не скрутят руки, как должны бы.- Мэтти, ты хочешь умереть? – Я остался невозмутим, когда он игриво взглянул своими ярко-голубыми глазами.- Мы на пороге окончания школы!- А, да. Так было на протяжении всего года.- Но дошло-то только сейчас, - пояснил он, когда мы вошли в здание, держась за руки. – Я не знаю, как мне собой распорядиться!- О, я уверен, ты сможешь разобраться, - я зевнул. – Подожди здесь секунду, мне нужно в туалет.- Конечно.Как только я вошел в уборную, я бросился к раковине и плеснул холодной водой себе в лицо. ?Держись?, - шепнул я себе.Я был совершенно унижен тем фактом, что мой отвратительный член теперь полностью встал. Почему? Потому что Мэтт прикоснулся ко мне. Казалось, что каждый день все сложнее и сложнее контролировать себя рядом с ним. Он был совершенно потрясающим, милым, и он знал меня лучше, чем кто-либо еще. Я имею в виду, как можно в него не влюбиться?Любовь?Глядя на свое покрасневшее лицо в зеркале, я пришел к ужасающему выводу. Это уже не увлечение и не временная одержимость. Ради всех святых, я влюбился в лучшего друга. Своего лучшего друга - натурала! Ныло не только в паху, сердце болело куда больше. Еще и головная боль усиливалась за моими бирюзовыми глазами. Положение с давлением в семейной жизни и утаиванием собственного ?я? ухудшалось, и теперь мигрени были моими постоянными спутниками. И не важно, насколько врач увеличивал дозу, таблетки не спасали меня от боли. Мне просто хотелось сломаться и расплакаться, отпустить это все хотя бы на несколько проклятых секунд.И тогда в уборную вошли два парня,громко смеясь над чем-то.Но как только они заметили меня, все веселье стекло с их лиц. Тихо пройдясь, они быстро воспользовались писсуарами, а потом исчезли. Я действительно почувствовал себя нездоровым. Тем не менее, мне совершенно не нужно, чтобы мои телохранители притащились сюда с расспросами: не случился ли у меня запор или еще что-то стремное вроде этого,так что я пробежался влажными пальцами по своим идеальным волосам и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Наконец это сработало, и я смог выйти, словно не случилось ничего плохого.

Подобно щенку, ожидающему своего хозяина, Мэтт посмотрел на меня с надеждой и абсолютно глупой улыбкой. И мне захотелось поцеловать его.- Во всяком случае, - начал он, когда я помог ему подняться на ноги, - я буду первым в своей семье, кто выпустится из старшей школы.Я улыбнулся ему в ответ:- Поздравляю. Я тоже буду первым в своей семье.- Правда? – Спросил он удивленно. – Я думал, что нынче все главари мафии образованны.Его замечание заставило меня фыркнуть от изумления:- Иногда ты так глуп, Мэтти. Единственное образование, которое имеет значение – это суровая школа жизни. Кроме нее никто не даст тебе сего дерьма.- Тогда почему ты здесь? – искренне спросил он. Еще никто, кого я знал, не осмеливался задавать таких личных вопросов.- Мой отец не думает, что образование его сына может как-то навредить,пока он по-прежнему работает на мафию. Однажды его убьют, но я буду ждать этого, чтобы выбраться.- Убьют? Ты не думаешь, что у него есть шанс умереть от естественных причин?- Нет, не думаю. Ни один босс мафии не умирал от естественных причин, особенно русской мафии.- Ты не хочешь умереть естественной смертью? – вслух удивился он.Я почувствовал, как защемило сердце. Да, я хотел бы умереть в мягкой, теплой постели, окруженный поддержкой любимых.

- Не, я был бы не прочь умереть посреди славной драки.Мэтт вздрогнул.- Я хочу дожить до 120 лет! И тогда я окочурюсь окончательно. И не будет способов вернуть меня к жизни.- Почему это?- Просто так мне не придется иметь дел со всем этим оживляющим дерьмецом. Умерев один раз, я хочу остаться мертвым.- Да, я тоже.– Взглянув в его глаза, закрытые гогглами, я тихо усмехнулся. – Обещай, что когда я умру, ты просто позволишь мне уйти?Он улыбнулся в ответ, не смутившись моей странной просьбы.- Конечно. Сделаешь то же самое для меня, ок?- Я обещаю.Умерев однажды, я бы никогда не захотел вернуться в эту адскую пропасть жизни.***Сегодня я был дома один. Что ж, как и в большую часть прочих дней. Мой отец постоянно был занят ведением дел, и никто не заботился обо мне, всем было наплевать. В конце концов, я был незаконнорожденным сыном. Отец должен был иметь сына от дочери своего ?заместителя?, но вместо этого забеременела его любовница. Она была ни на что не годная шлюха, которая грозила разрушить всю его карьеру босса мафии, если он не заплатит ей, и, когда она родила меня, мой отец был полон решимости избавиться от нас обоих.А затем произошли два события, которые заставили его принять меня. Во-первых, его жена узнала о любовнице и покончила с собой в припадке ревности, а, во-вторых, мой папа увяз в дерьме, которое вывалили на него ее убитые горемчлены семьи. Следствием его травм после этого стала импотенция, что лишало его шансов на законнорожденного сына. Конечно, другие умирали, оставляя свою ?семью? преемникам, но по каким-то странным причинам отец выбрал вместо этого меня. Он избавился от моей матери, само собой, но я был слишком маленьким, чтобы помнить. Иногда, я спрашивал себя, была ли она красива.Как бы то ни было, я прошел по пустому дому. Мои охранники сидели на диване и смотрели телевизор, но точно так же их могло здесь не быть. На самом деле, для меня их тут не существовало.- Папа скоро придет домой? – спросил я. Мой голос звучал ровно.- Нет, – ответил Джерри, не отрывая взгляда от шоу.– Ты принял свои таблетки?Мои таблетки.- Я собирался принять их сейчас.Буду заниматься в своей комнате, так что не беспокойте меня.Они рассеянно кивнули. Через пару секунд я развернулся на пятках и направился наверх, в свою комнату. Защелкнув за собой замок, я глубоко вздохнул, чувствуя, как маска рассыпается на куски. Теперь я плакал, крепко обхватив руками свои худые ноги. Было так тяжело удерживать свои всхлипы тихими, но я не хотел, чтобы они пришли проверить меня.- Почему? – прошептал я, когда, наконец, взял себя в руки.– Почему так?Вытерев свои воспаленные, покрасневшие глаза, я взглянул на свою заначку медикаментов.Я мог сейчас принять их все, каждый из них. Поднявшись на ноги, я заставил себя пройти мимо. Если я не собирался покончить со своим жалким существованием, тогда я мог немного поразвлечься. Один Бог знает, как мне нужно немного оторваться. Покопавшись в гардеробной, я вытащил маленькую черную коробочку. Виновато огляделся, преждечем открыть ее; внутри все было аккуратно сложено, это была украденная мною косметика. Там были основа под макияж и румяна, помада, подводка, тени для век, тушь, блеск и даже мой любимый зеленый неоновый лак для ногтей. Счастливо вздохнув, я собрал волосы в хвостик и поставил зеркало так, чтобы я мог видеть,что делаю.Основа под макияж почти закончилась, но ее хватит на сегодня. Когда я растер ее равномерно по лицу, я вытащил большую кисточку и осторожно смахнул пудру. Я собирался сделать естественный макияж с помощью небольшого количества блеска, нанесенного на губы и глаза. Черная подводка подчеркнула мои безупречные бирюзовые глаза. Я наложил немного бледно-зеленых и голубых теней на свои верхние веки. Немного удлиняющей туши, но мне еще нужно воспользоваться маленьким инструментом, разделяющим реснички, я ненавидел, когда они слипались. Терпеливо, я работал над своим лицом легкими штрихами до тех пор, пока не был полностью удовлетворен. Покрасив в нежно-розовый цвет губы, я покрыл их блеском, и они с готовностью засверкали.И еще нанесчуть больше блесток над глазами.Довольно вздохнув, я взял жидкость для снятия лака, чтобы стереть весь этот жуткий черный тон. Это был единственный цвет, который мне разрешалось носить за пределами комнаты, и я думаю, что это было лучше, чем ничего. Все же зеленый неоновый мне нравился намного больше. Я покрасил пальцы рук и ног.Дуя на них, я нашел время взглянуть в зеркало.Я… выглядел очень грустно. Грустная молодая девушка, вот на кого я похож, поэтому я заставил себя улыбнуться, и мне понравилось, как это смотрелось. Черт, почему я не мог родиться счастливой и красивой девушкой! После того, как ногти высохли, я порылся в бардаке в гардеробной еще раз. На самом деле, я ненавидел этот беспорядок, и каждый день я просто хотел убраться в своей комнате, но если бы я поступил так, то это выглядело бы подозрительно. У мальчиков не бывает чистых комнат, поэтому я должен был поддерживать в комнате грязь, даже если это убивало меня. Однако, у этого было одно преимущество – в захламленной комнате легче что-то спрятать.То, что я имею в виду - мое единственное настоящее сокровище, обладание которым я столь ценил. Трясущимися руками я медленно вытащил свою слабость, маленькое белое платье.Тонкие бретельки превосходно подчеркивали плечи, верхняя часть была скромной и немного сужалась к талии, перетекая в изысканно драпированную юбку. К нижней кромке были пришиты кружева, добавляя привкус женственности. С огромным удовольствием избавившись от грубой кожаной одежды и свободных боксеров, я осторожно натянул мягкое платье. Я не смог удержаться от радостного вздоха, когда почувствовал, как платье бережно заключило меня в объятия хлопка. Ни один живой человек не обнимал меня столь нежно."Dancing pairs… painted wings… things I almost remember…"Закрыв глаза, я нашептывал слова песни, столь близкой сердцу, позволив себе покачиваться под музыку, которую мог слышать только я.

"And a song… someone sings… once upon a December…"Я слегка шаркал ногами по колючему ковру, раскачиваясь взад и вперед. Я обхватил тело холодными руками, обнажая свою слабость в пустой комнате. Кто смог бы меня увидеть? Слова продолжали слетать с моих накрашенных губ, и, почувствовав больше вдохновения, я поднял руки над головой, пока мое тело продолжало медленно кружиться и покачиваться."Someone holds me safe and warm… horses prance through a silver storm…"Это было похоже на сон, на безопасное место. В своем платье я чувствовал себя уверенным и красивым. Не было ни головной боли, ни стресса, ни забот. Мысленным взором я мог увидеть Мэтта, стоящего тут с готовностью, нет, скорее с желанием взять меня за руку и присоединиться ко мне в танце. Он обнял меня за талию и осторожно взял мою ладонь. Эти великолепные голубые глаза не были спрятаны за его идиотскими гогглами, и они смотрели на меня с вечным обожанием.Конечно, я бы прижался к нему, наслаждаясь ощущением его сильной груди и тем, как бы он уткнулся носом в мою шею. И когда бы мы занялись любовью, я хотел бы почувствовать его внутри себя, моя теплая, нежная плоть горячо бы приняла его. Это было бы очень красиво, и некоторое время я позволял себе делать вид, что это правда.***- Выпускной через две недели, - небрежно бросил Мэтт.Черт побери, он понятия не имел, какую боль он причинял мне. Я был готов умереть за возможность пройтись по магазинам за прекрасным платьем и ночь, чтобы одеться как принцесса, которой я был.- Ага. Дерьмово, да?Мэтт взглянул на меня, чавкая сандвичем с тунцом. Мясо пахло испорченно.

- Как бы не так! Мы должны найти цыпочек.Я стрельнул в него злостным взглядом.- Ах, да, конечно, словно какая-то из девчонок просто согласится пойти со мной.Естественно, мой глупый друг не смотрел на это под таким углом.- Нет! Вот увидишь, если ты попросишь какую-нибудь, то она обязательно согласится, потому что испугается, что банда твоего отца с ней разделается, если она скажет ?нет?. А затем ты сможешь заставить ее привести подружку и для меня.Он сказал это все с улыбкой. Иногда мне действительно хотелось выбить из него всю эту хрень.Но все дело было в любви.- Я не воспользуюсь гребаной властью своего папочки, чтобы заполучить свидание, Мэтт. Это просто жалко.- Но… мы жалкие, Мелли. – Ха, он в самом деле не сдавался. – Я имею в виду, что мы даже никогда не ходили на свидание со старшеклассницами. Просто это не нормально.Да, мне было болезненно осознавать, каким не нормальным я был.- Это не так уж и плохо. Почему бы нам просто не потусить?Он прикончил свой отвратительный ланч, пропихнув его в горло, прежде чемприняться за мою нетронутую еду. По крайней мере, мой салат свежий. Я смотрел, как он ест, мучительно осознавая, каким безупречным он был, его крепкий аппетит и все остальное. Его кадык так сексуально подрагивал, когда он проглатывал пережеванные зеленые, красные и оранжевые кусочки, и небольшие капельки сока собирались в уголках его губ. Он прикончит меня! Смогу ли я дожить хотя бы до конца года?- Неужели тебе никогда не хотелось сделать что-нибудь еще? – проныл он, когда проглотил остатки моего салата. Я не возражал, зная, что он буквально голодает.– В смысле, мы постоянно тусуемся. Но тебе никогда не было скучно?- Нет, - тихо признался я. Его слова болезненно кольнули, но я постарался не показывать этого. Мэтту стало скучно со мной? Это все из-за того, что мы оба были парнями, а ему просто хотелось подружку, чтобы обнимать ее, любить, целовать и… СТОП. Я не намеревался забираться туда. – Я не пытаюсь управлять твоей жизнью, Мэтти. Ты можешь обзавестись девушкой, если хочешь, и тогда ты сможешь пойти с ней на выпускной.Он рассматривал меня с минуту, а я так беспокоился, что он сможет увидеть правду в моих глазах. Но он пожал плечами и с жадностью допил клюквенный сок. Облизав губы,он отшутился от моего замечания.- Ты знаешь, я не смогу подцепить девчонку, чтобы спасти свою жизнь.Жизнь настоящий отстой. Если бы я только был чертовой девчонкой, он бы пригласил меня на этот гребаный бал! К счастью, прежде чем я успел ляпнуть что-то глупое, что, несомненно,открыло бы ему мои чувства, к нашему столу на футбольном поле подошел учитель.- Кель, Дживас, вы двое вообще-то должны были устанавливать декорации!А, добрый и славный Господин Б. На самом деле, его имя было Бейонд Бездэй, но он угрожал мучительно убить любого, кто осмелился бы назвать его иначе, чем Господин Б. К слову, мы все воспринимали его совершенно серьезно, особенно после того, как он притащил в школу нож. А еще он был одним из немногих преподавателей, которые не боялись меня или моего отца, так что он нравился мне.- Мы обедаем, - добродушно пожаловался я.- Уже нет, - заявил он. – Сейчас же поднимайте свои задницы, иначе мне придется содрать кожу с вас обоих и сделать новенький абажур для своего любовника.Хммм, думаю, я не упомянул, что еще он был одним из немногих открытых геев, которых я знал. Его бойфренд был чрезвычайно застенчивым врачом, который появлялся в школе только в особых случаях.- Я сомневаюсь, что ему понравится наша бледная кожа в качестве абажура, - подметил Мэтт.Господин Б широко улыбнулся.- О, нет, ему это очень понравится.- Идем, - зевнув, я схватил Мэтта за руку. – Чем скорее мы это сделаем, тем лучше.Развешивать идиотские украшения было не столь весело, как казалось. В этом году темой выпускного бала ?готическая полночь?, так что Мэтт и я боролись с установкой огромного черного декоративного замка. Он был внизу, выравнивая его по линии кафельного пола, а я был на верху, на лестнице, пытаясь удержать эту чудовищную декорацию. Лестница угрожающе пошатнулась, но я постарался сосредоточиться на том, чтобы не выпустить, подвешиваемую, картонную штуку или не разорвать ее.- Там, - выдохнул Мэтт, держа свою часть совершенно неподвижно.– Примотай быстрее! Одной рукой я осторожно потянулся за свою левую ногу, туда, где положил рулон скотча. Он был прозрачным, это никому не нужно объяснять, к тому же, это было безумно трудно - оторвать хоть кусочек.А расположение лишь одной рукой для работы значительно все усложняло.- Черт, почему мы предварительно не нарезали полосок? – простонал я.Он взглянул на меня, прежде чем хрипло усмехнуться.- Знаешь, это имело бы смысл.Пока я бился с тем, чтобы отрезать кусок, руки Мэтта соскользнули в сторону, и весь замок накренился.- Бля, этот гребаный мир сегодня против нас?! – Взвизгнул я, качнувшись еще более опасно на этой дурацкой лестнице.- И в самом деле! Никаких свиданий, никакой жизни, мы даже не можем справиться с этой хреновиной.- Благодарю вас, Капитан Очевидность, за вашу прекраснейшую наблюдательность.- Все, чтобы помочь.- Заткнись.Мы тепло улыбнулись друг другу, и часть меня шепнула, что между нами все будет хорошо. Я смогу справляться с чувствами до тех пор,пока не наступит тот день, когда один из нас умрет. Было отчасти грустно осознавать, что я, вероятнее всего, буду первым. В некотором смысле, я был благодарен. Потому что, если Мэтт когда-нибудь умрет, я покончу с собой. Я отказываюсь жить в мире без его идиотских, краденных гогглов, или его ослепительных белых зубов, или его…В этот момент лестница решила издать скрип, словно она не могла больше удерживать мою толстую задницу.Она сложилась подо мной. Я услышал где-то пронзительный крик, когда упал, и полный мучения звук раздался эхомв тихом, пустынном зале. Не чувствуя никакой боли, я испугался худшего, что я сломал шею при падении.- Слезешь с меня? – Странным, отрывистым голосом спросили подо мной. Я открыл глаза и с ужасом увидел под собой весьма знакомого брюнета, практически лицом к лицу.Черт, я был на Мэтте!!! Как только я попытался подняться с него, его рука сжала мое плечо, удерживая меня. Я чувствовал, как бешено колотится его сердце у моего собственного, и краска залила мое лицо. Мы были безумно близко.- Мэтт?- Пожалуйста, - пропищал он. – Твое колено… мои яйца…Пристрелите меня сейчас же! Было слишком явно, что мое колено раздавило бы самую чувствительную часть его тела, и если бы я сел, то Мэтт никогда не смог бы иметь детей. Так вот… почему он прижимает меня. Это не потому, что он меня любил, нет, это было бы глупо. Это потому, что я причинял ему боль, касаясь коленом его гениталий. Милостивый Боже, я никогда не буду мыть это колено. Все еще глядя в его слезящиеся глаза, я ощущал, как упорно я работал над тем, чтобы подняться. Я был в его объятиях прямо сейчас, и мне никогда не хотелось их покидать. Медленно я прислонился своей головой к его, мое дыхание утяжелилосьи сердце возбужденно колотилось. Дрожащими губами я коснулся теплых губ, на которых все еще был вкус испорченного тунца и фруктового салата, и на мгновение стало на все наплевать. Это был я, и мои губы на моем Мэтте.Я слез в мгновение ока, стараясь подавить слезы, которые намеревались побежать вниз по моему лицу. Как я мог это сделать? Как, черт возьми, я мог поцеловать Мэтта?!!! Что касаемо всего этого дерьма, как я мог сдерживаться и жить, не рассказав ему ничего. Я нихера не рассказал, но поцеловал его! В губы! Мэтт возненавидит меня, и как я смогу жить без него? Я нуждаюсь в нем, я хочу его. Глупый, глупый, глупый! Зажав рукой в перчатке свои дурацкие губы, я пытался хотя бы заглушить звуки своих рыданий. Блять, слезы уже навернулись и не собирались останавливаться.Прикончите меня сейчас. Пожалуйста.Сильной рукой он схватил меня за запястье и развернул. Взглянув, я увидел свое испуганное отражение, смотрящее на меня с его оранжевых гогглов, и я начал бороться с отчаянием. Он был взбешен. Как мне объясниться?- Мэтт, я…Даже прежде, чем я воспользовался шансом выступить с оправданием на удачу, я ощутил, как меня прижали к шкафчику, и его горячий рот завладел моим. Слезы вытекали из моих широко раскрытых глаз, когда я почувствовал, как углубился его поцелуй. Мои ноги подогнулись, и я приоткрыл рот, позволяявторгнуться его языку. Если это был сон, то я бы никогда не захотел проснуться. Я почувствовал себя обалденно, вцепившись в его руки изо всех сил, и подчинился его отличному умению целоваться. Как кто-то, кто никогда не был на свидании, мог целоваться так? Одной рукой он обхватил мою талию, прижимая меня таким образом, что наши бедра притянулись друг к другу. Его стояк против моего возбуждения вынудил жалостные стоны выскользнуть между наших жаждущих губ.Чувствуя легкое головокружение от недостатка кислорода и притока крови к мозгу, я, не думая о последствиях, сунул руку вниз, за пояс его джинсов, и схватил его горячий член. Похоже, тот факт, что я чуть не раздавил его яйца, в данный момент не имел значения. Его член был толстым и твердым, идеально ложился в мою худую руку. Хриплый стон коснулся моих губ, когда я начал, прерываясь, подрачивать его член. Он порывался сделать то же самое для меня, но я перехватил его своей свободной рукой, переплетая наши пальцы. Прямо сейчас я не хотел вспоминать, из чего состояло мое тело. Я просто хотел сделать вид, что я совершенный, и что я мог доставить ему удовольствие. Мэтт был не в себе, чтобы спорить, и просто покачивал мою руку. Эти шикарные губы снова были на моих, посасывая, и сводя меня с ума. Он крепко вцепился левой рукой в мои волосы и безжалостно потянул за них, когда я, наконец, довел его до грани. Почувствовав, как его сперма залила всю мою руку, я простонал от удовольствия, вцепившись в него, как в спасательный трос. Мой собственный кульминационный момент уже прошел, но я был слишком поглощен мыслями о его рте, покрывающем мои крики, мои губы, мой язык, и, как казалось, все остальное.Рука, оттягивающая мои волосы, медленно соскользнула на мою шею, поглаживая кожу, словно она была драгоценным металлом. Я вздрогнул, желая почувствовать его руки, которые всегда были прикрыты кожаными перчатками. А каким было бы чувство, если бы он прошелся голыми руками по всему моему телу? Чувство большее, нежели его голые руки, касающиеся меня, погружающиеся в...Резкий звон школьного звонка выдернул нас обоих обратно в реальность. Остальные учащиеся, возможно, пройдут мимо в любую минуту, осознание этого заставило нас отпрянуть друг от друга. Я опустился на пол и уставился на него широко раскрытыми глазами. Глаза Мэтта были скрыты за гогглами, но он слабо улыбнулся, прежде чем быстро уйти. И он прав. Если кто-нибудь застукает нас сейчас вместе… вот дерьмо, мне нужно умыться. Заставив себя подняться на ноги, я бросился в ближайшую уборную. Даже секунды не прошло, как я услышал топот учащихся, проносившихся мимо. В панике я плеснул горячей водой на руку, смывая все свидетельства того, что я только что сделал.Как только сперма утекла в канализационную трубу, в голову мне пришла мысль. Это было то, что сделал не я один, это то, что сделали мы. Мэтт кончил после меня, он прижимал меня, он поцеловал меня.Посмотрев в зеркало, я увидел, каким потрясенным я выглядел. Мои бледные губы дрожали, а глаза блестели. Даже румянецнарисовался на щеках. Облизнув губы, я подметил, как сильно похожу на втюрившуюся девчонку, ту, которая только что получила свой первый поцелуй. Мое сердце затрепетало, как только я понял, что это почти было правдой. Если бы только я был девушкой, и если бы только это был мой первый поцелуй.