Глава 29. Уколы совести. (1/2)
Выход в реал сопровождался страшной головной болью, и я, к сожалению, понимала, что дело вовсе не в долго пребывании в игре, а в том напряжении, в каком играла с ребятами этой ночью. До сих пор дышать удавалось с трудом – грудь словно стянули стальным обручем, - так страшно было оттого, что я чуть не умерла (хоть и понарошку).
Коснувшись пальцами до разгоряченных век, я с тихим стоном поднялась: эта игра меня когда-нибудь точно с ума сведет, если не сегодня ночью, то потом. Перепугалась я страшно – сил не было даже для того, чтобы шевелиться, а от меня ждут подвигов в духе похода в школу… И это только из-за сильных переживаний! Не хочу даже думать о том, что было бы в веке двадцать первом, когда техника лежала где-то на самом дне развития: я бы вообще походила на только-только оживленный труп! А так – только на болеющего человека.Во всяком случае, когда я выползла на кухню за завтраком, мама поинтересовалась у меня, не подхватила ли я грипп или иную болячку. Промычав в ответ что-то невнятное, я села за стол и начала уплетать что-то твердое за обе щеки (то ли кусок хлеба, то ли кусок мяса – главное, что не тарелки). Да и в мыслях была просьба от всей души: не трогайте меня сейчас, я невменяема и временно опасна для общества.Но мама, как серый кардинал нашей семьи, тут же полюбопытствовала:- Милая, а у тебя сегодня первого урока нет?
Непонимающе заморгав, я проглотила еду, так и не поняв, что же ела.- Нет, есть… А что?
- Просто уже время к девяти подходит, а ты все дома…
Сонливость ещё секунд двадцать не давала мне осознать смысл сказанных слов, а когда до мозга окольными путями дошла мысль мамы, то дремоту как рукой сняло. Подскочив в духе натренированной собаки, приученной брать след, я кинулась к часам в зале, где воочию увидела, как на голографическом циферблате-панели отображается ?без пяти минут девять?.
- Я проспала! – закричать не удалось, получился полухрип-полусип, как у существа на последнем издыхании.
И я бросилась собираться, и умудрилась-таки за три минутыбыть в полной боевой готовности. Вылетая из квартиры, я услышала мамин оклик по поводу завтрака, но смысл не поняла – торопилась.
Благо, что автобус к остановке подошел быстро – не пришлось долго ждать, - только там и смогла отдышаться после внепланового забега. Какое-то время удивленно оглядывались на меня, не понимая, что заставило меня нестись так, точно за мной следом мчался монстр, чуть ли не хватавший за пятки.
Впрочем, время то ещё создание – любит и пошутить, и помучить.
Оглядевшись в поисках свободных мест, я, к своему удивлению, заметила до боли знакомую фигуру: эту черноволосую голову я узнаю из тысячи! Ни у кого в мире не мог быть второй такой ехидно-язвительный затылок, и, хоть убейте, сама не знаю, отчего он казался мне таким – там ведь ни глаз, ни рта, ни бровей не было, чтобы понять, какое у человека настроение или какой характер…
Правда сейчас мне показалось, что Вик – а ехал именно он, - сегодня не просто не в духе (тогда бы он пылал злобой и жаждой морального разрушения), а выбит из колеи – такого потерянного состояния я ни разу у него не видела, да я даже представить не могла, что Виктор, эта язва и мой персональный мучитель, может выглядеть так плачевно!
Черт возьми, да такими темпами я за него серьезно начну переживать! А, впрочем, уже начала, что таить…Но опущенные плечи и голова не оставляли никакого сомнения – день у парня не задался с самого утра, а зная, что ему – да и нашему отряду, - пришлось сегодня пережить, то начнешь беспокоиться, не случилось ли чего непоправимого.
И, пока думала над тем, что же случилось с Виком, автобус подошел к остановке около нашей школы, и я, и Виктор буквально вывалились наружу – тогда-то он меня и заметил, и тоже приметил не совсем здоровое выражение лица.- Заболела? – недоумение в голосе явно говорила: такого от меня он не ожидал.
Покачав головой, просто постучала пальцем по голове.- Переволновалась, теперь голова и болит, - на эти слова Вик понимающе покачал головой и хотел было уже пойти дальше, вперед, когда я его перехватила встречным вопросом. – А ты что такой мрачный?Парень, нахмурившись, недобро посмотрел на меня, но ничего объяснять не стал, лишь бросил фразу, что лучше бы нам поторопиться, пока мы не опоздали на второй урок.
Но от пары слов беспокойство не пройдет, а уж когда дело касается Рю – то есть Виктора, - то можно не сомневаться – с парнем происходило что-то серьезное.
***Опоздание не прошло незамеченным: классрук – он как раз вел урок, - тут же устроил выволочку перед всем классом, опоздавшие, как-никак, но стоит отдать ему должное, в память о нашей недавней победе, когда мы невероятным образом смогли организовать выступление, бурчал лишь от силы минуты две и только для порядка.Пока стояла у доски, смогла оглядеть класс в поиске Рины: она обнаружилась на последней парте с таким видом, будто она была умирающим человеком или только воскрешенным зомби – ещё одна жертва компьютерных онлайн-игр.
Стало как-то спокойнее – не мы одни с Виком от нервоза выглядим как полудохлые рыбы.
В остальном же наша школьная жизнь потянулась тем же чередом, точно давно заезженная пластинка – уроки, перемены, какие-то сторонние разговоры… Ничего особенного, а уж после ночных событий вся обыденная суета казалось какой-то пресной – точно ненастоящей, лишенной всякого смысла.
Время текло медленно, вгрызаясь в сознание – когда же наконец закончится этот скучный день?
Нахмурив лоб, я уткнулась лицом в парту, хотелось спать, да и голова болела страшно – то, что довелось мне, да и остальным, пережить в ?Новом герое? совсем не походило на то, к чему мы привыкли в обычной жизни: азарт, опасность, страх, риск…
Забавно.
Пока играла, то думала над тем, как бы поскорее закончить игру, а сейчас, сидя и помирая с тоски на уроке, думаю только о том, как бы вернуться обратно, туда, в это чертово подземелье.
При мысли об игре, оглянулась на Виктора – он сидел черней тучи за своей партой с таким видом, будто любой человек, посмевший перейти какую-то невидимую границу между миром вне юноши и его личным пространством, подвергнется медленной и мучительной смерти. Даже мои идиоты-одноклассники из рядов хулиганов побаивались его задирать: чувствовали звериным нюхом, что даже самая невинная шутка, направленная на Вика, рискует встретить смертельный отпор.
?И все же, как муха его укусила?? - закусив губу, я осторожно поглядывала на парня, почему-то волнуясь. Он, конечно, всегда выглядит как на жизнь обиженный, но сейчас он будто бы… Удрученный?
От неожиданной идеи я потрясла головой: да уж! Ещё б сказала, что несчастный и обиженный! Это же Рю! Черт возьми, Рю! У него всегда что-то не так, не как у простых смертных… - не сомневаюсь, об остальных людях он думает именно так.
Однако…?Я все-таки за него волнуюсь…? - мрачно упершись лицом в ладони, почувствовала, что голова моя вот-вот взорвется от перенапряжения: ещё бы, после ночи приключений в виртуальном мире мозг просто вскипал, а тут я ещё глубокими философскими размышлениями занялась, да ещё волнуюсь за самого язвительного и наглого субъекта в нашей команде.Уже хотела побиться лбом об парту, чтоб в сознание прийти, как в мои плечи вцепились две небольшие стальные по хватке ладони. От неожиданности я резко оглянулась – за спиной стояла Рина и, несмотря на свой плачевный вид, хитро улыбалась – от одного взгляда на неё меня хватил озноб. Не знаю, что происходило в голове моей подруги, да и знать ни за что не хотелось – меньше знаешь, крепче спишь.- Выйдем, поговорим? – доброжелательный тон, под которым спрятался непрямой приказ, заставил подняться на ноги и медленно, с негнущимися коленями, как у стойкого оловянного солдатика, пойти за ней следом, в коридор.
Отойдя от кабинета подальше, в район лестницы – мы как раз учились на последнем этаже, рядом с чердаком, где редко кто появлялся: ходили слухи, что там, на чердаке, живет завхоз, сошедший с ума, и нападает на школьников. Сказки, конечно, но места этого побаивались.Оглядевшись на всякий случай, Рина тут же начала допрос с пристрастием.- Чего у тебя вид такой, будто ты утопиться хочешь?! – с тихим рычанием произнесла она, заставив вжать голову в плечи. – И не делай вид, будто ты страус, который может воткнуть голову в песок и сделать вид, что ничего вокруг тебя не существует.Молча уставившись в стену, я все же пыталась проигнорировать её вопрос, но чем дольше молчала, тем тяжелее становился взгляд подруги, направленный мне в голову (точно прицел винтовки – руку могу дать на отсечение). От вопроса простым молчанием не уйти – все равно, что сидеть рядом с гранатой с выдернутой чекой, закрыв глаза, в надежде, что авось пронесет, не взорвется.
- Ну? – Рина терпеливо ожидала моего ответа, и я с тяжелым вздохом опустила голову.- За Вика волнуюсь… - девушка удивленно посмотрела на меня, а потом с тем же видом оглянулась на коридор, словно боясь, что нас могут подслушать – кому, вот вопрос, это надо? Секреты у нас не самые судьбоносные. Разве что в пределах моего микрокосмоса. – Он с самого утра плохо выглядит, будто случилось что-то.Нахмурив брови, подруга задумчиво кивнула.- А ты права… Наш Викуня сегодня что-то совсем не в духе – того и гляди, как и здесь демоном станет, - помолчав, она продолжила. – Ты сама его пыталась спросить? О том, что с ним такое?- Ну, пыталась… Да, только из него даже одно слово и черт с трудом вытащит! – насупившись, пробурчала я, вспоминая разговор на остановке. Ведь мог бы хоть что-нибудь ответить! Нет, нужно сделать вид, что ему никто не нужен, а весь мир – прах на стопах его.
Сказанное заставило Рину странно на меня посмотреть, а потом, тихо хмыкнув, она предложила радикальные меры:- Значит, возьмем нашего Строптивого в железные женские лапы – вместе может хоть что-нибудь да и узнаем.
***Случай поговорить с Виктором представился нам довольно скоро: урок подходил к концу, когда пришел кто-то из учительской и сказал, что последних двух уроков не будет. Класс тут же радостно загалдел, благополучно сорвав оставшуюся часть занятия – плохо, конечно, но мне и Рине на руку.
Наши однокашники уже уходили, когда Вик, точно зомби, медленно собирал сумку, пытаясь сделать вид, что с ним все хорошо и он такой же злыдень-ехидень, что и всегда. Увы, но мы поддаваться обману не стали, тем более что точно знали – лицо парень может сделать какое угодно, даже самое ангельское (в чем я лично сомневаюсь), но вот что на душе…Класс успел опустеть, лишь наша скромная троица осталась и, замерев точно каменные изваяния, не сводила друг с друга подозрительных взглядов.
- Чего? – хмуро поинтересовался Вик, оглядывая то меня, то Рину – ему не нравилось, что мы обступили его своеобразным полукругом.
Девушка, подбоченившись, тут же начала допрос:- Да, вот, решили узнать, какая муха тебя сегодня так укусила, что весь мир для тебя стал противен.
- Будто он прекрасен… - с сарказмом выдал парень, пытаясь обойти мою подругу со стороны, но та, как опытный стратег, преградила дорогу к бегству.- Не спорю, для тебя весь свет черный и гадкий… - в том же духе ответила ему Рина. – Но обычно у тебя лицо такое, будто ты плюешь на мир, а сегодня – будто он плюет на тебя.
Взгляд, которым юноша наградил её, говорил за него: не в то дело полезла Рина, не там начала проявлять интерес к жизни окружающих.
- Просто отвали.
Хоть я и стояла в стороне и не находила сил, чтобы хоть что-то весомое сказать, но неприязнь в голосе Вика заставила поежиться – не хотелось бы, чтобы парень вышел из себя. Интуиция подсказывала, что об этом и я, и Рина будем ещё долго сожалеть.
Но сдаваться просто так? Нет, это не про мою подругу!
- Просто отвалить мы можем, но ситуацию это не изменит, - уже без тени смешинки в словах. – Тебе реально хреново, и это даже невооруженным глазом видно – вон, даже Настя, та ещё тетеря, и то заметила, что с тобой что-то не так. Поэтому хватит строить оскорбленное злодейство, и просто скажи, что у тебя случилось?
Слова подруги подействовали совсем не так, как нам хотелось: перед глазами Вика словно помахали красной тряпкой, и последние предохранители, оберегающие окружающих от душевной озлобленности парня, полетели ко всем чертям… И наше душевное равновесие, к слову, тоже. На нас пролилось столько критики и ехидств, что Рина от возмущения побагровела, желая кинуться на Виктора с кулаками (и кинулась бы, не придержи её я за локоть), я же побледнела с обиды – хоть и подозревала, что наш разговор кончится чем-то подобным, неприятно.
- Не ваше, черт возьми, дело! – такой итог подвел к концу своего монолога Вик прежде, чем с хлопком двери уйти прочь.Какое-то время моя подруга стояла рядом, молчаливо пыхтя от злости: будь она драконом, не преминула бы пульнуть вслед упрямцу огоньку. Чтоб заднюю часть опалило. Авось разум на место встанет. Или совесть проснется.
- Нет, он меня решительно раздражает! – недовольно зашипела девушка, скрипнув зубами. – Он и в игре постоянно злобно зыркает, а тут и вовсе – послал куда подальше! Теперь я не удивляюсь, почему его все так ?любят? в классе, да и в игре, зуб даю, тоже!
Продолжая что-то недовольно бурчать, Рина вышла из класса, а я, чуть задержавшись, кинулась следом.- Зато теперь можешь точно не волноваться – с ним ВСЕ в порядке! – тон, каким говорила подруга, мог бы послужить неплохим ядом или слабительным. Убойным – уж точно.И, хоть Рина и пыталась меня убедить – и себя заодно успокоить, - что с нашим непрошибаемым демоном все лучше не бывает, раз людей может грязью поливать за простое любопытство, спокойней не становилось. Виктор обычно за просто так не накричит.
***Сегодня нам с Риной не по дороге: у неё её кружок танцев, поэтому до остановки я шла в гордом одиночестве, чувствуя себя не в своей тарелке: и самой плохо так, что хоть вой, да ещё и узнать, что с Виком случилось – не удалось. Ведь творилось с парнем что-то не то – с виду с ним все в порядке (если не приглядываться), но ведь, черт возьми, это же не значит, что у Виктора не бывает обычных – или даже необычных, - человеческих неприятностей.