Седьмое небо. (1/1)

— Джон, телефон, — пробурчал Шерлок, толкая супруга в бок.Доктор заворочался, но просыпаться явно не желал. Намедни они весь день бегали по городу в поисках очередного убийцы, который вырезал на телах жертв латинские слова, что в конце концов указали неугомонным детективам на логово маньяка, и приползли на Бейкер Стрит лишь под утро. Их хватило только на то, чтобы переодеться и рухнуть в постель; и сейчас Джон совершенно не хотел обращать внимания на настойчивый писк мобильного, что раздавался откуда-то снизу. Доктор перевернулся на живот и накрыл ухо подушкой — пускай звонит!— Джон, если ты надеешься, что аппарат разрядится, то ошибаешься. Ты же его зарядил только вчера, иди ответь. Или выброси его в окно! — недовольно посоветовал Шерлок, натягивая на себя одеяло.— С чего ты взял, что это мой? — не открывая глаз, пробурчал Джон.— С того, что мой здесь, на тумбочке, — лаконично резюмировал детектив.— Черт его побери! Кому мы так рано могли понадобиться?!

Джон нехотя спустил с кровати ноги и еще более нехотя привел остальную часть тела в вертикальное положение. Сон еще не покинул доктора полностью, огрызки грез все еще пытались удержаться за кончики всколоченных волос, к тому же Шерлок такой теплый. Однако телефон замолкать упрямо не желал, и Ватсон заставил себя встать. Нужно было включить автоответчик, но хорошая мысль, как известно, приходит несколько поздней, чем требуется.***— Да, слушаю, — медленно проговорил Джон, стараясь смахнуть с голоса сонливые нотки.— Мистер Ватсон, это доктор Эдвардс из ?Fields of Innocence?. Простите за столь ранний звонок, — раздался из телефонной трубки слегка хриплый и усталый голос врача.

Когда еще на добрую половину спящий мозг Джона наконец сложил два и два, его захлестнула волна беспокойства. Звонок в такую рань, несколько пропущенных вызовов, на линии лично Эдвардс. Неужели что-то случилось? Неужели что-то пошло не так?!

— Доброе утро. Ничего страшного, доктор. Я не сразу услышал телефон. Что-то срочное? Все в порядке? — быстро затараторил Джон, не давая врачу вставить ни единого звука. К слову сказать, такое поведение было для обычно спокойного Ватсона чем-то из ряда вон выходящим.

— Срочное — думаю, да. Но ничего тревожного не произошло. Я освободился лишь недавно и решил сам известить вас. Доктор Ватсон, сегодня в пять тридцать восемь утра у вас родился сын.Колени Джона подогнулись, и он сел. Прямо на кофейный столик, хотя до дивана было буквально два шага. Сердце, словно пробудившись окончательно, пустилось в радостный галоп. Воздуха не хватало, и доктор еще несколько секунд молча хватал его ртом.— А он… с ним… Малыш в порядке? — прошептал Джон, с силой вжав аппарат в ухо. Он хотел, чтобы от его слуха не укрылась ни одна интонация, ни один вздох.— Да, все прекрасно. Не волнуйтесь. Чудесный здоровый мальчик. Вы можете подъехать сегодня? Нужно оформить свидетельство о рождении и подписать кое-какие бумаги.— Д-д-да, конечно, — заикаясь, выдавил из себя доктор, — мы будем через час-полтора.— Нет нужды так торопиться, если у вас имеются какие-нибудь неотложные дела, вы вполне можете приехать завтра, — успокоил его врач, и Ватсон почувствовал в голосе Эдвардса тщательно сдерживаемый смех.— Спасибо, доктор, мы уж сегодня. Что может быть важнее, — вдруг посерьезнев, резко откликнулся Джон, сжимая трубку вспотевшей ладонью.— Отлично. Позвоните мне с ресепшена. Я спущусь и провожу вас с западное крыло. И будьте добры, прихватите с собой документы, список которых моя секретарша должна была отправить вам на прошлой неделе. Надеюсь, факс не затерялся.— Нет-нет, все уже приготовлено. В тот же день.— Вот и хорошо. Тогда до встречи, доктор Ватсон, — добродушно рассмеялся Эдвардс и, не дожидаясь ответа, разъединился.А Джон еще добрых пять минут так и просидел на столе, растерянно моргая. Какой идиот придумал эту чертову успокоительную дыхательную гимнастику?! Не помогает же ни капли!Стряхнув с себя оцепенение, доктор рванул наверх, по дороге зацепившись сначала за гребаный стол, затем за стул, далее за вешалку для пальто, а потом и за перила.— Шерлок! Шерлок! — кричал он, начисто забыв, что в такой ранний час миссис Хадсон, должно быть, еще мирно спит. — Шерлок!! Собирайся!Нужно отдать детективу должное: к тому времени, когда Джон буквально ворвался в спальню, довольно сильно приложившись плечом об дверь, тот уже выглядывал из ванной комнаты, и на лице сыщика красовалась широкая ухмылка, которую не могла скрыть даже густая пена для бритья.— Буду готов через полчаса! — бросил он, скрываясь за дверью.

— Шерлок! Какие полчаса?! Ты что, на светский раут собрался?! — взвился доктор, искренне не понимая, как можно оставаться таким непробиваемо невозмутимым в подобной ситуации. Однако пляшущие в глазах супруга задорные искорки в одночасье развеяли все сомнения и тревоги Джона — Шерлок был рад. Ладно, пусть собирается, сколько сочтет нужным. Но как можно не порезаться?! Как?!— Джон, мы же не хотим заявиться в приличное место, будучи похожими на помятых горцев, — хохотнул детектив и тут же закашлялся и начал отфыркиваться — предательница-пена попала в рот.Шерлок не соврал: ровно через двадцать семь минут — Джон внимательно следил за стрелками, скачущими по циферблату наручных часов — он предстал перед супругом одетым, причесанным и завязывающим шарф. Доктор же собрался в поистине военном темпе и дамокловым мечом нависал над супругом, провожая нетерпеливыми взглядами любые движения детектива.*** Доктор Эдвардс появился в холле меньше чем через пять минут, которые Джону, впрочем, показались сущей невыносимо долгой вечностью. Он ходил взад-вперед вдоль стенда, но Шерлок готов поклясться — супруг не увидел там ни одного напечатанного на многочисленных листах слова. Джон просто всеми силами старался взять себя в руки.— Еще раз доброе утро, — вежливо поприветствовал супругов врач.— Здравствуйте, — вдруг решил не отставать от него по части этикета Шерлок.— Прошу вас следовать за мной.Эдвардс легко махнул рукой в направлении левого крыла и довольно быстрым шагом направился вперед. ?Профессиональная привычка. Всегда спешит. Проработал в Скорой в течение пяти лет. Не в Лондоне. Саутгемптон. Да. Работал и учился?, — машинально отметил про себя сыщик, разумно решив, что сейчас сообщать о своих дедуктивных упражнениях Джону не стоит.— Ваша жена так не любит Лондон? Или так обожает Саутгемптон? — не удержался от вопроса детектив, опасливо покосившись на сосредоточенно шагающего по правую руку от него Джона. Все равно идти им еще довольно прилично, а из супруга и слова не вытянешь. Доктор шагал рядом, отставая всего на полшага, и смотрел только в спину врачу, словно боясь, что тот вдруг сольется со стеной и вовсе исчезнет. Но Эдвардс исчезать не планировал. Он немного повернул голову набок и с улыбкой ответил Шерлоку:— И то, и другое. Она не хочет дергать детей со школы посреди учебного года. Да и Лондон в ней восторгов не вызывает. Говорит, слишком бешеный город.— Но продать магазин цветов ей не составит труда. Скорее она беспокоится за девочек.— О да, но все равно придется. Я уже подыскал хорошую школу, — уже задумчиво пробормотал врач. — Мистер Холмс, не будет ли грубостью поинтересоваться, как Вы узнали обо всем этом?— Не будет, — расправив плечи, сообщил Шерлок таким тоном, будто у него спрашивали рецепт омлета. — В вашем кабинете на книжных полках стоят две фотографии: женщина примерно вашего возраста или лет на пять моложе и две девочки-погодки. Позади них вывеска: ?Цветочная выставка. Конкурс ?Букеты фей?. Девочки похожи на вас, особенно та, что справа. А конкурс проводится для владельцев цветочных магазинов. Следовательно, жена и дети.— Поразительно. И так просто. У вас феноменальная наблюдательность. Я не заметил, как вы подходили к шкафу.Все то время, пока сыщик пытался занять мозг хоть какими-то — пусть самыми простейшими — мыслями, Джон смотрел на супруга угрюмо и раздосадованно. ?Ну вот как можно сейчас играться?, — не понимал он. Правда, ничего не сказал. Дома.— Проходите, накиньте халаты, вымойте руки, маски необязательны, но мы советуем. А я схожу посмотрю, все ли готово, и вернусь уже с малышом, — пояснил Эдвардс и, оставив супругов в палате для переодеваний, вышел непосредственно в родильное отделение.— Шерлок, не надо было. Не время. И не место, — проронил Джон. В голосе доктора сыщик уловил грусть и какую-то странную тоску — видимо, Ватсон сделал неверный вывод о том, что детективу плевать, ведь Шерлок не выразил должной радости и нетерпения.

Сыщик преодолел разделявшее супругов расстояние тремя широкими шагами, уперся лбом в лоб Джона, обхватил доктора за предплечья и медленно произнес:— Я рад. Слышишь, я рад! Я просто не знаю, как мне реагировать. И еще… я боюсь. Боюсь, что буду его неправильно держать, боюсь, что не пойму, почему он плачет, боюсь везти его в такси…— Ты ли это? — облегченно выдохнул и тепло улыбнулся Джон. — Слишком много ?боюсь? для одного предложения и особенно для тебя. Наука простая. Требует практики. Ты справишься. Майкрофт отказался предоставить тебе вертолет? — совсем уж развеселился доктор под конец.— Я его ни о чем не просил, — нахмурившись, бросил Шерлок, то ли пропустив мимо ушей шутку, то ли не поняв ее.____Доктор попросту не успел примирительно чмокнуть супруга, потому как в тот момент дверь, ведущая в коридор родильного отделения, отворилась, и в палату вошла невысокая, слегка полная акушерка средних лет, держа на руках сакральный сверток, из которого высовывался крохотный кулачок.

Джон застыл. Джон тяжело дышал и беспрестанно судорожно сглатывал. Джон во все глаза смотрел на сверток. Пусть земля остановится или продолжит свое движение — доктор бы не заметил ни того, ни другого. Даже если бы за окном сейчас пролетел фиолетовый вертолет или, может быть, даже слон — даже на них Ватсон бы не обратил ровным счетом никакого внимания.Сейчас, в этот самый момент, вся его Вселенная, весь микрокосм резко сузился до пределов маленького пыхтящего комочка, что начал возиться в недрах бледно-желтого свертка.— Познакомься с папочкой, красотуля, — проворковала акушерка, аккуратно протягивая Джону конверт и неспешно укладывая его Ватсону на руки.С величайшей осторожностью и боясь лишний раз пошевелиться, доктор устремил сосредоточенный взгляд на маленькое — словно кукольное — личико младенца, который тут же завозился и, причмокнув, закряхтел, пытаясь высвободить ручки. Серо-синие глазки-пуговки серьезно смотрели на большого человека, что склонился над их обладателем. Наконец малышу удалось вытащить правую ручку; крошечный кулачок взметнулся вверх. Губы Джона поймали его и стали осыпать поцелуями.Джон смотрит на младенца растерянным, но таким бесконечно нежным взглядом, что это зрелище заставляет Шерлока замереть, заткнуться и залюбоваться. Ребенок на руках доктора начинает ерзать и издавать звуки, отдаленно напоминающие агуканье, и Ватсон, наклонив голову еще ближе к носику сына, принимается что-то ласково бормотать.

— Посмотри, Шерлок. Наш сынок, чудесный, прямо как ангел, — шепчет доктор, повернув голову к супругу.

Вместо того чтобы смотреть на ребенка, Шерлок не может отвести взгляд от мужа. Он никогда не видел мужа таким. Никогда. Джон выглядел так, словно внутри него разлилось солнце. И этому солнцу было мало места внутри невысокого доктора, оно стремилось вырваться наружу пучками ослепительного света.

Джон лучился от блаженства и переполнявшей его любви. Такой искренний, открытый, настоящий… а теперь еще и самый счастливый! И тогда Шерлок понял: то было самое верное и важное решение, какое ему только доводилось принимать. Джон просто создан для того, чтобы быть папой, было бы кощунством лишать его такого счастья.Опомнившись и отмахнувшись от мыслей, Шерлок перевел взгляд на малыша. Тот был… почти лысый, розовый, с круглыми налитыми щечками, губками бантиком, но в целом писаным красавцем детектив бы его не назвал. Карапуз пах чем-то таким приятным, успокаивающим, молочным, что сыщик прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Аромат семьи, дома, безопасности, любви — так он определил для себя этот запах. Лоб Шерлока разгладился, и детектив улыбнулся. Пусть у Хэмиша его скулы и цвет волос, но глаза-то Джона, и сей факт почему-то показался Холмсу жизненно важным.

Тепло и свет, что струились из каждой клетки тела доктора, достигли сердца детектива и тут же заразили его всепоглощающим восторгом и какой-то давно забытой детской радостью.— Джон, можно я отойду на пять минут? — тихо спросил Шерлок.Доктор поднял на супруга мокрые от слез глаза и, улыбнувшись, кивнул:— Только потом помой руки, прополоскай рот и сними пальто. Нечего дышать на ребенка табаком.***Запрокинув голову, детектив выдувал в воздух сигаретный дым.

Донельзя рациональный и требующий доказательств во всем мозг сыщика упрямо отрицал существование какого-то там абстрактного бога, но сейчас Шерлок вполголоса обращался именно к нему:— Пусть Хэмиш унаследует мой интеллект, пусть будет похож на меня, но прошу, пусть у него будет сердце Джона. Его глаза ты уже подарил нашему сыну, так преподнеси ему еще всего один дар.

***Когда Шерлок вернулся в палату, Джон, по мнению растерянного гения, уже стал, так сказать, продвинутым папой: малыш лежал на одной руке Ватсона, а другой доктор легко и бережно поглаживал его по круглой щечке.

Ресницы Джона не успевали высохнуть, но такие слезы благословенны.

— Попробуешь? — лукаво предложил он, кивая на сверток с уснувшим мальчонкой.— Хорошо, но, Джон… я не умею… — просипел Шерлок, испуганно глядя на мужа.— Согни руку, теперь другую. Он спит и не кусается, — ласково направлял супруга доктор, опуская конверт с Хэмишем на руки детективу. — Придерживай головку. Вот так.На одеревеневших от напряжения, чуть подрагивающих руках детектива сладко спал его сын… нет, их сын. Хэмиш.

И тогда что-то внутри Шерлока оторвалось и полетело.Обычно люди делят жизнь на ?До? и ?После? всего раз, но Шерлок Холмс — исключение, в его судьбе нашлось место для двух ?До? и двух ?После?.