Часть 4 (2/2)

— Мм-м, если вы так хотите, будем играть по вашим правилам, — прошептал он ему на ухо, отстегивая от пояса ремень, на котором висели ножны с кинжалами. Торрен не успел и глазом моргнуть, как его руки оказались прижаты к подушке над его головой, а запястья – крепко стянуты оным ремнем.— Сирин!!! – прорычал Тор, вскидываясь с такой силой, что на этот раз Сирин с трудом удержал его.

— Вы же сами начали грубую игру, — Сирин по-змеиному улыбнулся, и Тору вдруг стало не по себе, — мой принц.

— Твой? Да никогда в жизни! – заявил Торрен. Уголки губ Ро’Шерра дрогнули – Тору показалось, что разочарованно и даже грустно.— А жаль.

И Сирин снова впился в губы принца, одной рукой удерживая его связанные запястья, а другой расстегивая его рубашку. Тор, оскалившись, отворачивался, вырывался, сжимал зубы, чтобы не приведи боги не застонать от ласк чертова Советника. От очень приятных ласк, надо признать, но стоило Торрену подумать, что руки, которые даруют эти прикосновения, и губы, которые осыпают его поцелуями, принадлежат не Триону, как все тут же теряло свою прелесть. А ведь Сирин был даже нежен – гораздо нежнее, чем в первый раз, — и Тор понимал это, — если не считать довольно-таки больно впивающихся в кожу ремешков.

И Сирин наслаждался – это Торрен тоже осознавал. Он исступленно, неистово, упоенно, с трепетной лаской покрывал торопливыми, чувственными поцелуями шею, плечи, ключицы и грудь своего принца, касался губами его губ, щек, глаз, волос, жадно впитывая в себя каждое из этих прикосновений.— Мой принц… — выдохнул Сирин, на секунду отрываясь от губ Торрена, и тот увидел затуманенные страстью и желанием сиреневые глаза Советника. В следующий момент Сирин с такой силой впился в его губы и вжал его в постель, что Тору стало больно. Свободная рука Ро’Шерра прошлась по бедру принца, и Торрен не сдержал короткого стона.

— Нет… Отпусти…

Ответом ему был новый глубокий поцелуй и возня с пряжкой на его поясе.

— Си… рин… нет… — всхлипнул Торрен, откидывая голову назад. Узкая ладонь Советника скользнула по внутренней стороне бедра, и принц невольно выгнулся от приятного прикосновения.

— Нет!Сирин остановился так резко, что Тор сначала этого даже не понял. Открыв глаза – уже влажные от начавших скапливаться слез, — он увидел, что Советник замер, так до конца и не расстегнув его пояс.— Значит, нет?

Торрен удивленно моргнул. Сирин поднял голову, и принц столкнулся с его взглядом – спокойным, серьезным, чуть-чуть грустным и печальным взглядом глубоких сиреневых глаз.— Нет? – повторно спросил Сирин.

— Нет, — уверенно ответил Тор.

— Из-за вашего брата?— А ты как думаешь?Советник глубоко вздохнул.— Ваше высочество, — произнес он, удивив принца своим серьезным и размеренным тоном, — скажите, неужели вы вправду думаете, что ваши отношения всегда будут такими? По побледневшему лицу принца Сирин понял, что задел самое больное место.— Тебе-то какое дело?

— Мой принц, — Ро’Шерр низко навис над ним, — вам же потом будет больно. Когда Трион бросит вас.— Трион меня не бросит, — убежденно сказал Тор, смело глядя на Советника. – Он никогда так не поступит.

— Вам напомнить, сколько у него было любовниц?

— А ты считал? – огрызнулся Торрен.

— И хоть одну из них Трион любил по-настоящему и хоть с одной рассчитывал за-вести серьезные отношения?— А хоть одна из них любила его по-настоящему и хоть одна была готова удовольствоваться чем-то большим, нежели несколько ночей в его постели?

Сирин долго в упор смотрел на младшего принца. Тот не отводил глаз – дерзких, смелых, полных твердости и веры – веры в старшего брата.

И Сирин, вздохнув, под изумленным взглядом Торрена слез с него, осторожно приподнял принца, мягко заставив его сесть на кровати, и начал разматывать ремни на его запястьях.— Тогда прошу меня простить, ваше высочество.— Ты… отпускаешь меня? – не поверил Тор. Сирин грустно улыбнулся, ошарашив принца этой столь несвойственной ему улыбкой.— Как я могу отпустить то, что мне не принадлежит?

Тору только и оставалось, что потрясенно пялиться на резко переменившегося Советника. И куда только делись так хорошо знакомые ему ядовитая, лукавая, вызывающая усмешка и надменный, самоуверенный, неуловимо-жестокий взгляд? Ро’Шерр, сидящий рядом с ним на кровати, не обращая внимания на удивленный взгляд принца, бережно снимал с его рук уже успевшие впиться в кожу ремни.

«Кажется, я переборщил», — подумал Сирин, замечая красные полосы от ремней на запястьях принца. Тор, увидев их, нахмурился, но тут же изумленно уставился на Советника: Сирин, закрыв глаза, приник к ранам нежным, виноватым, трепетным поцелуем, поцеловал сначала одну руку, потом другую, а затем, поворачивая кисти, прошелся губами по всей длине полосок.

— Мои искренние извинения, мой принц. Вам не больно?— Пять минут назад тебя это не волновало, — буркнул Торрен. Сирин хмыкнул.— Пять минут назад я еще надеялся на вашу взаимность, мой принц.— Прекрати меня так называть! – взвился Тор.— Ну уж нет, — по губам Ро’Шерра скользнула усмешка, — этого вы у меня не отнимете.

Сирин вдруг взял в ладонь прядь длинных черных волос принца и поцеловал ее. Торрен передернулся. Советник вопросительно взглянул на него.— Что, вы против?

— Только Триону это позволено, — заявил Тор.

— Я заметил, — сиреневые глаза насмешливо блеснули. Торрен, подметив скользнувший по его обнаженному торсу взгляд Советника, покраснел и запахнул рубашку.— Уйди.— Как прикажете, мой принц, — покорно поклонился Сирин. Внезапно опустившись на колени, он взял в свои руки ладони Тора и надолго прижался губами к красным полоскам на запястьях. Наконец он отстранился, поднялся, коротко поклонился принцу и направился к выходу.

— Ты… — вырвалось у Торрена, и Ро’Шерр замер в двух шагах от дверей. – Ты действительно просто так уйдешь?Сирин улыбнулся.— Я выяснил все, что хотел узнать. Приятных снов, — он опять склонился в поклоне, — мой принц.

И он вышел из покоев.