2. Если б я был султан... (1/1)

Сложно сказать, чему Рошан изумился больше: человекоподобному виду вызванного Джинна, или собственной везучести. Возможно, имели место быть оба фактора, но результат от этого не изменился. «Смертный» икнул, несколько минут разглядывая появившееся перед ним чудо-юдо. А посмотреть было на что! Из дыма соткалась недурственная фигура – мечта любой дамы, с какой стороны ни подойди. Голый по пояс, ифрит щеголял накаченным прессом и внушительными мускулами, от созерцания которых сын Шамси удручённо припомнил, что не тренировал своё тело вот уже…никогда. Физические нагрузки парню никогда не приносили должного удовлетворения, он скорее был горазд обогнать тонконогую лань, чем помериться силушкой с какой-нибудь живой горой мускулов. Впрочем, нельзя утверждать, что джинн был именно горой, нет, это неподходящее определение существу подобного толка. Под тёмной, загорелой кожей (и когда успел, сидя в лампе-то?) у джинна ясно угадывались мышцы, не настолько огромные, чтобы цепляться за стены зданий, но и не хилые, самая что ни на есть золотая середина. Пресс тоже имелся в наличии, а вся фигура излучала нечеловеческую мощь и опасность. Раздражение даже. Встретившись взглядомс жёлтыми глазами без зрачка, юноша понял, что попал. Безымянный исполнитель желаний находился не в благодушном состоянии. И понять его можно: он же задал вопрос! На который жалкий человечишка отвечать не спешит, устроив вместо этого наглое рассматривание совершенного тела.- Ты язык проглотил? – нарочито мягкий и ласковый, точно пушистая кожица спелого персика, голос не мог обмануть. Его владелец определённо взбешён. – Я к тебе обращаюсь! – житель лампы перетёк почти вплотную к Рошану, разглядывая своего горе-освободителя не менее тщательно, чем смотрел бы, допустим, породистую лошадь на животном рынке. Паренёк не вызвал у джинна светлых чувств: больше всего ему бы подошёл эпитет «обычный». Темные волосы, не знавшие гребня, пожалуй, с рождения, образующие на голове какой-то ужас, лицо худое, скулы чётко просматриваются, нос с горбинкой, а под глазом – родинка. Смуглый, как и все жители востока, однако на этом положительные черты заканчивались. Ростом вор не вышел – джинну примерно до подбородка достаёт, да и то в прыжке. Взъерошенный, точно воробей, худосочный, платье из дешёвой ткани висит мешком, лишь пояс спасает. В общем, ничего особенного. Разве что глаза красивые, этого не отнимешь. Карие, тёплые и медовые, лучатся внутренним светом, как два маленьких солнышка. Но ведь джинн-из-лампы не на первого встречного любоваться пришёл, верно? - Ничего я не глотал! – отойдя от шока, сказал Рошан, вжимаясь второй раз за день в стену, чтобы быть от существа подальше. То, как нижняя часть туловища ифрита, одетая в красные шаровары, расползлась белесым туманом, не сделало парня спокойнее. Дыма ему уже хватило на всю жизнь. – И я тебя позвал потому что у меня – лампа! – для убедительности кареглазый потряс перед лицом джинна лампой. - Рад за тебя, - саркастично отозвался тот, насмешливо изгибая бровь. Черты лица у него, в отличие от Рошана, были куда как приятнее: плавные, словно перетекающие друг в друга. Этот феномен легко объясним: джинны не имеют постоянного облика, в мире людей им приходится прикладывать немало усилий, чтобы поддерживать постоянство выбранного тела. Работа не из лёгких, поэтому иногда чем-то жертвуют. Или ноги в туман превратят, или лицо «безликим» сделают – всяко удобнее, чем страдать в навязанном образе. – Но я был бы рад, окажись на твоём месте прекрасная дева с выдающимися, - глаза джинна заволокло мечтательной поволокой, - достоинствами и характером кроткой лани! - Где ты такую деву найдёшь, наивный? – фыркнул Рошан, осознав, что джинн ему попался бабник и уж точно не с манией исполнения заветных желаний. – Лани нынче в дефиците. Джинн нахмурился, выплыв из своих явно эротических грёз. - Ну, раз так, то я пошёл. – Сказал, и попытался утечь дымкой прочь, куда-то в прекрасное далёко или же на крайний случай в гарем к султану.К счастью для бедного араба, застывшего с раскрытым ртом и лампой в руках, и к несчастью- для любителя женских прелестей, кто-то надоумил стражников проверить-таки злополучный переулок. Просто так, а вдруг воришка там найдётся? Нашёлся.Перепуганный и потерянный, Рошан ждал неминуемой расправы, позабыв про улетучившегося, как ему показалось, джинна. Но ифрит посмотрел на паренька своими жёлтыми глазищами, подумал, а потом решил, что жалко молодого и зелёного. Чуть-чуть, но жалко. Надо помочь, глядишь, с возрастом и воровать толково научится.Когда начальник стражи медины с трудом и скрипом протиснулся меж двух зданий, его ждала поразительная картина: высокий мужчина в дорогом одеянии, расшитом по краям золотой тесьмой стоял в переулке. Ихрам закрывал большую часть лица, оставляя для обозрения лишь узкую полоску кожи кофейного цвета и глаза необычайно яркого песочного оттенка. Мишлах тоже выдавал в незнакомце незаурядную персону: кремового оттенка шёлковая ткань струилась от плеч мужчины почти до пят, где можно было рассмотреть край белоснежного кафтана, нарочито выглядывающего из-под накидки, и плетёные сандалии. В общем, птица высокого полёта, куда там до неё стражникам! Разумеется, ошарашенные служители правопорядка не заметили за широкой спиной щуплого юношу, дрожащего, как лист на ветру. - Достопочтенные мужи, чья храбрость воспета в веках, а деяния велики, как горы, что забыли вы в этой юдоли скорби, покинутой Аллахом? – Джинн, перекинувшийся арабом благородных кровей, первый пошёл в наступление, не давая страже опомниться и начать задавать вопросы. - Не пробегал ли здесь отрок тщедушный, что лампу держал ценности великой в руках? – клюнув на дифирамбы, главный в отряде погони не стал смотреть по сторонам и вообще задумываться, что забыл столь богато одетый человек на помойке. - Пробегал, - мурлыкнул, точно кошка, джинн, наслаждаясь игрой с глупыми смертными. – Вот туда он побежал, милейшие и благороднейшие из слуг Халифа. – Мужчина указал рукой в противоположном направлении, дав возможность стражникам побегать в своё удовольствие по городским улочкам. Везение Рошана не заканчивалось на лампе, оно началось тогда, когда обворованный торговец в силу слабости зрения не разглядел лица быстроного татя. Бдительные защитники сирых и убогих послушались совета умного нечеловека и покинули «юдоль скорби» со всем возможным с их комплекцией старанием и скоростью. Виновник всего этого безобразия вытолкал разодетого джинна из переулка и утащил в более приличное местечко неподалёку от лавки с тканями. Возле разноцветного товара крутилась стайка девушек с закрытыми по местным обычаям лицами, лишь глаза заинтересованно сверкали, стоило кому-то из дев «случайно» посмотреть на благородного мужа. Интерес со стороны прекрасного пола вдохновил выходца из лампы настолько, что он даже соизволил выслушать вопросы, что посыпались из Рошана как из рога изобилия.- Почему ты мне помог? Ты правда джинн? А слона наколдовать можешь? Как тебя зовут?.. – почему-то именно это волновало парня в данный момент. Джинн покачал головой, подумав, что человек, видимо, тронулся рассудком ещё в детстве, когда с верблюда упал и стал отвечать.- Я не бросил бы в беде того, кто освободил меня из лампы. Хоть ты и не в моём вкусе, да и полом не вышел, всё равно лучше, чем тот мерзкий старикашка, - мужчина явно имел в виду продавца антиквариата. Тому, к слову, жутко икалось вот уже минут двадцать подряд. Совпадение? – Да, я джинн. Слона могу, но зачем? Это не практично, на слонах кататься. В твоём случае лучше бы шапку-невидимку попросил, клептоман юный. А зовут меня… Понизив голос до шёпота, джинн склонился к уху парня и проговорил:-Моё имя – Хейсам аль Хашим! Взор мой острее соколиного, разум ясен и непоколебим, а в битву со мной не решаются вступить могущественные ифриты! И да, запомни, джинн и ифрит – разные виды. Назовёшь меня хоть раз этим ходячим факелом, завяжу пальцы косичками. На ногах, - мерзко ухмыляясь, добавил Ястреб, как его называли в родном мире. - Понял, - сглотнул Рошан, для себя отметив, что лучше запомнить имя столь могущественного духа раз и навсегда. И записать где-нибудь. На всякий случай. – А три желания…- Не хочу, - отмахнулся Хашим, заглядываясь на девиц у прилавка. – Мне лень.- Но… - попытался восстановить справедливость сын Шамси, что было, в общем-то, бесполезным занятием. Хейсам его не слушал. – Да обрати ты на меня внимание! – не выдержал парень, когда его вроде бы слуга повернулся к нему спиной и начал активно пробираться сквозь толпу к девушкам.Мужчина хрипло рассмеялся и бросил насмешливо: - Говорю же: покажи мне трепетную лань, и я исполню все твои желания! – уважения в голосе джинна не наблюдалось, да и про отношения «хозяин – слуга» он вряд ли слышал. Наглец!- А вот и покажу!- Да ну?- Пойдёшь со мной – увидишь!- Ладно, уговорил…И оба – демон и человек – затерялись в людском потоке.***Первое, что получил Рошан, переступив порог собственного дома – сандалию прямо в лоб. Вслед товарке прилетела другая, пущенная меткой рукой прекрасной Абаль. - Я дома! – сообщил старший сын Шамси, заходя в самый настоящий цветник, если выражаться как Хашим. Конечно, растений здесь от роду не было, зато девиц – целых три. Выбирай любую, главное не получи при этом по шее. – Заходи, гостем будешь, - пояснил кареглазый вор ситуацию джину, который мягко говоря, впал в культурный шок. – Не бойся, трепетные лани на чужих не кидаются. Если ты им понравишься, разумеется.- Брат, ты кого это в дом притащил? – кроткая и трепетная, как кактус в пустыне, старшая из сестёр достопочтенного Шамси вышла в коридор. Дома девушки могли не укутываться в шаль с ног до головы, потому одежда красавицы была более чем лёгкой: туника из полупрозрачной ткани, штаны-шаровары наподобие тех, что носил Ястреб, только другого цвета, волосы распущены и ниспадают практически до второй пары округлостей, что так любимы мужчинами. Абаль приходилась родной сестрой Рошану от одной матери, из чего следует их схожесть: девица была худая, однако ладная, всё, что нужно, на местах, правда лицо менее хищным не стало. Глаза на полотне кожи, бледной из-за нехватки солнца, сияют кровожадными рубинами. Несмотря на то, что они коричневого цвета, как и у брата. - Фурса саида, прелестная незнакомка, светоч сердца моего, что указывает путь во мраке ночи! – рассыпался в комплиментах джинн, чуть ли не распадаясь от восторга по-настоящему. С него бы сталось, подумалось Рошану.- Ой, ты с другом, - мигом прекратила шипеть, точно гадюка, сестра, смутившись и опустив очи долу. – Простите великодушно, о, великий муж, я не достойна вашего доброго мнения обо мне.- Ну что вы! – бабник по натуре, Хейсам готов был достать звёзды с неба для красавицы, что мигом пленила его душу. Про сандалий возмездия он благополучно забыл. А вот брат – нет. Потирая выскочившую вышку, он сквозь зубы представил любимой сестрёнке своего «друга», осведомился, дома ли отец, и отправился на поиски двух оставшихся родственниц. Характер у них был не краше, чем у Абаль, в этом не сомневайтесь! Вот уж верна восточная мудрость: если б я был султан, то был бы холостой! Эту истину да отцу Шамси в голову вложить, но поздно. Дочек-то уже никуда не денешь, кроме как замуж.П.С: Ихрам - головной убор, платок, опоясанный жгутом. Мишлах - накидка поверх остальной одежды. Фурса санда - "очень приятно познакомиться".