Глава 16. Бал-маскарад. Часть 2. Тысяча и один пьянящий огонь (1/1)

Дорогие читатели! Для выхода этой главы есть целых 2 повода:во-первых, совсем недавно я отпраздновала своё 19-летие,а, во-вторых, сегодня я уезжаю аж на полтора месяца на море, поэтому глав до сентября выходить не будет. Очень надеюсь, что вам понравится мой прощальный подарок. Глава получилась большая, писала я её в несколько заходов. В общем, это тот самый момент, с которого будет постоянно оправдываться пейринг ТГ/ГБ.

А ещё хочу поблагодарить мою дорогую бету! Peeta, спасибо тебе за то, что взялась редактировать мою работу! Я бы без тебя не справилась! Вот, вроде, и все.Приятного чтения!Ваша Финтель._______________________________________Pov Тани.Мы пробирались сквозь огромную, яркую толпу, которая сочетала в себе тысячи ароматов и цветов, образуя бешеный водоворот праздника. Было необычно видеть такой карнавал в Магфорде, где самое громкое пиршество заканчивалось цоканьем хрустальных бокальчиков, наполненных двумя глотками шампанского, и тремя сдержанными улыбками. Тут же жизнь ликовала. Молодость ликовала. Радость ликовала.Зал был украшен невероятных цветов кружевами, перьями, гирляндами, но самое главное – огнями. Их были сотни,тысячи! Зеленые, желтые, красные, они, на манер елочных гирлянд,меняли разные комбинации, то и дело преобразовывали освещение от веселого ярко-золотистого до почти интимного приглушенно-синего оттенка.Рядом звонко смеялась Гробыня, флиртуя со всеми подряд, но, при этом, умудряясь каким-то образом не забывать про верного Гуния.– Не хмурь брови, Гунечка, ты распугиваешь народ! После тебя, как после серого волка, остаются только ножки да рожки, – хихикнула она, весело поглядывая на парочку слишком ретивых кавалеров,заботливо отправленных в нокаутГломусом.Краем глаза я заметила, как Гробыня подставила щеку какому-то щеголеватому парню, который так и тянул свои шаловливые губы к лицу знаменитой ведущей. Я-то понимала, что всё это делалось исключительно, чтобы позлить мужа, но сам ?муш?, похоже, и не подозревал о провокации. Предчувствуя, что сейчас он устроит бучу, яшепнула Склеповой: ? пойду, поищу Шурасика,? - и юркнула в толпу.Тут же бешеный водоворот людей подхватил меня, неся куда-то вглубь, к фуршетным столам и небольшому парящему помосту.

Ещё немного ?проплыв по течению?, я заметила темную макушку сосредоточенного гения Шурасика. Рядом с ним, по обычаю, стояла Ленка Свеколт, с которой они в два ума пытались переспорить группу Магфордских профессоров.

?Вот так, даже неизменное порой меняется, – пронеслось в голове, – вот и Ленка с Шурасиком, наконец, перестали спорить друг с другом и приняли более выигрышную позицию – спорили вдвоем против кого-то?. Почему-то от этой мысли в груди поднялось саднящее чувство пустоты.?Наверное, это проходящая душа сопротивляется сильнее обычного?, – решила я. А затем внезапно осознала, что,пока я предавалась воспоминаниям,нескончаемый поток танцующих увлёк меня к открытому фонтану, где толпа потихоньку убывала, открывая вид на темное звездное небо и зеленый лабиринт, конец которого терялся во мраке.Трезво решив, что прежде, чем вновь кинуться в пасть этому чудищу, состоящему изопьянённыхмаскарадом людей, мне нужно немного передохнуть, и я направилась к фонтану.На улице уже давно стояла ночь. Даже воздух казался темным из-за освещающих празднество огней. Было немного прохладно, и я плотнее укуталась в неведомо откуда взявшуюся шаль. Она была мягкой на ощупь и приятно щекотала обнаженную спину.Возникло странное ощущение, которое возникает, когда посреди громкого и шумного празднества вдруг оказываешься в одиночестве. Вроде, ты только что был окруженсверкающими улыбками и брызжущей радостью, а теперь вокруг только глухая тишина. Такое чувство, что посреди яркого дня вдруг резко выключили солнце. Неуютно…Постояв ещё несколько мгновений, я уже было собралась возвращаться, как до моего слуха донёсся едва уловимый звон колокольчика.Оглянувшись на танцующих, как будто решая, куда лучше идти, я обреченно покачала головой и направилась к входу в лабиринт. ?И ищу же я вечно приключения на свою голову. Нет бы обратно пойти, так мне же интересно!? – проворчала я сама себе и шагнула за густую зелёную изгородь.***Как ни странно, мне не пришлось петлять. Я шла уверенно, ноги сами меня вели, будто я ступала по давно знакомой тропинке, ловко лавируя среди всевозможных поворотов и ответвлений. Пейзаж вокруг не менялся, разве что стена-живая изгородь становилась то гуще, то, наоборот, реже. Не знаю, откуда появилось это чувство, но мне казалось, что кто-то ждёт меня.Спустя несколько минут дорожка вывела меня к озеру. Кристально чистая вода отражала свет молодого месяца, а кувшинки, плавающие на поверхности, собирались в причудливые узоры.У самой воды сидел парень и что-то чертил тростью, едва касаясь поверхности озера.Ветер трепал его черные волосы, доходившие до плеч.Это был Глеб.Я прислушалась к своим ощущениям, не торопясь раскрывать своего присутствия, но интуиция молчала, только в самом глубоком уголке, где таились воспоминания о Ваньке, проползал холодок беспокойства.

Пожав плечами, я подошла к парню и дотронулась рукой до его плеча.

Глеб не вздрогнул, а ловко перехватил мои пальцы, немного сжав их своей горячей ладонью. Он даже не повернул головы. Мы стояли в странной позе: он, сидящий и через плечо держащий мои пальцы, и я, склонившаяся над ним с протянутой рукой.Прошло, наверное, несколько минут, прежде, чем он заговорил.– Ты решила, – даже не вопрос, а скорее утверждение.– С чего ты это взял? – упрямо пробурчала я. Даже если это была правда, признавать её не хотелось. С людьми всегда так,если им в лоб говорят, к примеру: ? ты плачешь? или ? тебе плохо?, то они обязательно начнут это отрицать.Потому что слишком уж страшно слышать о себе правду, которую говорят прямо. Возникает неприятное ощущение, будто тебя видят насквозь.

– Потому что ты пришла, – резонно ответил Бейбарсов.Я вздохнула, подумав, как глупо выглядит наш диалог со стороны. Будто услышав мои мысли, Глеб рывком поднялся, не выпуская моей руки, и чуть потянул к себе. От этого резкого движения я не удержалась и уткнулась носом ему в грудь.

Бейбарсов тут же приобнял меня одной рукой, опасаясь, что я сбегу. И правильно опасался, кстати!– Отпусти меня, некромаг, – резко бросила я, вскинув на него взгляд, и остолбенела. Глеб чуть склонил голову, скользя глазами по моему лицу. Его зрачки были черные, матовые, затягивающие, похожие на два сильных магнита. Тёмные волосы падали на лицо. Он не улыбался, нет, только отрывисто дышал, чуть приоткрыв рот.

А потом, наклонившись, прошептал: ?ты прекрасна? и коснулся своими губами моих губ.Мир вдруг закружился и поплыл. Я едва стояла, и если бы не Бейбарсов, то уже давно бы упала на землю.Это не было похоже на поцелуй Ваньки, тот был нежным, глубоким, легким и каким-то светлым.Валялкин был ненамного выше меня, поэтому даже физически наша любовь была на равных.Здесь же меня подавляли, дразнили, играли без права сказать ?стоп?.Глеб почти на голову был выше меня и значительно шире в плечах, поэтому его объятие скорее напоминало тиски. Но я не могла остановиться. Я словно падала в бездну – мои руки и ноги странно отяжелели и не слушались.Вдруг Глеб отстранился и заглянул мне в глаза. В его взгляде читался вопрос. Даже если бы я решила сейчас убежать, моё тело не послушалось бы меня. Поэтому я лишь прикрыла ресницы, в молчаливом согласии. Он понял. Вот так, без громогласных слов и криков, как всегда понимал.И снова поцеловал. Я успела заметить, как он чуть вскинул руку и вокруг нас рассыпались искры золотистого сияния телепортации.Его руки чуть сжали мою талию, а губы, лаская, спустились к шее. Потом грубый укус, от которого я вздрогнула и приоткрыла глаза. Мы находились в огромной комнате, окна которой были завешаны чёрными шторами. Потолка не было. Казалось, что темнота уходит высоко вверх, образуя неведомую, неправильную пропасть.Глеб легонько толкнул меня на кровать и опустился сверху. Моя оголённая спина коснулась чего-то гладкого, прохладного, по ней пробежали мурашки. Наверное, это был шёлк.Бейбарсов свёл мои руки над головой и сжал, как веревкой, своей огромной ладонью. В то же время его правая рука придавливала моё плечо, а губы горячим дыханием обжигали кожу за ухом.Мне стало сложно дышать, а тело чуть дрожало.Вдруг я почувствовала, что он оторвался от меня, и инстинктивно открыла глаза. Его лицо было слишком близко, а глаза, всегда такие тёмные, сейчас горели. То ли безумием, то ли страстью, я не могла разобрать.– Мне это нужно, малышка, – будто извиняясь, сказал Глеб, и я почувствовала, как моего бедра коснулось что-то холодное.Не успела я осознать, что он имел в виду, как кожу в том месте пронзила резкая боль. Я вскрикнула, впиваясь ногтями в плечи Бейбарсову, а он лишь сильнее вжал меня в кровать, придавив своим телом.А потом по моей ноге заструилась горячая кровь.Я опустила глаза и увидела острый клинок, измазанный кровью, и небольшую колотую рану у основания правой ноги.

– Что ты делаешь, Глеб? – вскрикнула я и попыталась оттолкнуть его, но он только крепче сжал моё плечо.– Ты должна чувствовать, малышка, – ответил Глеб, твёрдо глядя мне в лицо, –слишком долго ты жила, как опустошённая кукла.И его губы снова впились в мои, а рука легко заскользила по ткани платья, лаская живот.Моё сознание, разбуженное вспышкой боли, снова погружалось в туман.Его тело было горячее, даже сквозь рубашку я чувствовала тепло, которое полностью накрывало меня, лишая возможности двигаться.

Потом он спустился языком к ключице, и я услышала треск разрезаемой ткани. Моё платье, легким шелестом, соскользнуло на простыни. И снова холод, на этот раз у правой ключицы. А затем боль. Я уже не кричу, только выгибаюсь, пытаясь отстраниться, и царапаю ногтями спину Глеба.

– Одна капля твоей крови стоит жизни всей планеты, – тихо шепчет он и слизывает языком выступившие капельки.Потом приподнимаетменя над кроватью, стискивая спину, и раздвигает коленом ноги.

– Постой… – я пытаюсь остановить его, но меня не слушают, грубо кусая за плечо.

Он входит в меня толчком, одновременно затыкая рот поцелуем.Я отворачиваюсь и упираюсь руками ему в грудь. Снова толчок. Из моего горла вырывается стон. Он запускает руку мне в волосы и тянет назад, заставляя запрокинуть голову и выгнуться ему навстречу.

Ещё толчок. Жарко.Его руки спускаются вниз и грубо сжимают ягодицы, а рот находит грудь и кусает сосок.– Нет! – вырывается у меня, но он только сильнее входит в меня, и я издаю ещё один громкий стон.Его движения становятся резче,член глубоко проникает в моё тело.Он снова режет мою кожу, на этот раз на животе, но я почти не ощущаю этого и обхватываю ногами его спину.Бейбарсов гладит меня по щеке, а затем резко сжимает мое горло. Я кричу, но изо рта вырывается лишь непонятный хрип.

Воздуха катастрофически не хватает, в глазах начинает темнеть, но Глеб не отпускает, только ускоряет темп. Сознание почти покидает меня, когда он с громким рыком резко входит в моё тело, и всё вокруг исчезает. Пространство взрывается брызгами света, я выгибаюсь и перестаю дышать. Моё тело, кажется, пронзило разрядом, и сейчас оно разлетается на мириады мелких кусочков.Где-то далеко слышу, как рычит Глеб. А затем он накрывает меня своей тяжестью и крепко сжимает плечи в объятиях.Слышу его хриплое дыхание над ухом.– Ты моя, – выдыхает он, и я теряю сознание.