Глава пятая, в которой все только начинается (1/1)

В последующие недели все войско было занято подготовкой к уже стоявшей на пороге войне. Столько тренировок, планов, стратегических решений и отчетов разведчиков Мальтиз не видела за всю свою жизнь и отчаянно надеялась, что все это не пригодится.Страх навис над Симфонией. В столицу хлынул поток беженцев из южных городов; по их рассказам выходило, что Рейргрув собирал возле границы армию, равной которой не было уже сто лет. Разведчиками эти донесения не подтверждались, но напуганных людей не так-то легко было успокоить. Вместе с увеличением количества народа увеличилась и преступность: грабежи, мародерство, даже убийства стали происходить все чаще. Городская стража сбивалась с ног, пытаясь навести порядок; Альпин выделил в помощь стражникам армейский взвод, но лучше не стало.Мальтиз занималась донесениями разведки. Каждый день ей приходилось читать десятки отчетов, вычленять из них суть и собирать в единую сводку. Работа была нудная, требовала большой сосредоточенности, но это было не так плохо – по крайней мере, эта работа не давала увязнуть в совсем не военных мыслях.Копчик болел три недели. В конце концов Мальтиз так привыкла к этому, что даже тренироваться между отчетами умудрялась – хоть и разражаясь проклятиями после особенно резких движений. Куда труднее было справиться со смущением и стыдом.К сожалению, в тот вечер она выпила меньше, чем требовалось, чтобы обеспечить себе спасительное забвение, поэтому помнила все. И Альпин тоже помнил, она видела. Они так старательно избегали друг друга, что не пересекались целыми днями: отчеты ему Мальтиз передавала с посыльными, а если случалось вдруг встретиться где-нибудь в коридоре, в тренировочном зале или в оружейной, Альпин придумывал себе срочное дело и растворялся в пространстве в мгновение ока. После этого Мальтиз бывало особенно паршиво, и она ожесточенно хваталась за работу.Хуже всего было то, что она знала – она сказала правду. Трудно было это понять, а признать – невозможно, но Мальтиз никогда не убегала от себя. А еще она знала: Альпин назвал ее дурой, потому что тоже понял, что она сказала правду. Не воспринял как блажь, как глупость, навеянную алкоголем, как попытку все-таки затащить его в постель. Понял, что она была искренней, и попытался пресечь все в зародыше. А Мальтиз никогда не любила навязываться.В конце концов, когда их прятки друг от друга по всему дворцу уже стало невозможно не замечать, ее поймал Дирхаунд.– Что происходит? – в лоб спросил он.Дирхаунд занимался снабжением войска, каждый день ругался с фермерами, которым мало было приказа короля, а требовалось полновесное золото – и поэтому растерял большую часть своей обычной оживленности.– То есть? – Мальтиз думала, как совместить два противоречивых отчета от разных отрядов, поэтому не поняла, что он имеет в виду.– Я имею в виду – почему Альпин при виде тебя пытается слиться со стеной? Наблюдать за этим забавно, но все-таки это не совсем типичное для него поведение.– Ах, вот оно что… – Мальтиз оперлась на перила: Дирхаунд поймал ее на одной из дворцовых галерей.– Рассказывай, – со вздохом велел он и закатил глаза, дескать, мало мне фермеров, так еще и вы.Мальтиз колебалась. С одной стороны, дело было личное, с другой же… ну с кем, как не с ним, она могла поделиться?– Ну, если в двух словах, в тот вечер, когда вы вернулись из боя и все праздновали, мы с ним напились, ну и… – Дирхаунд поперхнулся воздухом, и Мальтиз поспешно продолжила: – Нет, ничего не было! Но мы целовались.– А потом? – проницательно спросил Дирхаунд.– А потом я сказала, что люблю его. А он сказал, что я дура и что ничего не выйдет.– Мда, – Дирхаунд присвистнул. – Ты меня прости, но вы подходящее время выбрали, чтобы свои сердечные проблемы решать. А это правда? Ну, то, что ты сказала?Мальтиз не ответила.– В общем, неважно. Слушай, Клеа, ты хорошая девчонка, отличный Рыцарь и тебя все любят, но приближается война. А ситуация, когда главнокомандующий армии и один из ее командиров не говорят друг с другом, потому что кто-то кому-то не дал – нездоровая ситуация. У Альпина полная голова своих странных убеждений, но если ты откровенно с ним поговоришь, он замнет эту историю. А потом, когда наступит новое перемирие, выясняйте отношения хоть до пенсии.Мальтиз усмехнулась.– Ты из своих романов это почерпнул?Дирхаунд тоже фыркнул, а потом откровенно захохотал.– Нет, в них такие конфликты обычно решаются на столе. Или на полу. Или на подоконнике. Совсем редко – в кровати. Но непременно в горизонтальном положении. Я предложил более щадящий вариант.Он снова посерьезнел.– Разберитесь как взрослые люди, Клеа. А я пойду отдам Далматиану проигранные деньги.– Проигранные деньги?.. – не поняла она, а потом до нее дошло. – Так вы что, ставки делали?! Паразиты!Дирхаунд помахал ей рукой и двинулся по галерее прочь. Мальтиз осталась стоять у перил, пылая негодованием. Но оно скоро ушло – чего еще можно было ждать от этих двоих? – а вот волнение осталось.Дирхаунд велел ей поговорить с Альпином, но что она будет делать, если он опять сбежит? Не привязывать же его к вот этим вот перилам… Мальтиз сделала пару глубоких вдохов, сжала и разжала кулаки и пошла к его кабинету, надеясь, что он там. Очень просто – она не даст ему сбежать. Она скажет, что ляпнула это под влиянием алкоголя, и наплевать, что это вранье. Дирхаунд прав – война важнее.Альпин был на месте, он читал листок, в котором Мальтиз опознала свой собственный вчерашний отчет.– Сэр Спаниэль, – поприветствовала она, закрывая за собой дверь. – Разрешите обратиться?Он посмотрел на нее, растерянно моргнул и отложил отчет.– Клеа? Говори. Что-то с разведкой? Новые срочные сведения?– Нет, – честно ответила она. – Что-то со мной.Он молчал, глядя ей в лицо. Мальтиз вдохнула, набираясь храбрости.– Я не люблю тебя, Альпин. Я сказала это, потому что напилась и захотела с тобой переспать. Это не вышло, мне стало обидно, и я ляпнула, не подумав. Не придавай этому большого значения.Альпин молчал.– Пожалуйста, давай снова будем друзьями? – Мальтиз пыталась произнести это твердо, но на последнем слове голос все равно дрогнул и влепил предательский знак вопроса.Альпин кивнул, его лицо просветлело.– Ну конечно, мы друзья, Клеа, – и, поколебавшись, добавил: – Я… рад, что эта ситуация разрешилась. Я командир Рыцарей Голубого Неба, и заводить с подчиненными более близкие отношения с моей стороны чудовищно неправильно.Мальтиз фыркнула.– Кое-кто когда-то сказал, что ты совсем поехавший со своим кодексом чести.– О, это больше похоже на знакомую мне Клеа! – Альпин встал из-за стола, протяну ей руку. – Мир?– Мир, – она пожала его ладонь. Некстати вспомнилось, как эта самая ладонь скользила по ее спине, но Мальтиз затолкала эти мысли в самую глубину сознания и твердо запретила им возвращаться.Настроение после этого разговора намного улучшилось, даже несмотря на то, что донесения разведки не радовали. Рейргрув еще не оправился от первого сокрушительного поражения, но уже собирал новое войско. Очевидно стало, что войны не избежать. Солдаты храбрились, хотя явно боялись армии Рейргрува, Далматиан только то и делал, что бесконечно внушал им волю к победе.– Может, напасть на них первыми? – предложил Дирхаунд однажды на совете Рыцарей. – Мы уже готовы, они еще нет.– На нашей территории у нас будет преимущество, – ответил Далматиан, выдыхая дым. – К тому же у нас слишком мало сил для открытой агрессии, нас отбросят, как только мобилизуются – а в условиях войны Рейргрув мобилизуется очень быстро.Альпин помахал рукой у себя перед носом.– Послушай, я с пониманием отношусь к твоей привычке, но тут уже топор можно вешать, – Далматиан пожал плечами и накрыл трубку колпачком. – Спасибо. Но по сути ты прав. В идеале, нужно эвакуировать гражданских из приграничных крепостей и расположить там войско.– А море? – спросила Мальтиз. – Они не могут обогнуть острова Рейргрува, полуостров и напасть с востока?– На полуострове у нас стоит дозорная башня, войско незаметно не проскользнет. Если враг решит провернуть такой маневр, мы успеем перебросить наши силы. Да и вообще, по моим сведениям, Рейргрув не располагает нужным количеством кораблей. Нет, они нападут с юга, как нападали раньше, – Альпин оперся руками на стол. – Так, итого, что мы имеем. Наша армия вооружена и готова к войне. Рейргрув, по оценкам, прокопается с подготовкой не меньше месяца. Их армия в два с половиной раза больше нашей, но какое-то количество солдат они оставят для охраны собственных земель и столицы. В свою очередь, у нас будут ополчение и преимущество досконального знания ландшафта. Дирхаунд, как дела со снабжением?– По плану.– Отлично. Я иду к королю, предложу ему план с переброской солдат на границу. Вы продолжайте заниматься своим делом и не паникуйте: все идет настолько хорошо для Симфонии, насколько может быть. Далматиан, я к вечеру жду приблизительной оценки количества вступивших в народное ополчение, особенно меня интересует медицинский корпус – на сколько гражданских целителей мы можем рассчитывать? Дирхаунд, последи за расходниками, вчера мне доложили, что стрел лучникам хватит только на сутки боя. Клеа, я жду отчета группы, которая наблюдает за перемещением войск Рейргрува на севере. И да: что это за история с архивом?Мальтиз выдохнула сквозь стиснутые зубы и поморщилась. Пару дней назад она сделала еще одну попытку проникнуть в списанный архив, окончившуюся еще более неудачно, чем первая. Старик-архивариус поймал ее на окне и вывел в коридор едва ли не за ухо. И еще к Альпину пришел жаловаться на его подчиненных, которые вместо подготовки к войне дисциплиной пренебрегают. Альпин, Мальтиз знала, посмеялся и пообещал принять меры, но, видимо, все-таки заинтересовался.– Да так, – буркнула она. – Личное.– Ты подрываешь авторитет Рыцарей такими выходками, ты знаешь? – по лицу Альпина непонятно было, шутит он или говорит всерьез.– Я больше не буду, – Мальтиз пожала плечами.– Больше не надо, – Альпин выпрямился. – Все свободны, не смею вас больше задерживать.Мальтиз пошла к себе, злясь на обоих разом – на архивариуса и Альпина. Ну что стоило пустить ее разок в тот архив? Ясно же, что раз она с таким упорством туда лазит, то наверняка не без причины!– Клеа! Подожди, Клеа!Она остановилась и обернулась. Ее догонял Далматиан, а догнав, схватил за руку и втащил в первую попавшуюся комнату, которая оказалась складом. Нимало не смущаясь, Далматиан уселся на один из ящиков.– Смотри, что у меня есть, – он достал из кармана большой медный ключ. – Это от архива.Мальтиз схватила ключ, тот приятно холодил ладонь. С восторгом уставилась на друга.– Как ты его достал? Я все перепробовала!Далматиан фыркнул.– Способы надо знать.– Украл, – проницательно предположила Мальтиз.– Вообще-то я воспользовался тем зельем, которым ты некогда нейтрализовала командира… но в целом да, украл.Вслед за ключом из кармана появилась трубка, и Мальтиз впервые задумалась о том, может ли Далматиан протянуть без табака хотя бы полчаса.– Но документов, которые ты ищешь, там нет, – сказал он. – Их давно изъяли. Я стащил ключ только затем, чтобы ты сама могла в этом убедиться.Мальтиз сжала ключ внезапно вспотевшей ладонью. Далматиан спокойно раскуривал трубку.– А откуда ты знаешь, что я ищу?– Да уж знаю… – задумчиво ответил он, затягиваясь. – Короче, верить мне на слово или идти проверять – сама решай, но документов нет. Альпин забрал их… года два назад. Почти сразу после того, как я стал Рыцарем.У Мальтиз закружилась голова, и она тоже присела на ящик.– Подожди… Если допустить, что ты действительно знаешь, о чем говоришь… То причем тут Альпин? Зачем ему убирать эти документы из общего доступа?– Потому что я его попросил, – спокойно ответил Далматиан.Мальтиз уставилась на него, не в силах поверить в услышанное, а Далматиан спокойно курил. Потом ему, видимо, надоело городить тайны, и он вздохнул.– Помнишь, я говорил, что у каждого из нас свое прошлое? У некоторых оно общее, Клеа. Я был одним из десяти офицеров, выживших в бою за Сварту. И одним из тех, кто советовал коменданту крепости, полковнику Мальтизу, сдать ее врагам.Он сделал паузу, в которую уместились три затяжки.– Рейргрув бы все равно ее захватил, слишком мало солдат у нас было. А так, пока шли переговоры об условиях сдачи, мы успели тайными ходами вывести всех гражданских и вытащить почти все ценности. Рейргрув получил свою стратегическую позицию, твой отец получил петлю на шею, я получил понижение в звании до рядового и пожизненную службу в штрафном батальоне – пока меня не заметил Альпин.Он замолчал, продолжая курить. Мальтиз тоже не могла выдавить ни слова. По правде, ей хотелось плакать.– То есть, получается, вы знали? – наконец спросила она.Далматиан пожал плечами.– Что ты дочь своего отца? Альпин знал, по-моему, еще до того, как пришел к тебе в тюрьму – он потом сказал, что дочь такого человека не могла не унаследовать его таланты. Я узнал, когда услышал твою фамилию. Дирхаунд тоже недолго пробыл в неведении. Брось, Клеа, ты должна была уже понять, что в нашей компании тайное ненадолго остается таковым, но все равно изо всех сил пыталась скрыть все от нас и самостоятельно добиться информации – лазала по окнам, приставала к старику-архивариусу, мимоходом узнала историю Дирхаунда, но даже это не натолкнуло тебя на соответствующие мысли. Я поступил иначе: сразу рассказал все своему командиру, и он просто вошел в архив, просто взял нужные бумаги, а после того, как я их прочитал – просто запер их у себя в сейфе.– Он не предавал, – еле выговорила Мальтиз: ее душили слезы. – О нем вспоминают, как о предателе, его имя вычеркнули из списка героев последней войны, но он никогда не предавал Симфонию! Он сражался за эту чертову крепость! Просто иногда выбора не остается…– Я знаю, – мягко ответил Далматиан. – Я там был.Мальтиз уткнулась лицом в ладони и заревела.Далматиан, к его чести, не бросился ее утешать – так и сидел на ящике, курил и ждал, пока она успокоится. Если бы он все-таки начал плясать вокруг нее, она бы совсем расклеилась, а так Мальтиз в конце концов смогла кое-как подобрать сопли.– Мне в армии сразу сказали, что выше сержанта мне не подняться, – шмыгнув носом, поделилась она. – Потому что мой отец сдал Рейргруву крепость Сварту. А я всегда пыталась это как-то переломить…– Знакомая история, – усмехнулся Далматиан. – Хороши же мы… Гвардия короля, четверка сильнейших воинов, командующие армией, Рыцари Голубого Неба… Два предателя, дочь предателя и их командир – полукровка враждебной расы. Зато понятно будет, кто виноват, если Симфония все-таки проиграет.– Тьфу на тебя! – разозлилась Мальтиз. – Мы не проиграем. Я буду защищать Симфонию до последней капли крови, даже если умру!– Мы все умрем, – элегично протянул Далматиан. – Хотя нет, Альпин живучий, он выживет. Мы все умрем, а он выживет. И нас будут славить, как великих героев…Мальтиз поискала, чем бы в него кинуть, и ничего не нашла.– Мы никогда не умрем!Далматиан не возразил. Тогда Мальтиз встала, протянула ему медный ключ.– Спасибо за это, но теперь я пойду пытать Альпина. И больше всего меня сейчас интересует, почему он все-таки предложил мне стать Рыцарем.Далматиан махнул ей рукой и остался безмятежно курить – как будто собирался просидеть тут, на складе, на ящике, вечность.Альпин обнаружился у себя в кабинете – он лихорадочно записывал что-то на клочке бумаги. Когда она вошла, он не отвлекся – только бросил быстрый взгляд на дверь.– Клеа? Что ты…Альпин отложил перо и уставился на нее, теперь с беспокойством. Красные глаза и зареванное лицо говорили сами за себя.– Что случилось?– Почему ты взял меня в Рыцари? – в лоб спросила она. – И не говори, что из-за убийства ублюдка Расселла. Из-за отца, да? Чем ты руководствовался – тем, что, имея такое в семейной истории, я буду верна Симфонии, как никто?– Нет, – ответил Альпин.Мальтиз задохнулась от обиды. Никогда прежде он не отпирался в разговорах с ней, всегда говорил, что думает. Отчего решил начать врать сейчас?Альпин обошел свой стол, подошел к ней вплотную и, взяв ее лицо в ладони, заставил посмотреть себе в глаза. Это был не жест несостоявшегося любовника – скорее, старшего брата, которого у нее никогда не было.– Нет, не так, – повторил он. – Да, я знал, чья ты дочь. Как я мог не узнать, если рядом все это время был Далматиан? Но когда я предлагал тебе стать Рыцарем – я об этом не думал. Король ясно сказал мне – бери тех, кто кажется тебе подходящим. И я взял тебя, потому что ты всегда была Рыцарем Голубого Неба – даже когда маршировала по плацу среди других рядовых.Он отпустил ее, отошел на шаг. Мальтиз стояла, пытаясь осознать его слова.– Если хочешь считать, что это из-за твоего отца – считай, но только в том смысле, что именно случившееся с ним сделало тебя такой, какой ты есть. Девушкой, которая никогда не сдается, которая готова пойти на любые безумства, чтобы достичь своей цели.На глазах снова закипели слезы, теперь – благодарности. Мальтиз не ожидала, что он скажет именно так, что найдет именно то, что ей нужно было услышать – но он каким-то образом почувствовал и произнес именно эти слова. Преисполненная благодарности, Мальтиз шагнула вперед, обхватила его за плечи, уткнулась лицом в грудь. Альпин ответил, обнял ее, и так они простояли, наверное, минуту.– Лучше? – тихо спросил он, не спеша размыкать объятия.– Спасибо, – прошептала Мальтиз и, не совсем понимая, что она делает, заставила его наклониться и поцеловала.А Альпин – удивительно, ведь он был совершенно трезв на сей раз! – не отстранился, не сбежал, не стал говорить, что не должен заводить отношений с подопечными. Он ответил. Он целовал ее губы, щеки, шею, потом – плечи и грудь, и Мальтиз никак не могла поверить, что это происходит на самом деле. Она полюбила его, наверное, в тот самый момент, когда он протянул ей руку, чтобы вывести ее из безнадежности в надежду, но никогда всерьез не надеялась, что он будет ей принадлежать. Это был Альпин, у него был кодекс чести, было служение Симфонии и королю – разве могло в это списке найтись место и для нее?..Мальтиз не запомнила, как они добрались до его спальни, в какой момент она скинула – или он снял с нее? – всю одежду. Одна сцена ярко отпечаталась в памяти: она лежала голышом на узкой кровати, а Альпин нависал над ней, его губы и руки бродили по всему ее телу, а она отвечала, лаская его с такой страстью и таким желанием, как никого из своих прежних любовников. Пальцы Мальтиз путались в его волосах, она прижимала его голову к груди, двигалась бедрами навстречу его пальцам – казалось, одни его прикосновения способны были довести ее до блаженства, и она полностью растворилась в них, снова и снова на выдохе произнося его имя.Это был длинный, очень длинный день для них обоих. Мальтиз потеряла счет времени, секунды растворились между пиками страсти и долинами сонного, оцепенелого спокойствия, когда она почти лежала на Альпине, закинув на него руку и ногу, положив голову на плечо и слушая лихорадочное биение сердца – кровать была слишком узкой для них двоих.– А как же твой кодекс чести командира? – не могла не спросить она, когда оба уже слишком устали, а солнце за окном начало клониться к горизонту.– В Рейргрув мой кодекс чести, – ответил Альпин.Потом подумал и все-таки добавил:– Иногда.Мальтиз тихо засмеялась, провела рукой по его спутавшимся волосам.– Теперь тебе придется отказываться от него чаще. Ты сам признал, что я не отступаю.Альпин обнял ее, уткнулся лицом в макушку.– Я уже почти смирился. Тем более… возможно, мы победим. И тогда у нас будет намного больше времени, чем сейчас.Мальтиз подняла голову, заглядывая ему в глаза.– Победим? Ты видишь для нас шанс на победу?– Да, – Альпин кивнул. – Мне только сегодня сказал Его Величество… Есть одна девочка. Кажется, она маг и обладает огромной силой. Король верит, что эта сила сможет защитить Симфонию.– Девочка? – подозрительно нахмурилась Мальтиз. – Смотри мне!Он засмеялся.– Она совсем ребенок, Клеа. Король хочет, чтобы мы взяли ее под свою личную защиту. Сейчас она танцовщица, танцует в каком-то театре… сама понимаешь, если Рейргрув прознает об этом, убить ее будет легче легкого. А через нас не так легко пробиться.Мальтиз пожала плечами и села на кровати, опустив ноги на пол. Залюбовалась солнечными лучами, падающими через окно на его волосы. И ей как никогда остро захотелось жить вечно, вечно сидеть вот так рядом с ним и знать – сейчас она оденется, откроет дверь и пойдет выполнять свои обязанности Рыцаря, зная, что войны нет и никогда не будет…– Приказ Его Величества – закон. Если надо защищать девчонку – защитим, – она задорно улыбнулась. – Я научу ее махать мечами, Дирхаунд – топором, и никакие убийцы не рискнут на нее покуситься! А потом она защитит Симфонию, ее будут чествовать – как и нас, конечно – и мы с тобой проживем долгую счастливую жизнь вместе… Эй, ты чего смеешься?– Я еще когда говорил, что ты все слишком идеалистично воспринимаешь… для начала эту девочку надо найти. Я не знаю, где она работает, только знаю, что танцовщица. Ну и имя, конечно.– Найдем, – пообещала Мальтиз. – Как, ты говоришь, ее зовут?– Риша. Риша Валентайн.