Глава 12 (1/1)

Пока я рассказывала Гажилу о своих злоключениях, он неотрывно следил за машиной, быстро приближавшейся к нам. Скрипнув тормозами, железный монстр остановился недалеко от огромной ямы, полной серой грязи. Смачно саданув дверью и что-то громко сказав своим товарищам, из машины выбрался мужчина средних лет. На ветру развевалась черная одежда. Я поежилась, вспомнив о значении черного цвета в одежде людей этой страны.Человек обогнул транспорт и распахнул задние дверцы грузовика, на краткое мгновение исчезнув из нашего поля зрения. Из машины вышвырнули женщину и двоих детей.

Гажил больно стиснул мое предплечье, не давая мне нас выдать, рванув на их защиту. Он прошипел, чтобы я не дергалась попусту, иначе испорчу все дело. Не до конца понимая, о каком деле идет речь, я послушно затихла и продолжила наблюдать, про себя проклиная его ?дело?.

На женщину направили копье со светящимся лазурью наконечником, она встала. И в ту же секунду дети обхватили ее ноги, пряча свои испуганные лица в рваных складках ее платья. Седые волосы скрывали ее лицо, босые ступни утопали в грязи по щиколотку, а остатки одежды едва прикрывали худую фигуру, но несмотря на всю обреченность ее положения ее подбородок был гордо вздернут.

Из машины плавно выскользнула еще одна женщина, но уже в черном обмундировании, и, шутливо указав на шатающуюся от слабости и порывов ветра троицу, что-то сказала своему напарнику. Они оба недобро ухмыльнулись, посмотрев на своих арестантов, седая женщина крепче прижала к себе детей и будто постаралась защитить их своими руками. Тогда военный подошел и влепил ей болезненную пощечину, она пошатнулась и с трудом устояла на ногах. Гажил крепче стиснул мое плечо. Дети захныкали, но ласковыми поглаживаниями по голове заключенная сумела их успокоить. Она присела на корточки и что-то прошептала им, потом поднялась и смело шагнула в яму, утонув в грязи чуть ли не по колено.

Военный подошел к мальчику, что был повзрослее, и вручил ему свое копье, второго ребенка схватила женщина, прижав к его горлу кинжал с неизменным лазурным сиянием. Дети плакали, седая женщина, стоявшая к нам спиной, что-то говорила мальчику. Я видела, как содрогались ее плечи от сдерживаемых рыданий. Мне хотелось врезать Гажилу, который крепко сжимал уже мою ладонь с зажатыми в ней ключами, лишая возможности действовать. Люди в черной одежде продолжали смеяться, наблюдая за развернувшейся драмой. Но тут громко хлопнула дверца водителя, и на размытую дождем землю ступил новый персонаж развернувшейся перед нами сцены.

Как только это случилось, Гажил выпустил мою руку и, толкнув вглубь кустов, ринулся на поляну. Когда я выбралась из кустарника, в серой массе ямы утопали две безжизненные человеческих фигуры, с третьей Гажил яростно сдергивал одежду. Дети обнимали ноги женщины, все еще стоявшей в яме и пораженно наблюдающей за действиями железного убийцы драконов. Приблизившись к ней, я с удивлением отметила, насколько молодым было ее лицо. Наверное, волосы поседели от того, что с ней сделали в том замке. По спине пробежал неприятный холодок от одной лишь мысли о том, что там происходит.Я накинула на ее плечи свое пальто, и только тогда она заметила мое присутствие. Призвав Деву, мне удалось отправить детей в Фиор через мир звездных духов. Девушка, теперь я уже не сомневалась в ее возрасте, задержалась, чтобы узнать наши намерения и предупредить об опасности нашей затеи. Потом, уже протянув руку Вирго, она сказала, что там весь воздух пропитан этим "лекарством" и что наши жизни будут зависеть только от нашей силы духа, так как от того, что там происходит, легко можно сойти с ума. Я поблагодарила ее за предупреждение и оглянулась на Гажила, уже облачившегося в черные одежды. Кажется, что утонувшие в сером месиве люди в своей униформе не оставили мне возможности для выбора роли. Гажил же объяснил это тем, что в отличие от меня он еще не успел засветиться и что ему поверят куда охотней, нежели мне.

Я предпочла промолчать.Веревки болезненно впивались в кожу, а затылок пребольно бился о железную стенку грузовика, каждый раз как он натыкался на какую-нибудь неровность на дороге. Меня впервые за довольно долгое время укачало в транспорте. Гажил злостно выжимал из этой ржавой развалюхи всю ее мощь, чтобы хоть как-то справиться со своей яростью от увиденного нами пару минут назад. Кажется, что он даже забыл о своей привычной реакции на транспорт. Еще мы оба волновались за Джубию, с которой, мы в этом даже не сомневались, случилось что-то ужасное.

Дождь уже давно прекратился, и лишь черные тучи продолжали оцеплять небесное пространство над замком. Железный лязг адских машин становился все громче.По железному мосту мы въехали в город-замок и на удивление легко прошли пост охраны: Гажил прирожденный актер, даже я поверила в его наскоро сочиненную историю о моей поимке и важности немедленного заключения под охрану. Помимо актерского таланта в Гажиле жил неплохой стратег, поэтому, следуя его плану, нам удалось без каких-либо проблем проникнуть в самое сердце города, не вызвав и капли подозрения.

Я прежде никогда не видела столько людей в черной одежде, а тут их было просто какое-то невероятное количество, хотя порой попадались и простые горожане в своей безликой серой одежонке. Грузовик достиг самого высокого в городе здания, которое словно черное кольцо окружала охрана. Гажил вывел меня из машины и поволок через главные ворота прямо к столпившейся у входа толпе. Люди расступались перед нами, бросая на меня испуганно-презрительные взгляды. К нам присоединилось двое охранников, которые "страховали" Гажила, если я вдруг надумаю бежать.- Это шпион Фиора, - оглушительно громко взревел он, выставив меня напоказ перед всей толпой.Я чуть не сгорела под ненавистными взглядами и презрением, обрушившимися на меня. Наш конвой утроился, и теперь меня уже "заботливо" поддерживали с двух сторон.- Обыскать ее, - приказал человек с шрамом на пол-лица и серым ежиком волос.

Он был в длинном черном пальто и тупоносых военных сапогах, начищенных до блеска. Рядом с ним, низко склонив свою голову, стоял мальчишка лет четырнадцати на вид, и прежде чем меня принялись старательно обыскивать, я заметила у него ошейник на шее. Я вдруг вспомнила о ключах от звездных врат и начала сопротивляться, желая избежать обыска, но Гажил хладнокровно ударил меня под дых, позволив военным завершить свое дело. Как я его ненавидела в этот момент, словами не передать! Я была удивлена, когда оказалось, что ключей при мне нет. Взглянув на спокойное лицо Гажила, до меня, наконец, дошел его план. Ему нужно было, чтобы я правдоподобно сыграла свою роль шпионки. Ключей-то они при мне не нашли, но Гажил вручил им какие-то бумаги, которые якобы нашел при мне. И где он только успел их взять?Потом началась какая-то жуткая беготня по разным комнатам, где меня еще внимательней обследовали, что-то записывали в бумаги, пытались вызнать, какая у меня магия, но все как-то слишком неубедительно, слишком наигранно. Спустя пару часов меня спустили в подвал в скрипящем железном лифте под надежным конвоем. Мои руки пульсировали от боли под тяжестью цепей, мерцавших лазурным светом. Когда меня проводили мимо комнат, дверь внезапно распахнулась и оттуда хлынула волна, пригвоздив к противоположной стене двоих солдат. Я опасливо заглянула в дверной проем, сдерживаемая жесткой рукой своего конвоира.- Тварь, - прошипел он, проследив за моим взглядом. – Выродок! Да чтобы ее прогнившие останки вечно гнили в аду!Большую часть той комнаты занимал огромный водяной шар, окруженный кольцом солдат. Внутри можно было различить два человеческих силуэта. Периодически из шара вырывались водяные хлысты и сшибали солдат. Я полностью расслабилась и выскользнула из рук своего конвоира, совершенно не ожидавшего от меня подобных действий. Не дав себе возможности удариться коленями об пол, быстро взмываю вверх и бегу в комнату.- Джубия! - кричу я на ходу, прибавляя шаг и все приближаясь к смертоносным щупальцам водяного шара. - Это я!Оказалось, вода была самым что ни на есть настоящим кипятком, и если бы Джубия не услышала меня, то смерть моя была бы мгновенной. Вода поглотила меня, и лишь цепи оставались в воздушной оболочке, и близко не подпуская к себе магию воды. Джубия находилась в самом центре водяной сферы, она плакала, крепко прижимая к себе неподвижное тело Грея. Я уже заранее знала, что с ним. Локсар приблизила меня к ним и с надеждой посмотрела на меня, будто чувствовала, что я точно смогу помочь.

Я подтянула к себе правую ногу и, изловчившись, смогла вынуть из каблука своего сапога небольшую бутылочку, которую предусмотрительно спрятала еще утром, прежде чем навестить доктора. Протянув Джубии лекарство Полюшки, я сказала (да-да в воде не то что дышать, говорить можно было), чтобы она сперва сама сделала глоток, а уже потом поделилась с Греем. Она кивнула и взяла склянку у меня из рук. Я зажмурилась от боли: цепи словно разъедали мою кожу: впервые моя магия причиняла мне боль. Когда я смогла открыть глаза, волшебница вливала Фулбастеру лекарство - изо рта в рот. Спустя мгновение он пришел в себя. Стража снаружи не дремала. Как же! Они метали в нас копья с антимагической сталью, но Локсар потоками воды ловко меняла их направление.- Мне нужно остаться и вытащить остальных, а ты постарайся выбраться из города. У тебя пятнадцать минут, пока действие зелья не прекратится и вы не потеряете свою магию, - я указала на царапину на ее плече, нанесенную антимагическим оружием, и болезненно бледного Грея.Джубия хотела возразить, но я остановила ее взглядом и улыбнулась:- Со мной все будет в порядке, не волнуйся.Шар распался, и вода взлетела по стенам чуть ли не до самого потолка. Болезненно приземляюсь на ноги, но не удерживаю равновесия и падаю на пол, вывихнув плечо. Локсар, пользуясь минутным замешательством солдат, покидает комнату, уводя за собой Грея. Искренне желаю ей удачи, прежде чем потерять сознание от боли.Прихожу в себя в каком-то кресле. Руки-ноги крепко пристегнуты ремнями. Голову тоже неприятно стягивает ремешок. В глаза направлена лампа, так что я почти ничего не вижу. Мое пробуждение не осталось незамеченным, и ко мне тут же подошел тот мужчина с ежиком седых волос и врач в белом халате и с крестом поверх одежды. Он меня что, за нечисть принимает?!- Я знаю, что из таких тварей как ты и слова так просто не вытянешь, но может ты пожалеешь свою прогнившую плоть и ответишь на мои вопросы добровольно?- Почему вы считаете волшебство проклятьем? Кто вам вбил в голову этот бред?! - едва ворочая языком, спросила я. - Какого лешего я должна вам что-то отвечать...- Это твой ответ? - холодно осведомился он, я слабо кивнула, не в силах произнести хоть слово.- Любопытно, какая у девчонки магия? - подал голос врач. - Хотя какой смысл гадать, если она скоро нам сама все расскажет.Он ввел иглу в мою вену, и я с ужасом заметила лазурное сияние в шприце. Боль алыми пятнами скрыла от меня окружающий мир. Мое тело пылало, казалось, что кости раскалились добела и светятся сквозь мышцы. Голова раскалывалась, распадалась на части. Я слышала чей-то пронзительный крик и чей-то спокойный голос, который о чем-то спрашивал. Потребовалось время, чтобы я поняла, что крик мой, а спрашивают меня: спрашивают о моем задании, моей магии и о том, как мне удалось так далеко проникнуть в их страну. Я провалилась в болезненное забытье, прежде чем обрела способность выражаться членораздельно.- Смотри-ка, новенькая шевелится. Как думаешь, какая у нее магия?- Бедняжка, ей вкололи "лекарство" в первый же день.- Кто ставит на то, что она тут и недели не продержится?- Думаю, что такими темпами она не то, что неделю, двух дней не проживет. Эй, вставай, а не то совсем от холода окоченеешь.Во рту пересохло, а голова болезненно гудела, не в силах справиться с вернувшимся сознанием. Продрав глаза, принимаю вертикальное положение, борясь с подступившей тошнотой и головокружением. Моя шея пылала от боли. Коснувшись заледеневшими пальцами шеи, обнаруживаю на себе ошейник. Оглядываюсь по сторонам. Невысокие каменные стены. Чугунная решетка с лазурным мерцанием. Гнилая солома, разбросанная по моей небольшой камере. Уставившиеся на меня из соседних камер любопытные лица. И склонившаяся надо мной Алиса. Я взвизгнула и отскочила к стене, ударившись затылком.- Вот вода, - спокойно, будто ничего не произошло, сказала она, указав на деревянную чашку, стоявшую за решеткой. - Постарайся не задеть прутьев.Я послушно подползла к решетке и аккуратно достала чашку. Руки дрожали, и часть воды расплескалась мимо. Вода была тухлая и воняла невыносимо, но мне так хотелось пить, что я просто проигнорировала это и выпила все до капли.- Где я? - смотрю на Алису, которая внимательно смотрит на меня в ответ, будто решая, стоит мне помогать или нет.- Тебе повезло, что отец успел укрыть Мию, иначе ты была бы уже мертва, - внезапно говорит она.- Ты в самом лучшем для волшебника месте, дорогуша, - ответили мне откуда-то из соседней камеры, но я не отреагировала, продолжая смотреть на Алису. Я знала, что она мой шанс на спасение друзей, больше меня ничего не волновало.- Я решила, что раз уж ты помогла мне разок, то теперь моя очередь...- Локсар, выбралась из города? - перебиваю ее, растирая руками плечи, стараясь согреться. Мою руку вправили то ли умышленно, то ли случайно, кто знает.- Да, она призвала реку, и вода перелилась через стены, позволив им сбежать. Никогда прежде не видела такой сильной магии! - с восторгом в глазах поделилась она. Этот восторг напомнил мне, что она все еще ребенок, несчастный ребенок, жизнь которого так скоро оборвалась.- Как тебя убили? - задаю вопрос прежде, чем успеваю его осознать.- Да у нее никак уже рассудок помутился, - слышу где-то за своей спиной, но не обращаю внимания. - Она сама с собой разговаривает. А ведь еще и дня здесь не прожила!- Пыталась сбежать, когда очнулась в городской тюрьме. Мне даже удалось достичь границы Фиора, но те двое нагнали меня в лесу. Они перерезали сухожилия на моих ногах, а потом... - она на мгновение сбилась, по ее щекам побежали слезы. - Они смеялись, когда заставляли это делать. Понимаешь, смеялись! Им было весело! Они сказали, что если я это так классно делаю, то они не прочь повторить это с моей сестрой. Я не помню даже, что произошло потом, но точно знаю, что воспользовалась магией, и им пришлось убить меня, чтобы остановить. Но их это не спасло, ты и сама это прекрасно знаешь, - она закончила говорить с гордой улыбкой. Ее детское лицо искажало безумие.

Жалкие остатки пищи и тухлой воды в моем желудке вырвались наружу. Запах блевотины достиг соседних камер, вызвав возгласы недовольства и сочувствия. Сердце бешено стучало в горле, голову словно в тисках сжимало. Я не понимаю, как так можно, как можно быть такой сволочью, чтобы изнасиловать, а потом убить ребенка. Что нужно сделать, чтобы довести целое государство до самого настоящего безумия?! Что сталось с королем и куда делся разум у людей королевства Семи?- Эй, ты как? - участливый голос позвал меня откуда-то из соседней камеры.- Лучше, чем пять минут назад, - Алиса куда-то исчезла, оставив меня одну. - Как давно меня сюда принесли?- Точно не скажу, тут даже окон нет, чтобы знать о времени суток, но факелы здесь уже трижды меняли, так что уже около трех часов. Можно спросить?- Спросить-то можно, но вопрос в том, получишь ли ты ответ.- Меня это вполне устраивает, - хмыкнули за стеной. – С кем ты разговаривала и откуда ты?- Думаю, что готова ответить на второй вопрос. Я из Фиора.- Из страны проклятых? Еще одна? - удивленно зашептались во всех камерах.

Гвалт поднялся такой, что охранникам пришлось восстанавливать тишину. Когда голоса стихли, солдаты наконец ушли.- Волшебство - не проклятье, а Фиор - не страна проклятых. Волшебство - это дар, который дается не каждому и который следует беречь. Я не совсем не понимаю, почему вам всем так основательно промыли мозги, что магия - проклятье. Это не так!- Говорю же, что мозги у нее тю-тю, - негромко сказали где-то этажом выше: тюрьма была винтообразной, и камеры по спирали окаймляли ее стены.- Волшебство - дар, скажешь еще. Если бы оно было даром, нас бы тогда не истребляли пачками.- А я ей верю! Мама говорила, что это Бог подарил мне мою способность и что ее нужно беречь.- Лилу, ты еще такой ребенок, не верь всему, что здесь говорят, здесь больше не осталось вменяемых людей.- Да она говорит, как тот псих со странной прической, тот тоже что-то о магии хорошее говорил. Он, кажись, тоже из страны проклятых был. Все они так говорят, а потом их отсюда уводят, и больше их никто не видит. Помолчала бы лучше, не то и на нас беду накличешь. Себя не жалко, так хоть о других подумай. Нам здесь и так не сладко...- Нацу? Вы видели Нацу?! - закричала я. - Когда его увели? Давно? - в порыве хватаюсь руками за решетку, совершенно забыв о мерах предосторожности. Ладони мгновенно покрываются волдырями от ожогов. И я, шипя, отскакиваю подальше, прижимая к себе покалеченные конечности.- Спокойней, проклятая девчонка, не ори так, а то охранники вернутся. Увели твоего дружка сразу, как тебя привели. Он как раз в твоей камере раньше сидел. Увидел тебя, да как начнет орать, едва с ним совладали. Даже порезать тебя собирались, чтобы его утихомирить, но он быстро все понял и прекратил бушевать. Так что берегись, так как будут тобой вовсю пользоваться, чтобы им манипулировать. Уж больно им понравилась его магия. Мощная, разрушительная. Они хотят использовать его, чтобы он на своих пошел, чтобы дух их сломить, - рассказчик зашелся гадким смехом, а потом сник, закашлявшись.- Нашел над чем смеяться, старая развалина, сам уже давно с катушек съехал. Ты держись, не каждый способен так далеко добраться, - попыталась меня успокоить моя соседка, что осмелилась первой вопрос мне задать. - Кстати, твой ошейник до сих пор сияет, сколько же в тебе магии, дорогуша?Только тогда я заметила, что вся моя камера просто залита лазурным светом, перекрывая даже рыжий свет факелов. Но мне было глубоко плевать на то, сколько во мне оставалось магии, если я не могла ей воспользоваться, чтобы спасти друзей. Как же я ненавидела себя! Ведь специально покинула гильдию, чтобы больше из-за меня никто не страдал, а получается все наоборот: я только ухудшаю ситуацию. И теперь я стану теми веревками, что будут держать руки Нацу связанными и заставлять его плясать под дудку кукловодов, что держат концы веревки. С воем опускаюсь на колени, вцепившись ногтями в голову. Ненависть к себе разъедала меня, словно кислота. Мне было до того больно внутри, что я совершенно забыла о своей физической боли.Вдруг тихий шепот, так или иначе обитавший в стенах тюрьмы, сошел на нет. В наступившей тишине раздавались негромкие уверенные шаги нескольких человек. Дверь моей камеры распахнулась, и двое солдат, одев на меня оковы, взяли меня под руки и поволокли наверх, к выходу из этого места. Когда дверь распахнулась, я увидела того самого врача. Не успеваю никак среагировать, как он в одно мгновение оказывается рядом и втыкает мне в шею иглу. Картинка перед глазами расплывается, и дальше меня уже совершенно спокойно волокут дальше по лабиринту коридоров.

Меня вытаскивали из камеры раз двадцать-тридцать-сорок-пятьдесят. Не знаю, не считала. Сбилась со счета. Меня постоянно о чем-то спрашивали, а я выла от боли, не произнося ни слова. Мне постоянно вкалывали "лекарство", с каждым разом увеличивая дозу. Я молчала. Они спрашивали. Я молила друзей, чтобы они простили мне мою слабость. А Они кололи мне "лекарство". Я рыдала на полу своей камеры. А обитатели тюрьмы задавали вопросы. Я отключалась в кресле врача от боли, а он продолжал задавать вопросы. Алиса овладевала моим телом, чтобы облегчить боль, а я интересовалась у нее, каково это быть мертвой. Охранники сторонились меня. А я бросалась на чугунную решетку, не чувствуя боли, и спрашивала который час. Я писала маме письма в уме, но строчки постоянно путались. Я звала друзей, но никто не отзывался.

Случилось, что камеру не закрыли. То ли в замке произошла какая-то поломка, то ли охранник настолько меня сторонился, что слишком поспешил, но так или иначе камера оказалась открытой, и я вышла из нее, преодолела спираль и растворилась в лабиринте коридоров. Я шла по наитию, словно чувствуя, куда нужно идти.

Распахнув первую попавшуюся дверь, натыкаюсь на прибитого к стене Гажила. Сдирая кожу и ногти, я отодрала его от стены, и он прибил меня всем своим весом к каменному полу. Я выползла из-под него и села сверху. Он казался мне настоящим великаном. Я неглубоко резанула по своим венам железякой, что приковывала его к стене, и влила в его рот немного своей крови. Полюшкино зелье до сих пор было в моей крови, несмотря на то, что пила я его очень давно. Я знала, что зелье все еще во мне.Он жмурится и открывает глаза. Я кладу голову ему на грудь, с упоением слушая биение живого сердца. Гажил пытается что-то прохрипеть, но я затыкаю ему рот железкой, которой резала вены. Он с хрустом прожевывает и глотает ее. Силы медленно возвращаются к нему. Я продолжаю сидеть на нем, наблюдая за тем, как жизнь постепенно возвращается к нему.

_________P.S. Заплатка.ru и Елька отдельное вам спасибо, без вас этой главы бы еще долго не было.