Глава 3 (1/1)

Думаете, меня кто-нибудь услышал? Если да, то вы как ни странно… правы. В таком шуме и гаме понадобился бы очень качественный громкоговоритель, чтобы меня хотя бы заметили, но эта фраза, судя по всему, обладала какими-то магическими свойствами, потому что меня услышали все. Вот абсолютно ВСЕ. Даже Грей, валявшийся в отключке, очнулся и недоверчиво посмотрел на меня, а Эльфман, находившийся за пределами гильдии, молча вошел в зал, не сводя с меня удивленного взгляда, как и большинство присутствующих. Эльза, не поворачиваясь ко мне, застыла с молотом в руке. Она тяжело дышала, а оружие подрагивало, говоря о напряжении своей хозяйки. Нацу проглотил свое пламя, которое собирался использовать против Титании, и уставился на меня своими широко распахнутыми серыми глазами. Мастер хмуро уткнулся в кружку с каким-то пойлом, всем своим видом говоря, что я сама напросилась. Хотя уверена, что ему очень нелегко находиться здесь в тот момент, когда гильдию покидает один из его членов. Единственным звуком, разрушившим свинцовой тучей нависавшую тишину, послужило падение Хеппи. Котенок, очевидно, решил вновь предложить Шарли рыбку, за что и получил оной по голове.?Потом все закрутилось, завертелось, смешалось в вихре лиц и многочисленных вопросов с одним смыслом. Я не могла ни сказать, ни объяснить им ничего нормально, только извинялась, как заведенная. Мне почему-то казалось, что уйти нужно так, чтобы никто не держал на меня ни зла, ни обиды. Внутри все словно завязалось в немыслимый морской узел, дыхание сперло, а глаза не акцентировали внимание на чем-то одном больше пары мгновений. Я ненавидела себя, когда смотрела на слезы подруг, потерявшее краски лицо Эльзы, непонимание Грея и Нацу, старавшегося выяснить причину моего ухода. Драгнил винил во всем себя, утверждая, что он исправится, лишь бы я осталась. Переубедить мне его так и не удалось. Губы не слушались, мозг отказывался подчиняться любым приказам с моей стороны, словно отрекся от такой глупой хозяйки, как я, а ноги будто свинцом налились.?Я так и не поняла, почему не заплакала тогда, не зарыдала в голос, хотя внутри была полнейшая разруха, осколки счастья и былой радости. Даже моя душа плакала, теряя частичку себя. А я так и не смогла пустить ни единой слезинки, лицо словно превратилось в маску, будто все лицевые мышцы в одну секунду одеревенели. Когда я только вошла в гильдию, чувствовала себя самоубийцей, а теперь, когда выход был в двух шагах, поняла, что умерла, вырвала свое сердце и оставила на пороге. Я была противна самой себе, в горле комом стояло негодование. Почему нужно все потерять, чтобы осознать его значимость? Спиной пробираюсь к выходу, натыкаюсь на шероховатую поверхность двери. Взглядом обвожу гильдию, чтобы запечатлеть в моей памяти момент, когда в моей жизни наступил разлом, когда сердце пустило трещину…?Я не знала точно, куда пойду, где буду жить и что делать. Единственной моей целью было покинуть город, исчезнуть из места, переполненного воспоминаниями о потерянном счастье. Поэтому манокат мчался по улицам Магнолии в сторону вокзала, а я, не смея пошевелиться или вымолвить хоть слово, нервно подскакивала на сидении, когда транспорт налетал на очередную кочку. Водитель в этот раз пристально смотрел на дорогу, изредка восклицая, какая же у меня была шебутная гильдия. А в моей голове эхом раздавалось ?была, была, была…?. Первая слезинка скатилась по щеке, обжигая кожу. Я так перенервничала, что тепло перестало вырабатываться? Поднимаю онемевшую кисть, которую до этого сжимала до чуть ли не снежной белизны, и прикасаюсь к соленой капельке. Она проскользнула между пальцев и капнула на юбку, а я бездумно проследила, как мокрое пятно растеклось по ткани.?А есть ли теперь у меня смысл? И если есть, то в чем он заключается? Я слышала, что жизнь полосатая, как зебра. Если это правда, то я в жопе, причем самостоятельно себя туда загнала. А мой внутренний голосок, который выделялся из общего хора раньше, буркнул, что я дура, и замолк. После этого в голове образовалась какая-то невероятная пустота, нарушаемая лишь поднадоевшим ?была, была, была…?. По щекам заструились горячие слезы, которые я смахнула тыльной стороной ладони.?Вокзал встретил меня своими привычными звуками, только слышала я их словно через глухую стену. Во мне будто повернули ключик, как у механической куклы, отчего все мои действия совершались на автомате, без моего вмешательства. Ко мне быстро подошел носильщик и загрузил вещи на тележку. Я расплатилась с водителем и последовала за своим багажом. Какой-то гул, чей-то крик, детский смех. А я одна, меня никто не провожает. Я ото всех отреклась, потеряла самое дорогое. Бессмысленно обвожу толпу глазами, пока направляюсь к поезду. Мне случайно попадают локтем в ребро, не обращаю внимания, только потираю ушибленное место. На какой-то момент мне даже кажется, что я заслужила эту боль, это как запоздавшее наказание за собственную глупость. Ну почему я всегда все порчу? Почему не могу жить нормально? У меня словно пунктик, где четко сказано, что я просто не должна быть счастливой. Хочется завыть, заплакать в голос, но не здесь, не на вокзале, переполненным народом, не на чужих глазах.?Прячусь в купе, тихо так сижу, а нервы напряжены до предела, как струны на гитаре. Я ведь уже столько времени не ездила одна, всегда рядом был хоть кто-нибудь. Вот сейчас, должна войти Эльза, таща за собой упирающегося Нацу. А потом, скрестив руки на груди, в купе втиснется Грей и с безучастным выражением лица отвесит Саламандру подзатыльник. Но вместо этого, поезд тронулся с места, а вокзал начал быстро удаляться. Внутри что-то словно оборвалось. Я ведь могу больше никогда не увидеть этого места! Непроизвольный рывок к окну, и я, не отрываясь, слежу за мелькающим пейзажем, запоминая каждый домик, каждое деревце. Руки сжимают край юбки, а глаза застилают слезы, отчего весь пейзаж за окном размывается, сливаясь в зеленую массу.?Когда я была ребенком, мне казалось, что уходить это легко, нужно только собрать вещи и тихо выскользнуть из дома, чтобы этого никто не заметил, и больше не возвращаться. Тогда даже и мысли не было о том, как это может быть больно. Когда я все-таки решилась бежать, то чувствовала только безграничную свободу, оказавшись за воротами поместья, и лишь немножко грусти осело в моем сердце. А сейчас я поняла, что раньше меня ничто не держало, не было ощущения дома, семьи, после маминой смерти все резко изменилось, покатилось по наклонной в тартарары. Моя душа всегда металась, ища пристанища, и нигде не могла успокоиться. А стоило мне только войти в гильдию Фейри Тейл, как внутри все устаканилось, разложилось по полочкам, тогда я всем своим существом осознала, что дома, в месте, где меня все поймут и примут такой, какая я есть. Большего и не нужно, чтобы привязать свою душу и сердце.?Рука машинально поглаживала белоснежную макушку Плю. Пришлось вызвать его, чтобы чувство одиночества не заглотило меня целиком. Он уткнулся в мой живот своим длинным носом и тихо посапывал, блуждая по царству сновидений. Я даже немного завидовала его беспечности. Мокрые дорожки слез уже высохли, оставив на щеках соль, небо за окном потемнело. Мое путешествие длилось уже несколько часов, но мои внутренние часы твердили, что прошло всего пару минут после того, как за моей спиной захлопнулись двери гильдии. В коридоре послышался шум и ругань. Отрываю взгляд от окна и смотрю на двери, которые разъехались в сторону, впуская в купе двух парней. Они бросили свои мешки на соседнее сидение и быстро закрыли за собой дверцы. Только после того, как нарушители покоя? уселись, они, наконец, соизволили меня заметить. Я даже возмутиться не успела, их появление просто выбило меня из колеи. Парни мгновенно переглянулись, и прежде, чем я успела хоть что-нибудь сказать, мне заткнули рот тряпкой. Черт! Она оказалась пропитана снотворным. Мое тело тут же отяжелело, глаза стали закрываться, и моя тушка принялась потихоньку сползать на пол…