Глава 1 (1/2)
Ближе к ночи небо стало совершенно безразличным к смертным. Что с того, что кто-то простынет от дождя, и какое кому дело до того, что жизнь не обязана быть столь тоскливой?Никому нет дела.
Ни до чего.Есть обязанности, есть работа, есть бесконечный круговорот будней – и нет времени, чтобы взять отпуск. А даже и возьми она отпуск, что в конечном счете изменится?
Самое отвратительное в отдыхе и в болезни это даже не то, что разделить время не с кем. Это то, что придется возвращаться обратно. В ту же самую опостылевшую жизнь.
Поэтому сейчас она ехала «вникуда». Просто ехала по шоссе, обманывая себя тем, что доедет до ближайшей огромной пробки, поймет, что ехать уже некуда, все перегорожено, и обратно. А если пробки не случится (очень маловероятно), то с бензином начнутся проблемы, и будет за что себя отругать.
Почему так не хочется возвращаться? Ведь дома можно будет хоть немного выспаться, выпить кофе в спокойствии и тишине… Ей даже есть к кому пойти – на удивление. Как ни странно, у неё сейчас были даже отношения. Только что с того… Глупы подростки, решающие, что от того, что они соединят свои руки с кем-то, все изменится. Ничего не меняется, хотя прошел этап случайных прикосновений, пары букетов, свиданий, а потом и совместных пробуждений. Если ты не любишь человека, то это все не важно. Вот только и сама любовь – понятие … «эфемерное», так, кажется, она говорила несколько лет назад.
Разумеется, именно таковое. Вот только спустя время она, вспоминая эту сцену, почему-то вспоминала «Мастера и Маргариту».«Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете?».
Вот только интересно, аукнутся ли ей её неосторожные слова так же, как и Берлиозу – или она заплатит только собственным спокойствием, расшатанным здоровьем и очередным приступом тоски? Но сердце подсказывало – случится нечто большое. ***Казалось, так называемое «Дело чести», так всколыхнувшее все СМИ, закончилось уже сравнительно давно – три недели тому назад, но эта история еще была жива в памяти. Та же Алла работала куда старательнее, да и помогала практически постоянно. Галина её не дергала, сама ведь переживала несколько таких смертей – вот только не инсценированных, а вполне реальных. Юля уже сняла бинт с руки. Заодно стало заметно колечко. Сопоставив это с тем, что Лисицын просто сиял в последнее время, Рогозина только усмехнулась. Дело молодое…
Вот и еще одно «доказательство», опровергающее те её слова.
Хотя с каких пор она занималась поиском этих доказательств, неужели все дела в ФЭС внезапно кончились? Отнюдь. Галина по-прежнему практически ночевала в ФЭС вместе со своими сотрудниками, и все также пила крепкий кофе, уже не добавляя сахара, вообще ничем не разбавляя. Голова болела, болела нещадно, но времени отдохнуть ведь не было. И еще она, кажется, уже не складывала руки иначе как в замок.
Когда её смерть инсценировали, Рогозина думала о том, что, может быть, не нужно опровергать информацию в СМИ? Разумеется, не подставлять Сережу, нет, просто использовать обстоятельства как предлог уйти. И пропасть. Раствориться в городе, а то и в стране. Не возвращаться. Такие мысли чаще всего приходили под утро, когда спасительный сон еще не одолевал, но сознание мутилось от усталости и давящей тишины. Как странно – тогда, когда работа отнимает около 20 часов в сутки в среднем, обнаружить у себя бессонницу.Именно поэтому она насторожилась, когда в ФЭС нагрянул очередной «психологический допрос» - а иными словами, проверка психологического состояния сотрудников. Им за вредность разве что молока не выдавали… Не так часто у неё возникало сомнение: «А пройду ли я его вообще?»
Прошла. По крайней мере, официально все было … в норме. Не хуже результатов предыдущих лет, но и не лучше. Вот только Валя сказала однажды, когда они, разобравшись с очередным делом, пили кофе:-Если бы я не знала, что ты с легкостью выполняешь любые психологические тесты, я бы заставила пройти тебя тот еще раз.-О чем ты? – устало спросила Рогозина, касаясь рукой лба.
-О том, что … Да нет, неважно. Просто если хочешь о чем-то рассказать, поговорить, то приходи ко мне.
Что ж, ту ночь Рогозина тоже не спала, пытаясь понять, насколько очевидно все, что творится с ней в последнее время. Хотя – что с ней творится, ничего особенного. Все живы, все здоровы, и на этом можно поставить точку. Разве она не должна ставить жизнь и благополучие близких выше своего настроения?