Дверь в стене (1/1)
Пояснения автора: Уэллса больше, чем АоКи.
- Чего ты ждешь от меня, Кисе? Чего ты вообще хочешь?Чего я хочу, Аомине-чи, так это проснуться в мире, где мне не придется любить тебя. Где у меня будет выбор. Где я смогу встать с кровати, не сжав в кулак простыни, на которых ты не лежишь. Посмотреть в зеркало и не скривить в отвращении губы, которые ты не целуешь. Прожить хотя бы один день (один – разве это так много?), без желания стереть его из памяти тут же, ведь в нем не было тебя.Давай-ка я расскажу тебе больше об этом прекрасном месте.
Там я не ревную тебя к людям, на которых ты смотришь, с которыми говоришь, к которым – черт бы побрал этих счастливых ублюдков – прикасаешься. Там мне не приходится подавлять желание выколоть глаза любой девушке, которая провожает тебя взглядом. Или думать обо всех тех вариантах мучительной смерти, что я желаю каждой, которую провожаешь взглядом ты. В том мире во мне нет ненависти к официантке лишь за то, что ты отдаешь ей счет, нет ненависти к Сакурай-куну за то, что ты воруешь его бенто, нет ее и к Момо-чи за то, что провожаешь ее домой, или к Куроко-чи за то, что называешь его по имени. Мне нужно место, где я бы перестал испытывать ненависть, потому что это не я. Это какой-то другой человек, он оккупировал мое сознание, тело, сердце, провозгласил себя диктатором и приказал мне так сильно, так мучительно и так безнадежно… любить тебя.Мне нужна революция, Аомине-чи, нужно свержение правительства, смена законодательства. Но все мои внутренние резервы направлены на то, чтобы не дать мне внезапно умереть, когда ты поправишь сумку на плече, усмехнешься, пройдешь слишком близко, обратишься ко мне, возьмешь в руки мяч. Быть мной опасней, чем воевать в Афганистане. Я рискую жизнью каждый раз, когда вижу тебя, а когда не вижу – это даже не риск, это смертельная опасность.
Больше всего на этом свете я хочу, чтобы твои слова и действия потеряли власть над моими чувствами и мыслями. Я хочу отвоевать себя назад, я хочу обратно ту жизнь, где каждый высокий смуглый брюнет не был тобой, где баскетбольный мяч был просто мячом, а не единственной возможностью получить тебя хотя бы на 40 минут игры.
Существование, которое я вынужден влачить в мире, где мне так не повезло родиться, отвратительно. Я хочу вогнать себе нож в живот по рукоятку и распороть до глотки, хочу вырезать, вырвать все эти чувства к тебе. Мне страшно держать в руках нож: вдруг я утрачу связь с реальностью и поверю, что у меня может получиться, что это выход. Но нет – я умру прежде, чем умрет моя любовь к тебе. Я хочу усыпить это чувство, но не знаю нужной дозировки снотворного. Я хочу соскоблить со своей кожи весь этот иней, потому что внутри мои чувства теперь не помещаются, они просачиваются наружу, обволакивают меня и мгновенно замерзают коркой от твоего холода.
Из всех людей, в которых я мог влюбиться, ты – худший вариант. Ты казался испытанием, вызовом, недостижимой целью с робким ?а вдруг?..?, но война была проиграна до того, как началась. Потому что в этой битве мне не выдали оружия.Меня пожирает изнутри вечно голодный зверь, то звено в пищевой цепочке, которое должно питаться твоими взглядами, жестами, словами, прикосновениями. Но он не получает всего этого и вынужден выгрызать куски из меня самого. Знаешь ли ты, как это больно? Надеюсь, что нет, иначе это означало бы, что ты тоже страдаешь, но не для меня. А ты и так слишком много всего делаешь с большим и жирным ?не для Кисе Рёты?. И я не имею права винить тебя за это.Я вообще никого не могу винить, кроме себя, и это еще одна ложка в мою бочку с дегтем. Я не могу поставить тебе в вину, что у тебя нет потребности быть со мной, что в твоем сердце мне совсем нет места, что в кривой твоей жизни так мало точек пересечения с моей. Ты властвуешь надо мной, но не над собой.Вернемся к той параллельной Вселенной, где твой взгляд – не спусковой крючок, твой голос – не лезвие ножа, где моя душа не напоминает неудачливого, но настойчивого суицидника. Где-то эта Вселенная должна быть, я уверен, хотя бы один из бесконечного множества вариантов должен быть тем, в котором моему двойнику посчастливилось не знать тебя. Если бы я мог, я бы вернул время вспять и в тот проклятый день пошел бы другой дорогой. Знаешь, Аомине-чи, я так много думаю обо всех тех возможностях, которые позволили бы мне никогда не встречать тебя. Я мог бы родиться в другой стране, другом городе, пойти в другую школу. Я мог бы родиться собакой в подворотне Лондона, китовой акулой в Атлантическом океане, возникнуть сверхновой на окраине другой галактики. Или, как вариант, я мог бы вовсе не рождаться. Никогда.
Где моя зеленая дверь, Аомине-чи? Мне срочно нужно в мир, который не крутится вокруг тебя. Потому что здесь ты – все. Ты – ядро мира, ты – все три слона. Ты – каждая планета, каждая звезда, каждая туманность. Ты – мой Рим, все пути ведут к тебе, будь это тротуары, тропинки мыслей или дорожки вен. Мой мир настолько переполнен тобой, что вот-вот взорвется, я сам всего лишь сосуд для любви к тебе, но при изготовлении материал подобрали неверно, и кислота постепенно разъедает его.
Я разрушаюсь.
Как ты можешь не видеть этого?
Я стою перед тобой кладбищем, а ты задаешь мне такие идиотские вопросы.
Я хочу найти Дверь в стене. И если однажды я отыщу ее, не расстраивайся, увидев мой некролог. Я не умер. Я, наконец, ожил.