Глава 43. House on a Hill (1/1)

Старый день кончился, но влияние нового было еще слишком слабым, чтобы оценивать его как новое начало. Звёзды не гасли на небосводе, их танец выглядел одиноким без успокаивающе завершенной луны. Сейчас в иссиня-черном царстве разрастался лишь тонкий месяц, он набирался сил, чтобы в конце концов вызвать очередные перемены в природе.В спальню сон не шёл, а в такую прекрасную ночь это может означать только одно – внечеловеческое пространство намекало, что было бы не прочь впустить их.После нескольких часов, которые они провели в молчании, идея покинуть дом на какое-то время родилась сама собой. Джаред осторожно поцеловал светловолосую макушку, и девушка всё поняла без слов.Они оделись во тьме, периодически прерываясь для какого-нибудь незначительного замечания, и, наконец, покинули бессонную комнату.На площадке второго этажа было тихо. Тени прочно опутывали стены и потолок, создавая ощущение погребённости в богатой, роскошной паутине. Щелчок закрываемой двери эхом разнесся по всему дому, заставив девушку вздрогнуть.В другой спальне также царила тишина. Тейлор долго прислушивалась, что делается внутри, за тёмным деревом. - Интересно, - заметил Джаред, даже не подойдя ближе. – Кажется, он что-то натворил.Смысл сказанного остался загадкой, потому что мужчина тут же замолчал, поглядывая на дверь. Момсен оторвалась от подслушивания и оглянулась на него.- Может быть, - только и сказала она.Они спустились на первый этаж, преодолев лестницу в семь шагов. Внизу ничего не изменилось, за исключением дополнительной красоты: дом и так выглядел, как пристанище кого-то очень богатого и трепетно относящегося к своему жилищу, а ночной свет придавал каждому предмету особую притягательность.Джаред крепче сжал девичью ладонь и молча направился к выходу.Как и ожидалось, ночь встретила их во всем своем великолепии. Мужчина и девушка долго стояли, просто разглядывая окружающую безукоризненность. Было тихо, даже ветер не буйствовал, и лишь ласкал в трепетном прикосновении листву, на что та отвечала таким же ласковым шелестом. Ни души, ни животной, ни человеческой, за исключением двух полуночников, решивших отправиться на ночную прогулку.- Как думаешь, - понизила голос Тейлор, шагая рядом с ним в сторону леса. – Здесь есть летучие мыши?Лето улыбнулся. - Что, хочешь себе зверушку наподобие Лили? Могу поймать кого-нибудь, если нужно…- Нет-нет, - мотнула она головой. – Я не по части домашних питомцев, просто интересно стало.Они как раз дошли до того места, где пока молодые, почти хрупкие деревья прикрывали вход в глубокий лес. За этой стеной слышались природные звуки, отдаленно напоминавшие пение цикад.- Странный вы народ – женщины, - глубокомысленно изрёк Джаред, помогая девушке первой проникнуть в древесное затемнение. – А завтра начнешь высасывать из меня кровь за то, что не разгадал глубокий смысл твоего ?просто интересно?.Тейлор в ответ лишь хихикнула, поставив себе заметку на следующий день. Тропинка сама нашлась под ногами, и полуночники вновь взялись за руки, чтобы продолжить небольшое путешествие по ночному лесу. К счастью, за все дни, в которые они пробирались к далёким скалам, в умах уже простроился примерный план расположения дорожек в радиусе полукилометра, так что в этот раз не нужно было пробираться сквозь плотную стену растительности.Молчание стало их спутником. Мужчина шёл прямо, чтобы случайно не сбиться, в то время как девушка мечтательно задрала голову к небу и изучала мелькающие за острой листвой звёзды. - Говоришь, - она первая нарушила приятную тишину. – До вон той красной точки можно долететь за тридцать секунд? Не слишком ли оптимистично?Лето понимающе усмехнулся и отвел в сторону неприлично разросшуюся ветвь.- По 7,5 миллионов километров за одну секунду, и дело в шляпе. Момсен вновь хихикнула:- Удачи. Буду ждать весточку.Приняв вызов, Джаред уже хотел было пуститься в запутанные описания прелестей скоростного полёта и возможность ослепнуть от яркого солнца, как без участия ветра деревья подняли шум. Листва зашелестела громче обычного, ее свист был слышен так, будто начиналась жестокая гроза.Они замерли на месте, вслушиваясь в короткую, но сильную какофонию природы. Это прекратилось так же быстро, как и началось, и последствий неясной проделки оказалось немного: лишь несколько листьев оторвались от своей опоры, и один из них, покружив, улёгся на светлую макушку девушки.Мужчина без лишних слов отцепил совершенно молодой, сочный лист от ее волос и, поглядев на него, впал в глубокую задумчивость. Тей уже привыкла к этим нюансам его психики и поэтому ожидала неведомого вердикта молча, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь понять, что же такого удивительного в обычном листе.Джаред ногтём убрал с зелёной пластинки плотно налипшую паутину, и сразу после меж бровей залегла неглубокая морщина.- Чтобы оторвать такой лист, нужна была сила настоящей бури. - он наглядно продемонстрировал девушке совершенную мякоть и как-то странно улыбнулся. - Когда в последний раз молодые листья отрывались от дерева с такой лёгкостью?Смутно понимая, к чему он ведёт, Тейлор нагнулась и подняла еще несколько таких же несчастных сирот. Они все были как на подбор: безукоризненные, но, увы, теперь обреченные на голодную смерть.Тогда и мужчина, и девушка одновременно оглянулись на вновь притихший лес. Тот ответил гордым безмолвием и, кажется, даже задремал.Джаред перевёл взгляд на свою спутницу и, помедлив, произнёс:- Я как-то пытался засекать дни нашего пребывания здесь, но вскоре сбился. Сколько мы уже находимся вдали от реальности?Внезапная озадаченность охватила расслабленный мозг, сомнение закралось в душу. То, что они со спокойной совестью приняли совершенно новый мир – ненормально, неправильно и нелогично, так что теперь подозрение казалось в разы сильнее, чем первоначально.- Я могу ошибаться, - тихо сказала Момсен, поглаживая зажатые в ладони листья. – Но по моим ощущениям – несколько месяцев.Лето кивнул со странной, победной, но грустной улыбкой:- Отлично. Была середина лета 2013-ого года, правда? Так что за всё время уже должна была начаться законная осень. И тогда… - он с видом конферансье, объявляющим гвоздь программы, развел руки в стороны. - …где же она?Девушка молчала, как и лес. Пытаясь мысленно сопоставить информацию, она вновь огляделась. - Может быть, - слова говорились с трудом. – Здесь нет времён года? Или…Тейлор резко схватила мужчину за руку и поглядела во встревоженное лицо огромными глазами:- Или мы слишком наивны, и нам только кажется, что что-то меняется?..Она замерли в тишине и мраке леса. Сочная мякоть растерлась в напрягшейся ладони, и теперь кожа имела зеленоватый оттенок, как будто нерадивый ребёнок провёл по ней фломастером.***Она исчезла. Оставила любящую девушку, едва получив намёк на нежелательность своих игр. Это было трудное решение, но иного варианта не предвиделось, и Лили оставила дом.Эми настолько привыкла просыпаться с ней в обнимку, что в утро переломного дня, проснувшись без успокаивающей, белоснежной тушки, сразу почувствовала что-то неладное. Однако, одеваясь и умываясь, девушка убеждала себя, что животные часто так делают: покидают хозяина, чтобы потом вернуться, как ни в чём не бывало. С яркими лучами уже следующего утра, когда она вновь очнулась в мужской спальне, но в другой постели, ощущение горькой пустоты явилось первым.Вокруг было довольно прохладно, несмотря на теплый солнечный свет. Дом вообще не подчинялся законам природы: температура всегда оставалась стабильной, будь то дождливый или погожий день. Тело, прикрытое лишь нижним бельём и незначительным краем одеяла, явно испытывало дискомфорт. Холод сковал чувствительную кожу, сделав оттенок слоновой кости еще бледнее. Девушка перевернулась и бессильно уткнулась носом в подушку, простонав что-то неразборчивое. Похмелье – не по её части, но вот ощущение заметной разницы между состоянием навеселе и за ним следующим отдавалось неприятным эхом. Эми упёрлась коленями в постель, так что одеяло окончательно соскользнуло в сторону, и приподняла голову. Пробуждение выдалось не самым радостным, потому что давление сразу же навалилось на грудную клетку, сделав дыхание тяжким занятием.Ей потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что она не в своей кровати и даже не в кровати Джареда. Бордовый бархат под коленками ненавязчиво намекнул об истинном владельце роскошной постели, и Эми словно подавилась воздухом.Безжалостная память воскресила вчерашнюю ночь. Даже мысли не было, что невинная затея обернется чем-то постыдным. Ведь по-началу всё шло хорошо: они играли в карты, смеялись, шутили, и женской половине дома удалось одержать победу, сорвать куш и последние запасы алкоголя.А дальше… Когда Джаред и Тей ушли… Внезапная тошнота подкатила к горлу, и девушка сорвалась с ложа и понеслась в прилегавшую к спальне ванную. Слёзы выжигали глаза, но рыдания так и не родились. Эми долго простояла над раковиной, едва не принуждая себя, но и рвота отсутствовала. Видимо, вина оказалось слишком много, но организм сумел справиться с его количеством.Протяжно выдохнув, она выпрямилась и устремила долгий взгляд на собственное отражение. Девушка напротив выглядела не самым лучшим образом: еще не проснувшаяся, с взъерошенными волосами, обнаженная, не считая нижнего белья…Она не могла подобрать слово, которое бы с точностью описало ее отношение к самой себе. Одно можно сказать точно – литературным слогом тут явно не отделаться.Вчера… вчера всё казалось таким естественным и правильным, а теперь едкое чувство сожаления расползалось по венам, как моральный яд.Сделав усилие, Эми оторвалась от тяжёлых мыслей и перешла к убранству своего тела. Не было сил смотреть на выпотрошенную оболочку.Однако пока она умывалась, настойчивый вопрос так и рвался в голову, и избавиться от него было нельзя. Что, если бы финал ночной сцены оказался другим?Держа руки скрещенными и обнимая себя за плечи, девушка покинула уборную посвежевшей, но от этого не менее расстроенной. Вид пустующей, незаправленной постели особенно сильно сдавил сердце, и она вновь легла на мягкие простыни, обняв подушку и даже не накрывшись. Холод – лишь малое из тех наказаний, которые уже смутно простраивались в сознании.Тёплого, пушистого комочка не было рядом. В самые тяжёлые периоды жизни здесь Эми завела привычку обнимать любимого зверька и в таком положении замирать на неограниченное время. Лили никогда не покидала ее. Она терпеливо лежала рядышком, обнюхивая щеки и губы хозяйки и щекоча бледную кожу тонкими усиками.Казалось, теория о целительной способности белых животных работала безотказно: Эми вскоре поднималась, чувствуя, как на душе поубавилось боли.Теперь подобная роскошь исчезла вместе с дарившей её голубоглазой красавицей.Девушка выдохнула, пытаясь ослабить давление на грудь, и закрыла глаза.Одновременно с этим до музыкального, а потому чуткого слуха донёсся звук тихих, но уверенных шагов. Мужчина шёл по коридору в направлении к одной из спален.?Может, Джаред возвращается к Тей… Он мог выйти, пока я была в ванной и не слышала…?Но жалкие попытки отгородиться от реальности не принесли результатов. Ручка медленно повернулась, и Мэнсон очутился в освещенной солнцем комнате.Эми глубже зарылась в постель. Опасаясь, что провести его окажется делом непростым. Что угодно, только не разговор, пожалуйста…Когда мужчина бесшумно проник в спальню, девушка сильно пожалела, что не стала накрываться. Но теперь уже ничего не поделаешь, и она притворилась спящей. Конечно, он легко разгадал этот манёвр и решил не развеивать иллюзий.В руках удобно разместился высокий, гранёный стакан, который ловил тусклые блики солнца и красиво искрился в его лучах. На стеклянном дне шипела круглая таблетка.Всё это Эми успела увидеть, пока ресницы полностью не сомкнулись и до боли знакомый образ не поглотился бархатной, давящей темнотой. Дальше она предпочла наблюдать за ним только с помощью слуха.Так что странная полуулыбка на тонких губах осталась незамеченной. Мэнсон не стал закрывать за собой дверь, тем самым намекая на краткость визита в собственную спальню. Ситуация получалась едва не забавная: мужчина по доброй воле покинул свое пристанище, да еще и старательно тихо выхаживал по однотонному паркету, чтобы не потревожить фальшивый сон. Конечно, он знал о том, что девушка уже проснулась. Она просто не хочет его видеть.Эта мысль скользнула в сознание, когда прочное донышко соприкоснулось с лаковой поверхностью прикроватного столика. Мэрилин замер, не отпуская ёмкость с обезболивающим, и заметно посерьезневшим взглядом окинул спящую на его постели. Эми ощутила это пристальное наблюдение, но ничем себя не выдала, только своенравное дыхание участилось и отразилось в неестественно быстром движении грудной клетки. Мужчина заметил, как острые ногти вонзились в мягкую подушку, а губы еле уловимо дрогнули, словно девушка хотела их облизнуть.Сию секунду принуждать к разговору, которого она явно избегала – не самое верное решение, поэтому Мэнсон распрямился в полный рост и всё так же бесшумно скрылся, унося в душе мерзкое, нарастающее сомнение.Может, Эми слишком ярко вспомнила события их почти совместной ночи и испытала отвращение такой силы, что теперь не в силах даже просто смотреть ему в глаза?После его ухода девушка еще какое-то время лежала неподвижно, но затем, осмелев, приподнялась на постели и протяжно выдохнула. Тяжело всё-таки удерживать дыхание, когда оно буквально разрывает лёгкие.Зачем он о ней заботится, если прошлой ночью показал, как на самом деле к ней относится?***Всё-таки удивительно, как разительно отличалась каждая из жизней в этом доме. Или, по крайней мере, как расходились пары жизней. Первый этаж был тих, как и его вышерасположенный собрат, однако атмосфера здесь была совершенно другая. Если наверху воздух скручивался от перенапряжения, то внизу – от душераздирающих сомнений и опасений убедиться в своей правоте. Джаред преувеличенно резко рванул на себя дверцу. Девушка стояла у него за спиной и не менее встревоженно наблюдала, как содержимое кухонного шкафчика является им во всей своей неполности.Мужчина протянул руку и зачем-то провёл кончиками пальцев по упаковкам с едой. В последний раз ему приходилось взаимодействовать с продуктами в первый же день, когда Эми попросила о помощи в приготовлении пирога. После этого он никогда не заглядывал на женскую территорию, и теперь вид источника питания ввёл его в краткосрочный ступор.- Мне казалось, что здесь было больше, - негромко заметила Тей из-за мужского плеча.Они действительно потеряли счёт времени. На какой-то момент показалось, что всё, как по волшебству, будет самовосполняться и обеспечивать их всем необходимым, однако суть оказалось куда своенравней.После ночной прогулки, с рассветом, мужчина и девушка вернулись домой, и Джаред первым делом направился в кухню, чтобы убедиться в не очень хорошем подозрении.- Джа, - мягко кликнула молчащего Лето Тейлор. – Я готовила позавчера, и честно, тогда количество было стабильным.Не отпуская дверцу, он обернулся и серьёзно нахмурился:- То есть… все эти дни, сколько бы вы ни брали, на следующий день всё восстанавливалось? Девушка твёрдо кивнула, плотно сомкнув челюсти. Джаред позволил ладони выпустить тонкую ручку, и стук закрываемой дверцы разнёсся по вмиг притихшему этажу.- А что же такого произошло сегодня, что система вдруг дала сбой?***На холме, на отшибе, высится прекрасный дом. В нем три этажа, где можно разместиться с превеликим удобством, окрас – неопределенный, но глазу приятен. Широкие, старинные окна легко впускают сюда свет, и свет является единственным гостем на постоянной основе, ибо владельцы избрали особо уединенное место. Конечно, друзья и родственники часто навещают их, но еще с самого начала некая изолированность дала понять, что обитатели не желают переполнять дом целой оравой народа.Как раз сейчас двое из шести решили негласно вернуться в детство и поиграть в снайперов. Очень-очень тихо, боясь выдать себя, девушка прикрывает дверь и оглядывается на заинтригованного мужчину. - У всех дети как дети, - шепчет она. – А наши…Мужчина гордо улыбается. Он совсем не против, что ребенок отличен от всех посредственных детишек, которые в пятилетнем возрасте не могут похвастаться и одной десятой того, что может его сын.Всё так же тихо они оставляют в покое детскую и бесшумно скрываются в затемнении коридора второго этажа.А тем временем за исследуемой дверью хихикают двое – мальчик и девочка, легко сообразившие, что попали под негласную похвалу. Их комната – просто рай для каждого, кто заинтересован абсолютно всем. Родители явно постарались и обустроили общую игровую комнату именно так, как просили маленькие сорванцы. Вот только это больше похоже на минилабораторию ума, а не на место, где резвятся дошколята. В высокие, широкие окна легко проникает яркий солнечный свет и падает ровно в центр, где на полу сидят те самые, не совсем обычные дети. - Тебе стоило пожертвовать слона, - замечает мальчик и изящным движением ладони сносит с доски вражескую фигурку. Его противница смешно поджимает пухлые губки и невинно хлопает своими длинными ресницами, прикрывая огромные глаза цвета неба. Как могло получиться, что от внимания ускользнул такой банальный манёвр?- Так нечестно, - начинает возмущаться она. – Я отвлеклась, а ты воспользовался этим. Вот не буду больше с тобой играть, тогда…- Тогда засчитаем это как поражение. – выражение на его лице самодовольно-солидное. Он отрывается от шахмат и тянется к блокноту, чтобы зафиксировать очередную победу. - Только попробуй! – верещит девочка и вырывает у него из рук книжицу. – Ладно, продолжаем!Через несколько минут уже предопределенной борьбы в воздухе поднимается такой визг, что взрослые на первом этаже задирают головы к потолку, и на лицах двоих из них появляются хитрые ухмылки.Все фигурки, и чёрные, и белые, лежат мёртвыми силуэтами на бронзовом ковре, а из глаз девочки едва не летят молнии праведного гнева. Это явление схоже с яростной грозой, когда синева меркнет и темнеет до антрацитовой черноты.- Ты жульничал! – еще пара децибел, и звук точно сорвётся в зону ?ультра?. – Ты…ты…Победитель молча принимает свою награду в виде неконтролируемых эмоций и педантично собирает с пола расшвыренные фигурки.- Я всё маме расскажу! Давай переиграем! - Нет. – мальчик не выдерживает и позволяет себе улыбнуться. – Счёт равен 8:2, то есть я выигрывал в четыре раза чаще, чем ты. Тут уж ничего не поделаешь: каждый играет в силу своих возможностей…К счастью, взрослые сейчас сидят внизу и обсуждают какие-то взрослые проблемы. К счастью, потому что из уст девочки полились такие непечатные высказывания, что ей самой едва не становится стыдно. Это ее папа так научил.