6. (1/1)

Я замечаю внимательный взгляд голубых глаз на себе сразу же, как только вхожу в класс и плюхаюсь за парту, швыряя рюкзак на пол, даже не удосужившись достать учебники. А какой в этом толк, если учиться не собираюсь? Майлз сидит на своём законном месте, окружённая десятком тетрадей, листов, разноцветных ручек и книг, которые нам даже никогда на руки не выдавали. Наверняка, взяла их в библиотеке, ибо снова считает, что слишком глупая и обязана подтянуть себя во всём, даже если этот предмет ей в жизни в принципе не понадобится. Иногда мне кажется, словно эта девушка?— робот, и в её программе заложено лишь то, что она должна учиться, но вот до какой стадии должно дойти это обучение вписать забыли. Как только я устраиваюсь на стуле, немного поёрзав, ведь тот действительно очень твёрдый (в голову сразу врезаются воспоминания о мягких диванах в том кафе, а сердце пропускает удар), подруга откладывает зелёный маркер и поворачивается в мою сторону. На её лице читается любопытство, а пальцы, что постоянно открывают и закрывают колпачок на маркере, выдают лёгкую нервозность. Не выспалась? Или отстаёт в чём-то? Скорее, оба варианта.—?Всё учишься? —?киваю в сторону книг, краем глаза замечая учебники по физике.—?Да, хочу немного подтянуть этот предмет,?— безразлично отвечает Майлз. —?Но это не важно,?— она трясёт головой, явно пытаясь выбить из себя подступающий сон,?— ты обещал мне рассказать кое-что.Упс. А вот теперь переживать и нервничать приходится мне. Я чувствую, как после её слов моя спина резко становится мокрой, и к ней противно липнет жёлтая футболка, а о руках, сцепленных в замок, уж и говорить нечего?— они покрываются холодным мерзким потом. Я вздыхаю, открываю рот, желая выплюнуть из себя речь, которую готовил всё утро и по пути в школу, но потом закрываю его обратно, понимая, что не могу. Не могу рассказать Майлз совершенно ничего. Каждая деталь вчерашнего дня кажется такой личной, интимной, словно созданной только для нас с Эваном и больше не для кого.—?Ну? —?девушка ждёт ответа, продолжая сверлить меня взглядом, а я подрываюсь места и, пробурчав что-то про боль в животе, несусь прочь из класса, чувствуя, как меня волной накрывает стыд.Я никогда ничего не скрывал от Майли Сайрус, точнее, старался не скрывать. Да и скрыть что-то от любопытной подруги, что всегда хотела быть в курсе всех событий (даже тех, которые её не касались ну совсем никак), было довольно сложно. Мы вместе росли, вместе пошли в одну школу и заводили общих друзей, всегда стараясь быть рядом и не отделяться. Родители не верили в нашу дружбу, говорили, что мы перестанем общаться сразу же, как только перейдём в восьмой класс, и Майли начнёт интересоваться косметикой, а я?— девчонками.И мы ведь вправду чуть не перестали.Я помню, как плохо мне было в те моменты, когда во время ланча я оставался один, потому что Сайрус подружилась с популярными девчонками, и те звали её за свой столик. Помню, как плакал, так крепко прижимая к себе подругу, и умолял её не бросать меня ради тупоголовых куриц. И Майлз не бросила. Она долго тогда печатала мне что-то в сообщениях в фейсбуке, но так и не отправила то письмо, поэтому я не знал его содержания, но после того дня мы снова стали неразлучны. И я не скрывал ничего.Почти.Мысли о суициде врезались в мой мозг так внезапно, как обычно врезаются неожиданные планы о завтрашнем походе в кафе или покупке новых джинсов. Я просто сидел в своей комнате, а на тумбочке у меня стоял пузырёк со снотворным (я плохо спал в те дни). На фоне играла песня Пинк*. Не помню, как высыпал всё содержимое на кровать, не помню, как насчитал двадцать таблеток, не помню, как запихнул эту горсть в свой рот и проглотил. Первые минуты я не чувствовал ничего, кроме животного страха от осознания того, что во мне сейчас двадцать таблеток снотворного. Я сполз с кровати, потому что у меня слегка начинала кружиться голова и подташнивало, опёрся спиной о стену и прикрыл глаза. В моей голове не проносилась вся моя жизнь, как это должно быть (должно ли?), я не вспоминал никаких счастливых моментов и не думал о том, что поступил неправильно. Я просто раз за разом прокручивал то, что проглотил двадцать таблеток. Двадцать чёртовых таблеток. В какой-то момент Пинк просто затихла, ну или это я отключился, не знаю.Это был первый раз, когда я скрыл что-то от Майлз. Она тогда не разговаривала со мной два месяца, не навещала меня в больнице и не приходила в лечебницу, где мне было чертовски одиноко. Я постоянно спрашивал у мамы, не видела ли она Сайрус, но та лишь поджимала губы и отрицательно качала головой, давая мне понять, что своим поступком я лишил себя не идиотской жизни, а лучшей подруги.Но каким-то чудом Майли простила меня, сама пришла в лечебницу и обняла так крепко, а я гладил её по волосам и ненароком вспомнил тот день в восьмом классе. Она долго плакала на моём плече, обещала лучше заботиться обо мне и так часто винила в этом себя, что заставляла меня чувствовать стыд.Майлз никогда не была виновата. Никогда.Я добегаю до мужского туалета и закрываюсь в кабинке, тут же садясь на крышку унитаза, и роняю голову в свои ладони. Сердце бьётся так отчётливо громко, что я начинаю переживать, как бы этот стук не услышал кто другой. Но туалет, вроде, пуст. Я долго сижу в тесной кабинке, рассматриваю надписи, сделанные на когда-то белом пластике и усмехаюсь сам себе?— думал, таким занимаются только девчонки. И сейчас, видя все эти гадости, написанные про моих одноклассниц, про девушек из параллели, либо про тех, кто уже выпустился из этого ада, осознаю, что никогда не был обычным парнем. Во мне никогда не было желания оскорбить девчонку, либо растрепать всем о том, что мне отсосали в туалете, я никогда не мечтал быть популярным и получать десятки признаний в любви. Наверное, я всегда был геем (пускай и понял это только несколько дней назад), всегда тайно мечтал о таком парне, который бы смог утешить и защитить меня, который бы понимал меня лишь по одному моему взгляду и принимал таким, какой я есть, не удивляясь моим странностям. И тот факт, что всё это каким-то чудом есть в Эване, с которым мы случайно столкнулись на чёртовых гонках, одновременно удивлял и радовал меня так сильно, что мне хотелось кричать о своих чувствах, но так же бережно хранить их внутри себя, не подпуская к ним ни единую живую душу. И теперь я понимаю причину, почему не могу рассказать что-то Майлз?— страх. Я боюсь, что, проговори я все свои мысли подруге, Майли лишь рассмеётся мне в лицо и снимет с меня розовые очки, показав, что всё это ничто иное, как моя фантазия, в которую я слишком уверовал. МайлзЭй, с тобой всё нормально? Может в медпункт зайдёшь? Смотрю на сообщение, не понимая, что ответить. Да, всё хорошо, я наврал и просто тусуюсь в вонючем туалете, чтобы не разговаривать с тобой? Бред. Я:Я, наверное, домой пойду. Напишу потом, окей?Майлз:Окей, но твой рюкзак остался в классе. Чёрт! Я:Забери его, пожалуйста??Майлз:Нет проблем :) Поправляйся поскорее <3 Вздыхаю и блокирую телефон.Я. Чёртов. Трус. И. Лжец.Мысли о том, что Эван должен заехать за мной после школы не давали мне покоя, потому что я не понимал, как провернуть всё так, чтобы не быть замеченным Майлз, но и не уйти из школы раньше положенного. Первые два урока я так и просидел в туалете, чего только не наслушавшись от парней, особенно футболистов. Думаю, эти истории послужат прекрасной альтернативой моего рассказа Сайрус, потому что здесь есть, где развернуться. Но просидеть до четырёх часов дня в кабинке было выше моих сил, потому что я был голоден, мои ноги затекли, а моя одежда, наверняка, пропахла этим ужасным запахом туалета. И только, если бы у меня был номер Эвана, всё было бы намного проще. Но я ведь трус, который даже телефон попросить не может. Что уж говорить о том, чтобы взять парня за руку или обнять; неожиданно поцеловать, как часто делает это он сам, либо смотреть этим его взглядом, от которого я плавлюсь, как мороженое на асфальте. Не понимаю, почему он выбрал меня, чем я мог его зацепить, когда во мне совсем нет ничего особенного?Моё терпение лопается, когда какой-то парень начинает жаловаться своему другу на то, что он кончил раньше обычного и теперь переживает по этому поводу, поэтому я вылетаю из кабинки, громко хлопая дверью и ловя на себе странный взгляд того самого друга. Очередные футболисты. Меня от них уже тошнить начинает. А ведь я мог быть таким же, если бы послушал грёбаного Мэттью и записался в команду. Я подавал неплохие надежды в пятом классе и меня хотели тренировать, но я специально упал на велосипеде перед отборочными и сломал ногу. И всё, что я увидел в глазах своего папаши?— разочарование. Очередное разочарование в том, что я не оправдал его надежд, потому что это не было моими надеждами тоже.Я несусь по коридору, уперевшись взглядом в пол, поэтому частенько врезаюсь в других учеников, за что получаю много мата в свою спину. Миную шкафчики и уже почти дохожу до входных дверей, как слышу голос, который заставляет остановиться и поблагодарить судьбу за окунание меня дерьмо в очередной раз:—?Джастин? —?Майлз стоит позади меня, держа в руке мой рюкзак. —?Ты разве не ушёл? —?слышу, как в её голосе проскакивают те самые нотки разочарования, какие я уже слышал в первый день, когда очнулся в больнице. Она продолжает стоять, ожидая от меня ответа, а я не могу придумать ничего умнее, чем заключить подругу в крепкие объятия.—?Я обязательно расскажу тебе, но только не сейчас, Майлз,?— хриплю ей на ухо и, вырвав из её рук рюкзак, бегу к выходу, слыша, как ещё несколько раз она зовёт меня по имени.Я провожу на парковке очень много времени, потому что уроки успевают закончиться, а ученики, спешащие домой, заводят свои машины и уезжают из этого ада прочь, желая поскорее оказаться вне стен здания. Я понимаю их, ведь наша школа тот ещё отстой, возвращаться куда нет совсем никакого желания. Я даже замечаю выходящую Майлз, что тащит с собой тяжёлую сумку и ещё несколько учебников в руках, и мне становится снова немного стыдно, что я вот так поступаю с девушкой. Будь я хорошим другом, то не прятался бы сейчас за какой-то машиной, а подошёл бы, взял её сумку и проводил домой, но вместо этого я, затаив дыхание, на корточках наблюдаю за шагающей прочь Сайрус и выдыхаю, когда её фигура скрывается за воротами.—?Эй, придурок, ты чего трёшься около моей машины? —?голос какого-то парня заставляет меня повернуться и встать на ноги. —?О, малыш Джей Би, а я тебя весь день ищу. Где пропадал?О нет, только не он.Том Нельсон стоит передо мной, сжав руки в кулаки и смотря тем самым взглядом, какой бывает у хищника, когда он загоняет свою жертву в угол. Парень делает шаг вперёд, наступая на меня своим тяжёлым накаченным телом, а я?— два назад, но тут же упираюсь спиной в багажник его машины.—?Слушай, Том, бить меня на школьной парковке вообще не вариант,?— закусываю внутреннюю сторону щеки и выставляю вперёд руки, чувствуя под ладонями крепкую грудь блондина. Становится неприятно, и я хочу тут же отдёрнуть руки, но понимаю, что так создаю между нашими телами хоть какое-то расстояние.—?Это почему же? —?он склоняет голову набок, но не спешит ни с какими действиями?— просто смотрит. Странно, видимо он не такой тупоголовый, как мне казалось раньше, и умеет слушать.—?Почему? Нуу… —?протягиваю, переваривая в голове всевозможные варианты, но кроме громкого ?Беги, Джастин! Прекрати говорить с ним и беги!?, что кричит мне мой здравый рассудок, я не слышу в голове ничего. —?Сейчас конец дня и учителя будут здесь.—?Хм,?— он задумывается, хмуря свои брови и надув губы,?— а вот мне кажется, что это довольно хорошая идея,?— нет, он всё-таки очень туп.Боль. Это всё, что я могу чувствовать, когда тяжёлый кулак парня бьёт меня несколько раз в живот. Я хочу упасть на колени, обхватить его руками, но грёбаный Нельсон не позволяет мне этого сделать: он крепко впился своими пальцами в моё плечо, тем самым удерживая моё тощее тело на ногах. Перед глазами темнеет, а дыхание сбивается, образуя в горле тяжёлый ком?— ком крови, который мне хочется выплюнуть прямо на рядом стоящего парня. Чувствую спазмы, проходящие по всему телу и то, как льются изо рта мои слюни.—?Эй! —?удары прекращаются в тот момент, когда я слышу знакомый голос и, подняв взгляд, замечаю Эвана, что спешит сюда, по пути закатывая рукава своей кофты. —?Отпусти его!—?Да пожалуйста! —?хмыкает Том и, схватив меня за шиворот футболки, швыряет прямо в кудрявого. —?Он полностью твой! Развлекайтесь, мальчики,?— Нельсон быстрыми движениями садится в свою машину и, дав по газам, вылетает с парковки, чуть ли не сбив двух каких-то девушек.Эван ловит меня и аккуратно сажает на раскалённый от солнца асфальт, а я чувствую, как хочу разреветься от долбаной боли в своём животе. Кажется, я отвык от издевательств, и даже уже успел подумать, что никакая травля не повторится. Я снова ошибался. Я всегда ошибаюсь.—?Джей,?— парень берёт моё лицо в свои ладони, и щеками я могу ощущать их мягкость,?— ты в порядке? —?я через силу киваю, жмурюсь и киваю снова. —?Точно в порядке?—?Д-да,?— сплёвываю на землю и вытираю свой рот рукой,?— точно.—?Кто это был?—?Придурок один,?— хриплю я, улыбаясь.—?Почему ты улыбаешься? —?в голосе кудрявого слышится явное удивление.—?Потому что он наложил в штаны при виде тебя. Спасибо тебе, мой герой,?— издаю смешок и снова кашляю, чувствуя невероятную боль в районе живота.—?Ты точно не хочешь домой? —?в который раз интересуется Эван, пока мы продолжаем сидеть уже на полностью пустой парковке.—?Нет,?— качаю головой, понимая, что пропущу свидание, если пойду домой. —?У нас же свидание.—?Ты серьёзно? —?парень хмыкает.—?Вполне.—?Ты самый странный парень, с которым мне только доводилось общаться,?— хрипит Эван, и я чувствую, как его рука ложится на моё плечо, а большим пальцем он принимается гладить мою кожу через ткань футболки. —?Самый странный и самый красивый.***—?Ты не очень любишь учёбу, да? —?спрашиваю я, наблюдая за тем, как Эван расстилает плед на землю.Мне уже полегчало и теперь я хотя бы мог безболезненно вдыхать, а это уже многое значило. Я всё-таки уговорил Эвана на то, чтобы он не отменял запланированное, и он, убедившись, что я не собираюсь умирать, согласился провести этот день так, как и хотел. И то, что он привёз меня в лес было довольно неожиданным и приятным сюрпризом.—?Что? —?он поднимает свою кудрявую голову, всматриваясь в моё лицо внимательным взглядом карих глаз, а я чувствую, как моё сердце падает куда-то в желудок.—?Учёба,?— повторяю, но уже не так уверенно, чем до этого. Господи, ну зачем ты смотришь на меня вот так? Зачем заставляешь меня чувствовать себя двенадцатилетней девчонкой, что влюбилась в соседа-старшеклассника? —?Ты должен быть сейчас в колледже, по идее, ведь Ченнинг именно там, а ты тусуешься со мной второй день,?— жму плечами и падаю на расстеленный плед, подставляя своё лицо тёплым лучам солнца, что нещадно бьют в мои глаза, поэтому я прикрываю их ладонью.Эван не спешит с ответом, потому что я успеваю уловить слухом, как где-то на дереве одиноко кукует кукушка, и насчитать двадцать восемь раз. Интересно, это действительно отведённый мне срок? Или я умру намного раньше, либо, наоборот, позже? А как именно я умру? Убью себя или позволю судьбе распорядиться моей кончиной? Но я не разрешаю себе слишком задумываться над этими вопросами и практически сразу выбрасываю все мысли из головы, не желая больше возвращаться к теме смерти?— точно не сейчас, пока рядом со мной находится этот человек.—?Я взял отпуск от учёбы,?— после томительной паузы проговаривает кудрявый и ложится рядом со мной, а я чувствую, как соприкасаются наши плечи. —?Колледж?—полнейший отстой, Джей,?— слышу, как щёлкает зажигалка, а в воздухе начинает витать отчётливый запах сигарет. Снова курит.—?Говорят, колледж намного лучше школы.Эван хмыкает, выпуская в небо пару колечек дыма, а я тянусь к ним своими пальцами.—?Кто тебе сказал такую чушь?—?Мэттью часто раньше повторял о том, что колледж был лучшим периодом его жизни, потому что там было всё: алкоголь, девчонки и, главное, никакого родительского контроля.—?Мэттью?—?Мой отец,?— произношу я с разочарованием, разгоняя ладонью по воздуху очередную порцию ядовитого дыма.—?Вы не ладите? —?в голосе Эвана нет никакой заинтересованности в этом разговоре, но я начинаю понимать, что мне так только кажется?— ему интересно, он просто всегда говорит вот так, как говорят крутые парни, о которых ты думаешь, что они бесчувственные.Я приподнимаюсь на локтях, устремляя свой взор куда-то вдаль, словно желая увидеть нормальный ответ на поставленный мне вопрос, но передо мной лишь густой лес, в котором нет никаких ответов. Наоборот, здесь очень много позабытых вопросов, оставленных такими же людьми, как я?— такими же запутавшимися в себе, своей жизни, своих мыслях и каждом действии, что кажутся бесполезными; такими же, что пытаются найти ответы везде, только не в самих себе.—?Я не хотел видеть его, поэтому наглотался таблеток в тот день,?— мой голос надломлен, и по мне легко можно понять, что за эмоции я испытываю. Я не Эван, я не умею прятать чувства глубоко.—?Он говнюк?—?Ещё какой,?— хмыкаю. —?Но знаешь,?— поворачиваю голову, замечая, что Эван уже давно находится в такой же позе, как и я, и, не отрываясь, смотрит на меня,?— в последнее время плевать я на него хотел. Я словно перенаправил всю свою к нему ненависть совсем в другое чувство, позволяя ему полностью поглотить меня.Брови парня слегка приподнимаются, а губы складываются в довольную улыбку.—?Это в какое же?О нет, не заставляй меня говорить это. Не заставляй снова чувствовать неловкость и желание провалиться под Землю?— в самое ядро, чтобы заживо сгореть там. Ты ведь и так понимаешь, что я чувствую к тебе, ты и так знаешь, какие эмоции я испытываю, когда ты касаешься меня, ты и так видишь, что происходит со мной, когда твои губы накрывают мои. Это не объяснить словами, потому что эти чувства слишком необычны, чтобы быть реальными. Я словно попал в чёртову сказку, где всё так идеально устроено, что даже и придраться не к чему. Или может, я всё-таки умер в тот день и наконец, пройдя через чистилище, нашёл свой уголок в раю?Молчу и качаю головой, отводя взгляд от рядом лежащего парня, а он больше ничего не спрашивает, лишь бережно, словно боится поломать, берёт меня за руку и переплетает наши пальцы.—?Я тоже чувствую это, Джей,?— хрипит Эван очень тихо, но я слышу, поэтому глупо улыбаюсь, чувствуя, как внутри меня взрывается очередной фейерверк.***Я возвращаюсь домой лишь около одиннадцати часов вечера, когда на улице уже вовсю стрекочут сверчки, а фонарные столбы, расставленные вдоль дороги, освещают мне путь. Я иду очень медленно, изредка пиная носками кед мелкие камушки, попадающиеся мне на глаза, а внутри меня ощущается такая лёгкость, словно все мои органы вытащили и сложили куда-то в чемодан, дабы не утяжелять мой вес. Даже боли после ударов сменились лишь лёгкими спазмами в том месте. В голове нет совсем никаких мыслей, кроме воспоминаний о прошедшем дне и тех часах, проведённых глубоко в лесу, что скрыт от человеческих глаз. Мы с Эваном словно были одни на этой чёртовой планете, мы могли говорить о чём угодно, не боясь, что нас услышат, могли делать, что угодно, не опасаясь, что кто-то заметит. Только я, Эван и густо посаженные зелёные деревья, которые навсегда сохранят наши секреты. На моих губах ощущается вкус арбузной жвачки и сигарет?— кудрявый долго целовал меня на прощание, словно боялся больше никогда не увидеть. Маленькие электрические импульсы, проходящие в тот момент по моему телу, всё ещё ощущаются где-то в кончиках пальцев, и я отчего-то уверен, что могу метаться молниями, если очень захочу. Не знаю, наверное, такие ощущения и называются любовью. Наверное, именно это описывают в романах, которые нам задают читать в школе, но которые я усердно игнорирую. Счастлив. Вот, что я могу сказать о себе, и даже сам не верю в то, что произношу. Я никогда не был счастлив и не знаю, чем заслужил всё это.—?Ты один? —?я останавливаюсь в паре метров от своего дома и слегка вздрагиваю, когда вижу Майлз, сидящую на моём крыльце. На ней моя толстовка, которую она одолжила ещё год назад, когда мы с ней возвращались с какой-то вечеринки, а на улице было холодно, а между тонких пальцев зажата наполовину выкуренная сигарета.—?Да,?— киваю и делаю несколько шагов, присаживаясь рядом с подругой. От неё веет холодом, но это не внутренний холод, а скорее внешний. Наверняка, замёрзла, пока сидела здесь.—?А где Эван?—?Ему пришлось уехать, он подбросил меня до перекрёстка,?— хриплю, стуча ногами по сухому и потрескавшемуся асфальту. И почему мне так неловко сидеть с лучшей подругой?—?Что происходит, Джастин?—?О чём ты?—?Почему ты перестал говорить со мной? —?Майлз смотрит на свои руки, а я замечаю, как на гладкую кожу падает пару капель?— слёзы. Она плачет? Но почему?—?Я не перестал,?— спешу я успокоить подругу, но в ответ получаю лишь фырканье со стороны девушки,?— просто… Я не знаю, что могу рассказать тебе, а что нет.—?А я думала, мы рассказываем друг другу всё,?— хмыкает темноволосая и делает очередную затяжку сигаретой, а я вижу, как сильно блестят её глаза в ночи. —?После того, как появился этот странный Эван, ты перестал быть собой, понимаешь?—?Нет,?— честно признаюсь, закусывая внутреннюю сторону щеки. —?И никакой Эван не странный.—?Ты напоминаешь мне того самого Джастина,?— теперь Майлз смотрит чётко в мои глаза,?— Джастина, который в один вечер просто наглотался таблеток.Внутри меня начинает неприятно свербеть, словно появилась аллергическая реакция на слова подруги. Они кажутся мне противными, отчего мне хочется закрыть уши и закричать, чтобы только их больше не слышать. Я не такой!—?Но ты ведь тоже не всё рассказываешь мне о вас с Ченнингом,?— в своё оправдание проговариваю я, нахмурив брови.Майли издаёт смешок и легонько трясёт головой, тем самым позволяя длинным тёмным волосам скрыть её лицо.—?Как раз-таки я рассказываю тебе всё, но ты не хочешь слушать,?— окурок падает на землю, а несколько ярких огоньков рассыпаются по асфальту. —?Лучше бы я тогда не поддалась на уговоры миссис Бибер и не пришла в ту лечебницу,?— Майли подрывается с места и, не дождавшись от меня никакого ответа, шагает прочь. Огоньки тухнут, оставляя за собой лишь небольшие кусочки холодного пепла на земле, а я осознаю одну очень неприятную вещь, которая бьёт меня посильнее, чем кулак Тома Нельсона: это моя мама уговорила Майлз простить меня.