Глава 7 (1/2)
Час до заседания:
Я металась из угла в угол в собственном кабинете и нервно ломала пальцы до хруста. Недалеко от меня на маленьком диванчике сидел Шикомару и лениво следил за мной взглядом. Рядом с ним в напряженной позе устроилась Конан. Ее губы мелко дрожали, а пальцы перебирали юбку. Хидан, оперевшись об мой стол, сверлил меня хмурым взглядом. Я порывисто вздохнула и опять запричитала срывающимся голосом:
- Эта катастрофа! Вдруг этот папарацци видел ее лицо. Что если, наша ложь раскроется. А еще…вдруг выйдет еще хуже, чем было. Репутация Неджи Хьюга, моя, Конан, Хидана и Нара…К ЧЕРТЯМ!!!
- Темари! – хором взвыли они.
- Прекрати нести эту чушь! – зарычал Хидан.
- Посмотри, что ты сделала с Конан за последний час… - строго проговорил Шико.
- Я скоро ногти грызть начну! – обиженно фыркнула Конан. Я остановилась у окна и оглядела их всех. И правда…что это я…? Я тряхнула головой, пытаясь выбросить все из головы.
- Мы справимся. – Неожиданновыдала я. Все уставились на меня ошарашенными глазами.
- Ха? – челюсть Хидана немедленно его покинула. – У тебя, что менструальный цикл в разгаре?!
Я заскрипела зубами. Сдохни от одного моего взгляда!
- Темари, здесь сейчас собрались гении своего дела. – Мягко проговорил Нара. – Ты все еще волнуешься?
Конан довольно хмыкнула и откинулась на спинку дивана. Эх, гении, да? Шутник!
***
15 минут до заседания:
Толпы журналистов собралось у входа высокого серого здания. Поднимаясь по длинной лестнице к двери, Неджи хмурился, обнимая Хинату за плечи и оберегая ее от папарацци вместе с охраной. На нем были темные очки и черное пальто с высоким воротом, который скрывал его лицо наполовину. Хината закрывалась от вспышек камер маленькой сиреневой сумочкой. Истинный виновник этих событий стоял в длинном коридоре возле зала суда и смотрел в окно. Рядом с ним, сложив руки на груди, стоял Хидан.
- Я хочу опозорить его. – Зашептал мальчишка. – Так…как он сделал это с Хинатой. Я знаю ее с детства. Она всегда была наивным и невинным ребенком. Он полил ее грязью! Ненавижу Неджи…
Наруто сжал тонкие пальцы в кулаки и насупился, как ребенок, которого кто-то обидел.