1 часть (1/1)

Лежа на заправленной кровати и глядя в потолок, Галип думал, что Рюйя точно была здесь. В этот раз зацепкой стала очередная статья дяди Джеляля в "Миллиет". Галип нашел вырезку сегодня утром среди вещей Рюйи. В самом конце длинной колонки об уличных фокусниках, магах и колдунах Джеляль-бей наставительно рекомендовал всем своим читателям искать счастье в домах из цветного кирпича.Галип сбился с ног, обегав весь Нишанташи, осматривая здания, спрашивая, приглядываясь, принюхиваясь, всматриваясь и едва ли не пробуя каждую шероховатую кирпичную кладку на вкус. К вечеру он нашел нужное строение. Точно по волшебству оно выросло перед ним на последнем повороте к площади Ататюрка. Небольшая двухэтажная пристройка с покатой крышей, эркерными окнами и разноцветными желтыми, синими, зелеными кирпичами в стенах. Если Рюйя, следуя советам Джеляля, хотела быть счастливой, она непременно пришла бы сюда.***Единственная сдаваемая хозяином дома комнатка на цокольном этаже оказалась доверху захламленной книгами и старыми журналами, стопками лежащими на полу и покрытыми толстым слоем пыли. Из мебели здесь были – узкая кровать у окна, старинная лампа, письменный стол и низенький стул со сломанной ножкой. Осматривая комнату, Галип жалел, что никогда не интересовался содержанием детективных романов, которые всегда с таким упоением читала Рюйя. Он понятия не имел, какое представление об этой комнате могла составить его жена, насколько это место подходило для тайных любовных свиданий.Решив, что во время встреч Рюйи с любовником здесь было намного чище, Галип, не разуваясь, прилег на кровать и, оказавшись ниже уровня окружавших его завалов из книг и вороха пожелтевших газет, почувствовал себя утопающим в бумажном океане. Мысленно затерявшись среди мусора и старых вещей, Галип вспоминал рассказы дяди Джеляля. В молодости, когда Джеляль-бей был бедным и никому еще не известным начинающим журналистом, ему тоже приходилось снимать маленькую комнатку, подобной этой. Ютиться в ней точно мыши. Хранить газеты, журналы, типографские гранки. Бороться с клопами, тараканами и по ночам писать статьи для "Миллиет".Был ли его дядя счастлив тогда, в то время? И почему спустя годы, обратившись к своим читателям со страниц газет, он посоветовал им искать счастье в домах из цветного кирпича? Не могла ли эта двухэтажная пристройка, обнаруженная сегодня Галипом в районе Нишанташи, оказаться тем самым домом, а эта комната – той самой комнатой, где когда-то жил и был счастлив дядя Джеляль?Приподнявшись на локтях, Галип посмотрел в окно, задрапированное засохшими от грязи занавесками. Уже давно стемнело, и сквозь мутное стекло в комнату пробивался слабый свет от зажегшихся уличных фонарей. Рюйя любила это время суток. В те вечера, когда они с Галипом не ходили в "Конак", то подолгу просиживали у окна, наблюдая за прохожими и разговаривая обо всем, что приходило в голову. Когда Рюйя ушла от него, эти вечера стали напоминанием, тягостным бременем и обычно заканчивались для Галипа мучительно бесцельными метаниями по ночному Стамбулу.Галип хотел найти Рюйю, только не знал, где искать. Цветные кирпичи, упомянутые в газетной вырезке со статьей дяди Джеляля, будто окрылили Галипа. Он знал, что Рюйя прислушивалась к мнению и советам Джеляль-бея. Она нашла этот дом так же, как нашел его он. Пришла сюда, чтобы встретиться тут со своим любовником. Поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж, вошла в комнату и решительно закрыла за собой дверь. ***Всякий раз, представляя свидания жены с тайным любовником, Галип терялся в догадках по поводу внешности своего соперника. Был ли он высоким, худым, поджарым или толстым. Носил очки, усы, бороду, бакенбарды или лысину. Ходил ли регулярно в мечеть. Где жил, кем работал и какие товары покупал в лавке Алааддина.Галип думал о многих вещах. Очень часто в своем воображении он рисовал целые картины из встреч, ссор, расставаний и примирений Рюйи со своим возлюбленным. Но видения, возникающие из воздуха, света и пыли в этой комнате, отличались от обычных фантазий Галипа.Лежа на кровати с закрытыми глазами и переживая самые ужасные моменты в своей жизни, Галип впервые не чувствовал ни ярости, ни ревности, ни растерянности, ни обреченности, ни недоумения, ни раздражения, ни недоверия, видя Рюйю с другим мужчиной.Как только Рюйя переступала порог этой комнаты, она попадала в объятия своего любовника. Галип так и не дал ему имени и каких-либо значимых характеристик по той причине, что возможно чаще всего подсознательно ассоциировал себя с ним. И все же тот, с кем встречалась его жена, был не Галипом.Свидания Рюйи и не-Галипа начинались с нежных объятий, невесомых прикосновений и почти невинных поцелуев. Но очень быстро эти поцелуи становились все более глубокими, а объятия и прикосновения все более жаркими и страстными. Жадно целуя шею, губы, настойчиво проникая горячим языком в рот, не-Галип властно держал Рюйю за талию, крепко прижимая к себе и не давая ей ни единого шанса на отступление. Галип видел, как Рюйя, позволяя полностью освободить себя от одежды, дрожала, стонала, выгибалась, пока ее любовник, нежно покусывая и оставляя легкие отметины на бледной коже, покрывал поцелуями все ее тело. Галип заставлял себя смотреть на то, как переместившись на постель, эти двое продолжали бесстыдно ласкать друг друга. Как чужие губы скользили вверх по плоскому животу Рюйи, вызывая в ее теле сладостные спазмы. Как рот ее любовника накрывал твердую горошину соска, и как Рюйя с силой стискивала протиснутую между ее бедер руку. Галип знал, что со своим любовником Рюйя позволяла себе делать то, чего никогда не делала с ним, нечто запретное, порочное, развратное, почерпнутое из иностранных журналов, купленных у Алааддина. Но Галип даже не подозревал у Рюйи такого умения, наблюдая за тем, как она, склонившись ниже к своему любовнику, медленно раскатывала кондом ртом.Воздух в пыльной темной комнате раскалился до предела, Галипа бросило в жар от увиденного, и тяжесть в паху стала невыносимой. Расстегнув брюки, Галип на несколько секунд выпал из реальности, а отдышавшись и придя в себя, услышал, как откуда-то издалека доносился слабый приглушенный голос Рюйи. Заправив выбившиеся каштановые пряди волос за ухо, она сидела на кровати в этой комнате и разговаривала по телефону (аппарат, стоящий на письменном столе, был сломан, Галип видел оборванный шнур) с тетей Хале, обещая ей, что сегодня вечером они с Галипом обязательно будут к ужину.