Глава 36 (1/1)

Я осторожно вышла из душа, обернув себя в полотенце. Поняв, что парень на кухне, я на цыпочках решила пробежать в комнату, но все должно ведь обернуться не по моему плану. Эмир вышел прямо перед моим носом. Увидев меня в таком виде, парень растерялся. Его глаза расширились, а вздох сорвался на полпути. Он резко перевел взгляд в сторону кухни и бросив тихое ?прости? зашел обратно. Я решила быстрее продолжить путь, чтобы не смущать его еще больше. Оказавшись в своей комнате, я улыбнулась от ранее произошедшей сцены, которая эхом отдавалась из прошлого. Я решила не вдаваться в воспоминания и не ностальгировать, заставляя парня ждать в другой комнате. И только сейчас я подумала о том, во что мне одеться, черт подери. Но в этот момент словно по заранее подготовленному сценарию постучали в дверь. – Я не одета, – предупредила я мужа, – и вообще я не знаю, что надеть. – В шкафу можешь найти мою футболку и…боюсь штаны не подойдут, – он ответил мне с той стороны двери. Уверена Эмир почесал голову в этот момент. Я улыбнулась от этих мыслей. Мне нравилось, когда он так делал. – Ты прекрасно подготовился, похищая меня на три дня, – съязвила я. Я злилась…злилась на то, что я так быстро сдаюсь. Да, он милый… очень милый, Фериха, но это не означает, что ты можешь его так быстро простить. – Может, я так специально? – ухмыльнулся парень, заставив меня сдержать улыбку от еще одного намека из прошлого, когда он признался, что ему нравится, когда я ношу его одежду. Я не могу обманывать себя и мне тоже больше нравилось быть в его одежде, ощущая запах его парфюма, которая после оставалась на моей коже. Стоит также отметить, что в его одежде себя более уютно я чувствовала, нежели в своей. Но живя в одном доме с родителями Эмира, я не могла себе позволить свободно прохаживать по дому в его одежде. Сейчас я жалею, что отказывала его уговорам переехать из дома. Он был единственным сыном, и я считала, что его родители уже были не в том возрасте, чтобы оставлять их проживать одинокую жизнь. Но порой, следует, чуть больше уделять внимания собственным желаниям. Ведь время течет не только у них, но и у тебя. И они уже прожили свои собственные счастливые часы. Переодевшись в его футболку с надписью ?Shit?, я вышла на из комнаты, неловко подтягивая край футболки вниз. Направившись в гостиную, обнаружила парня с шикарно накрытым столом. Признаться, была удивлена, поскольку Эмир Саррафоуглу, которого я знаю, не умеет готовить. – Замечательный выбор. Я понял, – его указательный палец был направлен на футболку. Еле сдерживая улыбку, я сжала губы и кивнула. – Воу, тебе понадобилось, чтобы я одела эту футболку, чтобы понять то, что я собиралась донести до тебя обычными словами целый день. Он ухмыльнулся, открывая бутылку вина. Его челюсть напряглась. Я села за один из стульев, расположенных с двух сторон стола. Мои волосы все еще были мокрыми, и капли с них беззвучно падали на мои ноги. Парень наполнил наши стаканы напитком и сел за другой край стола. Он поднял свой бокал. – Хочу выпить за гардину и ее великолепную партнершу – занавеску, – серьезно проговорил мужчина, и не в силах сдержаться, я улыбнулась. – Ты и их подговорил, – упрекнула парня, поднимая бокал. Мы сделали несколько небольших глотков, прежде чем парень, сказал: – Ну конечно. – Хорошее вино, – похвалила я, пытаясь разглядеть бутылку, которая находилась за бутылками других напитков, ближе к парню.– Единственное, которое ты пьешь, – заметил юноша, приподняв бутылку, которую я узнала сразу. ?Chardonnay? - гласила на ней надпись. Я не часто пила спиртное. И признаться даже никогда не обращала внимание на то, какое я пью. Просто мне не всегда нравилось вино. – Ты никогда не пила больше одного глотка других вин. Только бокал красного Chardonnay ты могла опустошить, – вероятно, прочитав на моем лице удивление, продолжил Эмир. Я приподняла брови. – Удивлена? – родная ухмылка слетела с его губ. – Ч..что еще ты знаешь обо мне? – проигнорировав его вопрос, я впервые задумалась о том, насколько хорошо мы знаем друг о друге. – Ты любишь шоколадную пасту, особенно по утрам, но можешь пожертвовать завтраком, если опаздываешь. На самом деле, ты крайне редко опаздываешь, потому что до ужаса не любишь непунктуальных людей. Ты очень внимательна к мелочам. Ты любишь синий цвет. Ты обожаешь детей и не умеешь плавать из-за детской травмы. Но если бы кто-то из детей тонул, ты бы непременно бросилась бы его спасать. Когда начинается гром, тебе хочется, чтобы кто-то был рядом, потому что это напоминает тебе об аварии, где ты потеряла биологических родителей. Ты терпеть не можешь жару и радуешься снегу. Ты очень ранимая, но легко прощаешь людей, пока они не переходят грань. Прекрасно готовишь и ужасно рисуешь. Когда тебе грустно, ты сидишь на подоконнике и записываешь свои чувства, а затем сжигаешь бумагу. Я тебе раньше всегда дарил алые розы, но твои любимые – белые розы. Ты ужасно любишь своих родителей, свою сестру и племянника, что с легкостью могла бы пожертвовать жизнью ради них. Для тебя вообще очень важно слово ?семья?. Ты придаешь этому огромное значение. Ты никогда не оставишь члена своей семьи на улице. И я могу говорить о тебе бесконечно, но мне бы хотелось послушать тебя, – закончив, он облизнул высохшую губу и резко добавил: – Ты любишь яблочный сок и предпочитаешь кофе чаю.Рассматривая мужа, я невольно снова прокручивала в голове каждый момент их в жизни в голове. Нахмурилась, вспоминая все мелочи. Удивительно, как много мы прожили за несколько месяцев. Чуть больше года, но так много всего. Сколько же у нас было счастливых моментов, но куда больше в нашей истории было потерь. Глупо, конечно, считать наши отношения виной всему, но они никогда не были устойчивыми. И я морально истощена, разбита. Не могу больше продолжать все это. Опускаю голову, рассматривая его футболку. Такая дурацкая ситуация сидеть в его футболке, напротив него и выглядеть со стороны абсолютно нормальной парой, при этом размышляя о таких вещах. Я смотрю на него, который ждет от меня подобного. Это словно будет согласием. Знаю, это было признанием. Признанием его чувств ко мне. И он ждет от меня взаимности. И она есть. Я бы могла часами рассказывать о каждой морщинке на его лице, когда он хмурится, говорить о его любимых блюдах и фильмах. Сказать ему, что он специально выбирает ужастики, когда мы вдвоем, чтобы я прижималась к нему от страха. Признаться в том, как он любит ухмыляться и смущать меня. Сказать ему о том, как он любит по утрам омлет. А его любимым продуктом является голландский сыр и терпеть не мог шоколад. Говорить о том, как ему безразлична фирма отца, которую он посещает лишь из-за ответственности, наложенного на него. Погладив его по щеке, сказать, что я знаю, насколько он любит распланировывать все, но несчастен, потому что его отец не дает ему сделать этого и вся его жизнь еще с раннего детства пошла совершенно по противоположному направлению к его мечтам. Сказать ему насколько я благодарна за то, что несмотря на свое прежнее отношение ко мне, он все равно всегда меня пытался защитить от своих родных, чувствуя ответственность. Сказать ему, что его Night – единственное клуб, в который он ходит. Он любит, когда ему готовят одежду и видеть меня в ней. Он никогда никого не ревновал до меня. Он впервые полюбил меня. Несмотря на то, что у него четыре сестры, он любит Нур и Эмине больше, чем Эду и Нилюфер. И хотя, он не старший ребенок в семье, но за женщин своего дома он может любого убить, заткнув совесть. Может. В прямом смысле. Говорить о том, как он тщательно следит за своим телом и ходит четыре раз в неделю в спортзал. Рассказать о том, что в гневе его может смягчить только ребенок, малыш. Как же он обожает детей и как прекрасно с ними смотрится. Но и говорить о том, как он не умеет контролировать свои чувства и напивается, когда ему плохо. Сказать, что в это время, он только и совершает ошибки и чрезмерно любит виски. Говорить о том, как он совершенно ничего не мыслит в жизни и в себе в том числе, и только теряя он понимает, чего на самом деле хотел. Рассказать, как он не любит, чтобы его жалели и оттолкнет любого, кто подойдет к нему в моменты грусти, не желая с ним этим делиться. Сказать ему о том, как сильно он может ненавидеть и любить, и совершенно не может сохранять между этими чувствами баланс. Но вместо слов, я снова опускаю голову на его черную футболку с надписью Shit и спрашиваю: – Как ты считаешь, ты перешел грань? Выражение его лица, наполненное приятным предвкушением, сменяется на растерянность. Он глотает ком в горле. Я вижу, как его кадык дергается. – Я верю, что ты любишь на всю жизнь, – слышу, как его голос дрожит и чувствую ужасную вину за свои слова, но ничего не могу сделать. К сожалению, он смог…смог перейти грань. – Я уже предпочитаю чай, – почему-то мой голос тоже дрожит. Капли продолжают падать на мои ноги. Но кажется эти из порции соленных…