N 34 - джонхён/кибом (shinee), G (1/1)
У Джонхёна почти отвалилась голова от того, как много он кивал, пока слушал Кибома - высер на тему закрывшегося бренда, у которого он покупал носки под лоферы на заказ, и миллион идей, чем бы занять их свободные выходные. За несколько лет тесного общения Джонхён уже научился фильтровать его речь и вычленять в ней самое главное и на данный момент был этому несказанно рад, потому что большую часть времени вместо того, чтобы запоминать планы, пялился на дневник в его руках. Дневник Ким Кибома, святая святых, неприступная крепость - многие видели несколько страниц из него, связанных с распорядком на день и на месяц, но никто не видел часть, в которой Кибом писал личные вещи. Несколько тех же лет Джонхёна не особо волновал этот дневник, но сейчас он вдруг задумался... А есть ли в нём что-нибудь о Джонхёне? Вряд ли Кибом записывает туда только организационные моменты. И не может же он вечно трындеть о моде, стопудово пишет о своих переживаниях и близких, а Джонхён, как тому казалось, был не последним человеком в жизни Кибома. - - - Почему Тэмин так быстро согласился на его предложение для Джонхёна было непростой шарадой, хотя и у него, очевидно, была в этом своя заинтересованность - ему тоже было интересно, о чём Кибом пишет в своём дневнике. Заверив Тэмина, что обязательно расскажет, если Кибом критикует его аэропортную моду, Джонхён поставил его на шухер и прокрался в комнату Кибома, пока тот разговаривал с Джинки на кухне о чём-то супер-важном - настолько, что не заметил их с Тэмином отсутствия. Первая часть плана проходила успешно. Вторая состояла в том, чтобы найти дневник, и здесь крылась большая проблема - Кибом, как он знал, прятал дневник в какое-то тайное место. Десять минут Джонхён безуспешно рылся в ящиках стола и тумбах, даже залез в шкаф с одеждой, чуть там не потерявшись, и поползал под кроватью. Он чувствовал, что дневник где-то рядом, и совсем забыл о времени, пока дверь в комнату не открылась и не ударилась о стену с оглушительным стуком. Подпрыгнув на месте, Джонхён повернулся и почувствовал, как потеют его ладони. - Прости, хён, - лицо Тэмина выражало боль всего еврейского народа - очевидно, Кибом не особо нежно держал его за ухо. - Какого хрена здесь происходит, - до этого маячивший за спиной Кибома Джинки вошёл внутрь, и в его руках был... дневник Кибома. - Вы чё тут устроили? - А мы... У меня серёжка закатилась... - Джонхён широко улыбнулся и пополз по стеночке в сторону выхода, но Кибом схватил его за ухо свободной рукой и прищурился. - Закатилась в мою комнату? - спросил он, приближаясь к его лицу. - Так вышло, - Джонхён пожал плечами и всхлипнул, когда Кибом потянул его за ухо вверх. - Говори, что искал, - тоном, не терпящим возражений, приказал Кибом. - Да ничего я не иск... АЙ-АЙ-АЙ, - Кибом снова дёрнул его за ухо, и Джонхён посчитал лучшим решением просто сдаться. - Да дневник я твой искал! - А мелкого на палево поставил? - Кибом повернулся к Тэмину. Тот отчаянно закивал и, когда его бедное ухо освободилось от адского захвата, тут же смылся из комнаты. Джинки озадаченно глянул ему вслед, затем посмотрел на дневник в своих руках и, после каких-то своих выводов, вышел за ним. - И зачем тебе нужен был мой дневник? - обращая всё своё внимание обратно на Джонхёна, спросил Кибом. - Хотел узнать, пишешь ли ты про меня что-нибудь, - Джонхён потупил взгляд. Ещё с полминуты Кибом сжимал его ухо, после чего убрал пальцы, тут же перемещая их на его подбородок. - Мог просто спросить, - таким тоном, будто Джонхён был последним дебилом в мире, сказал он. - И я, вообще-то, ничего от тебя не утаиваю. Могу и вслух сказать всё, что пишу. Джонхён несмело поднял взгляд. Пальцы Кибома поглаживали его щёку и подбородок, а сам Кибом смотрел на него с непреодолимой нежностью. - Лучше покажи, - сказал Джонхён. Щёки Кибома покрылись румянцем, как в старые добрые времена, когда Джонхён мог смутить его самым простым комплиментом. Закрыв дверь, Кибом мягко подтолкнул его к кровати. - Я покажу. Я так покажу, Ким Джонхён, что ты больше никогда не вздумаешь ползать по моей комнате без моего разрешения, - заверил он, роняя его на кровать и садясь на его бёдра.