29. (1/2)

29 декабря с самого утра началось как-то не так. Я проснулся в два часа полудня с несильной, но ужасно противной головной болью. Я наспех принял душ, привел себя в порядок, и, наконец, почувствовал себя человеком. К счастью, головная боль отпустила, и настроение стало более праздничным, что ли.

За окном большими, белыми, словно пуховыми, перьями, шел снег. Витрины магазинов и входы в них были украшены яркими гирляндами, шарами, мишурой. Конечно, при свете дня это выглядело не так эффектно, как ночью, но, тем не менее, это радовало глаз.Набрав Крису сообщение, я долго не мог его отправить. Когда оно все же ушло (попытки так с третьей-четвертой), я, случайно задев локтем, уронил рамку с фотографией, где были запечатлены мы всей группой и Крис. Она глухо упала на мягкий ковер. Надо будет нашу с Крисом фотку сюда вставить, а то Марк здесь кривляется, Юра вообще с рогами, и Рома как-то совсем не улыбается.Крис написал, что уехал с родителями за новогодними подарками. Что ж, придется одномусидеть дома.

Я, взяв волю в кулак, начал прибираться дома. Мама уже устала меня просить об этом. На кухне меня ждала грязная посуда и очень просила помыть ее. Просто умоляла. Вот же блин. Надо было это вчера сделать… Горько вздохнув, я заткнул уши наушниками и принялся за тарелки. Тихо напевая любимые песни и представляя себя на сцене, я чудом умудрился заметить, что дисплей телефона светится. Выдернув наушники, я тут же услышал мелодию вызова.– Да, мам? – я спешно выключил кран с водой и принялся вытирать руки полотенцем, прижав телефон плечом к уху. Я едва не выронил свое дорогое и любимое средство связи.– Энди, ты почему трубку не берешь? – взволнованно спросила она.– Извини, я не слышал. Что случилось? – я понял, что что-то не так, и замер с полотенцем в руках посреди кухни.– Съезди к бабушке сейчас, пожалуйста! Деда увезли в больницу, с ним отец, ты побудь с ней немного. Успокой. – Мама ощутимо нервничала.– Что с дедом?

– Да ничего серьезного, со спиной что-то. Он нас сильно напугал, но врачи говорят, что все хорошо.– Ладно, сейчас соберусь. А когда последняя электричка?– В 21:30. Туда электричка будет через полчаса.

– Я на последней вернусь и сразу в клуб. Хорошо?– Хорошо, собирайся скорее, а то опоздаешь!

Я стал суетливо собираться, торопливо скидал в сумку вещи, чтобы потом переодеться в клуб, захватил ключи от дома бабушки и книги, которые я у нее брал, снова уронил рамку с фотографией, задев сумкой. Спешно поставил ее на место и выскочил из квартиры, не забыв перед этим проверить, все ли выключено.

Мне чертовски повезло: я успел сесть на электричку. Приехал бы я на минуту позже, она бы уже укатила.

В электричке было малолюдно и холодно. Поежившись, я сел к окну и натянул шарф повыше. За окном мелькали деревья в своих белых кружевных платьях, очень похожих на свадебные. Стук колес обычно действует на меня успокаивающе, а тут… какой-то тревожный ком рос внутри. Становилось как-то не по себе. Чтобы отогнать ненужные мысли, я достал телефон и набрал Кристиана. Сейчас мне как никогда хотелось услышать его голос.

– Крис, привет. Ты сильно занят?– Привет! Нет, я уже дома, – весело произнес он.– Я сейчас еду в электричке к бабушке, мама беспокоится о ее здоровье.– Что случилось? – голос Криса вдруг стал серьезным, глухо звеня тревогой.– Просто деда в больницу увезли, с ним все хорошо. Не переживай.– И когда ты вернешься?– Если с бабушкой все хорошо будет, приеду в 22 и сразу в клуб.– Хорошо. Надеюсь, с ней все в порядке.– Я тоже, – я немного помолчал. – А ты что делаешь?– Лежу и думаю над предложением папы, – он томил меня, недосказывая сути, и хитро улыбался, я чувствую.– Ну-ка, рассказывай, что за предложение такое? – я был сильно заинтригован.– Я не могу тебе сказать, – лукаво заявил он. – Это сюрприз.– Ну-у-у, Крис, зачем ты тогда начал эту тему? – я обиженно надулся.– Чтобы не расслаблялся. Я люблю тебя, – нежно-нежно добавил он, и я попросту растаял.– Я тебя тоже очень люблю, – я улыбнулся, цепляясь взглядом за мчащиеся мимо меня дома и деревья.

– До вечера, Энди!

– Ага, пока! – я положил трубку.

На душе стало так тепло, его шепот всегда согревает меня.Оставшееся время в электричке пролетело незаметно. Я вышел на своей станции и, увязая в глубоком снегу, поплелся до дома бабушки. Снег валил сильно, залепляя глаза и лицо. Я отряхнулся, подходя к такому родному кирпичному дому в два этажа.

Летом здесь просто чудесно! Цветут садовые растения, краснеет клубника на грядках, невдалеке сверкает в лучах жаркого солнца озеро. А в этом доме я провел все свое детство. Здесь впервые начал кататься на велосипеде, разбивая коленки в кровь, здесь же впервые познакомился с девочкой, помню, даже поцеловал ее в щечку. Родители тогда не могли налюбоваться на нас. Каждый день она приносила мне пирожки или кексы, которые делала с мамой. Все думали, это любовь. Я тоже так думал. Но потом мы выросли, наши пути разошлись, да и характеры не сошлись. Нам было трудно общаться. Я до сих пор с ней здороваюсь, если вижу. Но это обычная вежливость. От былых чувств не осталось и следа. Только теплые воспоминания.Я очнулся от своих грез, открыл калитку и, поднявшись на крыльцо, нажал на звонок. Бабушка открыла мне дверь.– Энди! Внучок, родной мой! Как же я рада тебя видеть! – она обняла меня крепко.В нос тут же ударил запах молока, дров и сушеных трав.– Бабуль, – я умиленно улыбнулся. – Как твое здоровье? С дедушкой все хорошо, ты даже не смей волноваться.

– Все хорошо, мой милый. Я рада, что он в порядке. Значит, скоро вернется. Ты проходи давай. Чего как не родной?Я разулся и прошел в большой и светлый дом. Его еще дед с отцом строили. Все в доме было по-современному: камин, водопровод, отопление – папа постарался. Я любил свою комнату под крышей, она такая… по-детски загадочная, теплая и только моя. Как бы мне хотелось, чтобы Крис ее увидел.– Мама сказала, ты влюбился, – бабушка хитро улыбнулась.– А в кого она не сказала? – я немного напрягся.– Нет. Красивая она, наверное, как Мила соседская, – пожилая женщина собрала тонкие посеребренные волосы в пучок и по-доброму улыбнулась, намекая на мою детскую любовь.